— Нет, Рэнди,— простонала она в экстазе.— Чувствовать на себе тяжесть мужчины — это божественно!

— Торжественно клянусь, что никогда не выдам Либби твою тайну,— пообещал я.

— Либби тебе вообще незачем что-либо говорить,— сказала она с упреком.

Наконец я догадался взглянуть на часы. Было двадцать пять минут третьего.

— Мне нужно сменить Чарли,— с кряхтением сказал я и быстро выскользнул из кровати, поскольку Линда пыталась меня задержать.

Пока я, как пьяный, надевал брюки, мои предположения начали перерастать в уверенность.

— Чарли видел, как ты шла сюда?— спросил я.

— Чарли очень серьезно относится к своим обязанностям,— ответила она и поглубже зарылась в одеяло.

— Ты не могла попасть сюда так, чтобы он тебя не видел, конечно, если не спал,— сказал я.

— Он не спал,— ответила она.

— И не сделал никакой попытки задержать тебя?— недоверчиво спросил я.

— Чарли понял, что я больше не чувствую себя связанной с ним,— категорически ^заявила она.— Он не имеет причин вмешиваться в мою личную жизнь.

— Мне совсем не хочется, чтобы Чарли ревновал,— хмуро сказал я.

Она приподнялась, оперлась на локти и посмотрела на меня, наморщив лобик.

— Я не хотела вызывать в нем ревность, Рэнди. Просто в тот момент, когда я почувствовала неистовое влечение к тебе, он оказался там, у двери. Ты подарил мне чудесные минуты, которые я никогда не забуду. Так что, прошу тебя, не дуйся.

— О’кей. Пусть будет так,— сказал я.— Но теперь мне нужно идти.

Я поцеловал ее, потратил на другие ласки еще пять минут, а потом тихо проскользнул к двери.

Когда я подошел к Чарли, тот хмуро поднял голову и демонстративно посмотрел на свои часы.

— Вы опоздали на полчаса,— недовольно буркнул он.

— Мне снился чудесный сон, который хотелось досмотреть до конца,— весело ответил я.— Мне снилось, будто я генерал освободительной армии, под началом которого находится сто тысяч голых женщин...

Суровый взгляд Моргана подсказал мне, что ему было не до шуток. Я улыбнулся и беспомощно пожал плечами.

— Идите спать,— бодро сказал я.

Я видел, как он взглянул на дверь, из которой я вышел, потом поднялся и направился к лестнице.

— Я буду спать внизу на кушетке,— возвестил он.

Я уселся на освободившийся стул и начал упорно бороться со сном. Наконец, решил все-таки заглянуть в комнату, где спала Дорис. Я бесшумно нажал на ручку двери и сунул голову в комнату. Тускло светила ночная лампа. Неподвижная фигура на кровати была закутана одеялом до самой головы. Лицо, повернутое в мою сторону, казалось совсем безжизненным.

Либби спала в кресле у туалетного столика. Ноги ее покоились на подушке, а подбородок свешивался на грудь.

Я снова взглянул на Дорис. Потом тихо проскользнул в комнату и прокрался к кровати.

Либби вздрогнула и вскочила.

— Черт бы вас побрал, Робертс! — прошипела она.— Что вам здесь нужно?

Я оторвал взгляд от воскового лица женщины, лежащей на кровати.

— Она не дышит,— сказал я хмуро.

Либби какое-то время неподвижно смотрела на меня, потом все ее лицо скривила судорога. Она даже не взглянула на Дорис, а беззвучно заплакала, закрыв глаза.

 11

— Хелло, Мэнди,— сказал я, услышав сонный голос.

— Вам известно, что сейчас только половина восьмого, мистер Робертс?— запальчиво спросила она.

— Конечно! — буркнул я.— Через час пятнадцать вы должны быть в бюро. Значит, сейчас должны быть на ногах... Или вы уже бросили оскорбительную для вас должность?

— Сегодня утром я могу выйти на работу на час позже,— раздраженно ответила она.— Я заслужила это.

— Вот как? Каким образом?

— Я даже среди ночи сегодня работала на вас. С половины третьего. Нью-йоркское время не совпадает с нашим, а я оказалась настолько глупой, что дала этому частному детективу свой домашний номер телефона. Такую же ошибку совершила и по отношению к вам.

— Можете взять увольнительную на целый день,— сказал я с нетерпением.— Но только поскорее сообщите, что вам рассказал этот человек.

— В чем дело, Рэнди?— озабоченно спросила она.— Вы какой-то странный. Не такой сексуальный и невозможный, как обычно.

Ее слова немного рассердили меня, к тому же я был сильно взволнован, поэтому выпалил сразу же:

— Сегодня ночью было совершено еще одно убийство. Во всяком случае, я думаю, что это убийство, хотя это могло быть и самоубийство. Умерла женщина от чрезмерной дозы снотворного. Пока я и еще один человек дежурили поочередно с револьвером и руке у ее двери, чтобы предотвратить убийство, она спокойно умерла у себя в постели.

— Бедняжка,— пожалела меня Мэндел.— Почему же вы, в таком случае, думаете, что могло быть самоубийство?

— Потому что это связано со смертью Натаниэля Нибела. Умершая является его женой. Самое неприятное заключается в том, что снотворное было прописано ей врачом, а в ее комнате не было никого, кроме Ланетты Холмс. Если Дорис Нибел действительно убита, это могла сделать только Ланетта Холмс. Человек, сидевший перед дверью, клянется, что в комнату никто не входил и что он ни на минуту не смыкал глаз. Но мне совершенно не ясно, зачем Ланетте Холмс понадобилось убивать двух человек?

— И как же вы собираетесь это выяснить?— осведомилась Мэндел.

— Возможно, сообщение нью-йоркского детектива даст мне какую-нибудь зацепку,— буркнул я.— Конечно, если вы уже достаточно проснулись, чтобы рассказать мне все.

— Во всяком случае, я уже настолько проснулась, что спать больше не собираюсь,— отпарировала она рассерженно.— Подождите минутку, я возьму свою записную книжку. Когда он звонил, я еще была в полусне, поэтому не помню, куда ее засунула. Надеюсь, вы понимаете?

— Что ж, придется подождать,— холодно заметил я.

Через несколько минут она снова вернулась к телефону.

— Детектив разговаривал с Бертом Томасом, у которого тридцать восемь дней назад исчезла восемнадцатилетняя дочь Белинда. Отец убежден, что его дочь стала наркоманкой. Он нашел в ее комнате сломанную иглу для инъекций. Правда, никаких других вещественных доказательств он не обнаружил. Ее поведение в последние месяцы свидетельствовало о том, что она что-то тщательно скрывает от родителей. А до этого, утверждает мистер Томас, она была обычная веселая девушка. Между нею и родителями не было никаких трений и столкновений. Окончив среднюю школу, она попала в среду радикальных студентов и примкнула к женскому движению. Потом сама стала студенткой и все больше и больше выступала с различными акциями протеста. Мистер Томас не был особенно озабочен, так как считал, что это типично для молодежи — буря и натиск... Ну как, смог ваш адвокатский мозг уловить все нюансы этой сложной ситуации?

— В настоящий момент меня огорчает только тот факт, что вы не сообщили мне ничего интересного.

— Я стараюсь не упустить ничего,— сказала она,— поэтому и рассказываю с такими подробностями. Месяца через два после того, как Белинда примкнула к обществу «Гневных амазонок», она стала очень скрытной, постоянно запиралась в своей комнате, часто не ночевала дома и отказывалась объяснять родителям, где она была и что делала. Она стала замкнутой и неразговорчивой. В доме начались скандалы и ссоры. Сначала мистер Томас не думал, что во всем этом могут быть виноваты амазонки, и обратился в эту организацию за помощью. Он считал, что поскольку его дочь большую часть времени проводила с этими женщинами, то они лучше смогут повлиять на нее. В обществе он говорил с женщиной по имени Вирджиния Лассер. Она сообщила ему, что знает Белинду довольно хорошо, но что Белинда уже несколько недель подряд не посещала заседания амазонок. Эта Вирджиния Лассер была вице-президентом манхеттенского филиала амазонок.

— Была?— во мне впервые вспыхнула искорка интереса.

— Я же все вам рассказываю. Вам только нужно иметь терпение,— ответила Мэндел.— И, пожалуйста, не прерывайте. Итак, неделю спустя девушка исчезла. Полиция не нашла никаких следов. Не было никаких зацепок. Не смогли помочь знакомые и друзья Белинды, которые были известны отцу. Амазонки ее тоже не видели. На третий день после исчезновения своей дочери мистер Томас был в магазине и неожиданно увидел там Белинду. Он окликнул ее, но Белинда, заметив отца, заспешила и вместе со свой спутницей исчезла в Рокфеллер-центре.

— Мой трезвый адвокатский ум подсказывает мне, что этой другой женщиной была Вирджиния Лассер.

— И почему только вы не даете возможности вас удивить?— спросила Мэндел в сердцах.— Да, по утверждению мистера Томаса, это была действительно Вирджиния Лассер. После этого мистер Томас поднял большой шум. Полиция направилась к мисс Лассер. Та очень долго и подробно объясняла полицейским, что Белинда ненавидит своих родителей и больше ничего не хочет о них знать. А она, мисс Лассер, изъявила желание помочь девушке избавиться от своих родителей и предложила ей жить у нее. Но после того как Белинда повстречалась в магазине со своим отцом, она испугалась, что ее обнаружат, и исчезла. Мисс Лассер утверждала, что сейчас не имеет ни малейшего представления о местонахождении девушки. Полиция удовлетворилась этим объяснением — такое ведь происходит довольно часто. Но мистер. Томас был уверен, что женщина лгала, так как знал, что его дочь никогда не будет прятаться от него и его жены, если не сделала ничего плохого или если не боится чего-нибудь. При желании она могла уйти из дома беспрепятственно. Незадолго до ее исчезновения родители как раз обсуждали с ней эту возможность. Отец предложил дочери материальную поддержку, пока она учится.

Поэтому она никак не могла уйти из дома по тем причинам, о которых говорила мисс Лассер. Но так как полиция не предприняла дальнейших шагов, отец решил нанять частного детектива. Этот детектив уже две недели разыскивает девушку. Он установил ряд интересных фактов. Но затем случилось еще одно загадочное событие...