О возвращении Рокстона Мелоун узнал от редактора отдела новостей, Мак-Ардла, старого ворчуна, у которого — от многолетней работы на труднейшем посту — посреди рыжей гривы все явственней проступала лысина. У него сохранился потрясающий нюх на сенсации, потому-то в одно прекрасное зимнее утро он и пригласил к себе в кабинет Мелоуна. Вертя в руках длинную стеклянную трубку, служившую ему мундштуком, редактор подслеповато посматривал сквозь большие круглые очки на своего подчиненного. — Вы знаете, что лорд Рокстон вернулся в Лондон?

— Нет.

— Так вот. Знайте. Вам, конечно, известно, что на последней войне он был ранен. Возглавлял небольшую колонну войск в Восточной Африке и успешно вел свою маленькую войну, пока не получил ранение в грудь, которое свалило бы и слона. С тех пор он успел выздороветь, иначе не лазал бы так лихо по горам. Этот лорд — сам дьявол в человеческом обличье и всегда выкидывает что-нибудь новенькое.

— И что на этот раз? — поинтересовался Мелоун, поглядывая на листок бумаги в руках Мак-Ардла.

— Он вторгается в вашу область. Не поохотиться ли вам на этот раз вместе? Может получиться интересный материал. Вот взгляните на это сообщение в Ивнинг стандард.

Редактор протянул журналисту газету. В заметке говорилось: Судя по оригинальному объявлению, помещенному в колонке текущих событий, наша знаменитость лорд Джон Рокстон, третий сын герцога Помфрета, возжелал новых приключений. Ему наскучили спортивные подвиги на нашей грешной земле, и теперь он жаждет погрузиться в призрачный и темный мир духов. Лорд намерен приобрести дом с привидениями, а также заинтересован в информации о различных зловещих и опасных проявлениях темных сил. Напоминаем, что Джон Рокстон — человек весьма решительный и считается одним из лучших стрелков Англии, так что шутникам следует проявить осмотрительность и поискать себе жертву в другом месте. Пусть уж лорд выпускает обоймы в тех, кому пули не страшны, — так, по крайней мере, уверяют верящие в призраков люди — чудаки, не отличающиеся особым здравомыслием.

При этих заключительных словах Мак-Ардл хмыкнул.

— Конец заметки вам может не понравиться, Мелоун. Хотя вас еще нельзя назвать законченным спиритуалистом, но вы к этому быстро подвигаетесь. Как вы думаете, не могли бы вы в компании с лордом выжать из привидения, если таковое отыщется, два крепких материала?

— Я могу встретиться с лордом Рокстоном, — сказал Мелоун. — Думаю, он, как всегда, остановился в Олбени. Я и так навестил бы его, а теперь будет лишний повод.

И вот ближе к вечеру, когда луна осветила темные закоулки Лондона, журналист стоял у старомодного отеля на Виго-стрит. Швейцар у темного подъезда подтвердил, что лорд Рокстон находится в своих комнатах, но у него гость. Впрочем, визитную карточку Мелоуна ему отнесут. Вернувшись, швейцар сообщил, что, несмотря на занятость, лорд хочет видеть журналиста немедленно. Мелоуна провели в роскошные старинные апартаменты, где все стены были увешаны охотничьими и военными трофеями. В дверях его уже поджидал сам хозяин — высокий, худой, сурового вида джентльмен с чудаковатым лицом Дон Кихота. Лорд Рокстон почти не изменился с их последней встречи, разве что резче обозначился его орлиный профиль, да брови еще больше нависли над беспокойными живыми глазами, где никогда не вспыхивал страх.

— Привет, дружище! — радостно приветствовал он журналиста. — Надеялся, что вы заглянете в мою старую берлогу. Я и сам наведался в редакцию. Проходите! Проходите! Разрешите представить вам его преподобие Чарльза Мейсона.

Длинный и худой как жердь священник, сидевший скрючившись в плетеном кресле, медленно распрямился и протянул вошедшему журналисту костлявую руку. На Мелоуна взглянули серьезные и добрые серые глаза, и тут же священник широко улыбнулся, обнажив крепкие зубы. Лицо его было усталым и измученным — типичное лицо духобора — и при этом доброжелательным и приветливым. Мелоун кое-что слышал об этом англиканском священнике, который оставил свой образцовый приход и построенную своими руками церковь, чтобы свободно исповедовать христианское учение в свете нового спиритуалистического знания.

— От спиритуалистов, как вижу, никуда не денешься! — воскликнул журналист.

— И не надо, мистер Мелоун, — усмехнулся худой священник. — Пока мир не усвоит новое знание, ниспосланное ему Богом, люди должны внимательно следить за ними. Стоит только собраться где-нибудь в нашем большом городе нескольким мужчинам или женщинам, как тут же завязывается разговор о спиритизме. А пресса обходит этот вопрос молчанием.

— Вы не можете адресовать свой упрек Дейли газетт, — сказал Мелоун. — Может быть, вы даже читали мои статьи.

— Читал. Они, конечно, лучше обычного вздора, который лондонские газеты публикуют сенсации ради — когда наконец решаются нарушить молчаливое табу. Но если вы являетесь читателем Таймса, у вас есть шанс никогда не узнать, что существует такое жизненно важное движение. Насколько я помню, эта газета лишь однажды удостоила нас вниманием, объявив в редакционной статье, что поверит в спиритизм при одном условии: мы должны указать наибольшее число призеров на скачках. — Неплохо придумано, — одобрил лорд Рокстон. — Сам бы такое предложил. А что?

Лицо священника посерьезнело, и он печально покачал головой. — Ваша реплика возвращает меня к цели моего визита. Дело в том, — обратился он к Мелоуну, — что я осмелился нанести визит лорду Рокстону в связи с его объявлением. Если он полон добрых намерений, то честь ему и хвала, он принесет много пользы, но если лорд Рокстон просто решил развлечься, выслеживая чью-нибудь неприкаянную душу, как охотник выслеживает белого носорога с острова Лидо, то он играет с огнем. — Послушайте, святой отец, я играю с огнем всю жизнь, мне это не в диковинку. И вот еще что: я равнодушен к религиозной стороне спиритизма. Тут мои скромные претензии вполне удовлетворяет англиканская церковь, в которой я воспитан. Но если он может внести в мою жизнь риск и опасность, тут я весь ваш. Вот так!

Священник по-доброму улыбнулся своей белозубой улыбкой. — Он неисправим, — сказал он, обращаясь к Мелоуну. — Все же желаю вам, лорд, получше разобраться в предмете. — И священник поднялся, собираясь уходить.

— Подождите немного, святой отец, — остановил его лорд Рокстон. — Исследуя впервые опасное место, я всегда беру с собой в подмогу надежного человека из местных. Думаю, на этой новой для меня территории вы — самый надежный. Пойдете со мной?

— Куда?

— Садитесь, я сейчас все объясню. — Лорд Рокстон порылся в груде писем на столе. — Отменнейшие привидения, — сказал он. — С первой же почтой более двадцати предложений. Но одно письмо побивает все остальные. Прочтите сами. Заброшенный дом, мужчина, доведенный до сумасшествия, жильцы, запирающиеся по ночам, страшный призрак. Все, что надо! Священник читал письмо, насупившись.

— Дело плохо, — сказал он наконец.

— А с вашей помощью? Может, разберемся с этим дельцем? Мейсон извлек свой ежедневник:

— В среду у меня богослужение для ветеранов войны, а вечером — лекция.

— Можно отправиться сегодня же.

— Путь долгий?

— До Драйфонта в Дорсетшире не более трех часов езды. — Что вы собираетесь предпринять?

— Для начала провести ночь в этом доме.

— Что ж, я поеду с вами. Возможно, там мучается чья-то душа. Постараться помочь ей — мой долг.

— Надеюсь, для меня там тоже отыщется местечко? — спросил Мелоун. — Конечно, юный друг! Уверен, что старый рыжеголовый дятел из редакции послал вас сюда именно за сенсацией? Угадал? Ну что ж, вам представляется возможность описать не какую-то дребедень, а настоящее приключение! Поезд отходит в восемь вечера от вокзала Виктория. Встретимся прямо там. У меня еще будет время заскочить к старине Челленджеру и пожать ему руку.

В поезде они пообедали, а потом направились из ресторана в свой вагон первого класса, путешествовать которым одно удовольствие — удобства каких мало. Дымя огромной черной сигарой, Рокстон мог говорить только о свидании с Челленджером.

— Старик все тот же. Раза два чуть не разорвал меня в клочья. Нес чистейший вздор. Говорил, что у меня началось размягчение мозгов: ну, как можно иначе верить в существование привидений? Если уж ты мертв, то это навсегда. Вот такой веселенький тезис. Стоит взглянуть на наших современников, утверждал он, и смерти сразу возрадуешься. Это единственная надежда человечества. Представьте себе, что все они живут вечно — ужасный вариант! Совал мне бутыль с хлором — швырнуть в призрака. Но я сказал, что уж если того не успокоит мой автоматический пистолет, ничто не поможет. А вы, святой отец, впервые отправляетесь на сафари за такого рода дичью? — Вы слишком легкомысленно относитесь к делу, лорд Джон, — сурово осадил его священник. — Сразу видно новичка. Но, отвечая на ваш вопрос, скажу, что пытался помочь в таких случаях уже несколько раз. — Так вы считаете этот случай серьезным? — спросил Мелоун, делая записи для будущей статьи.

— Очень серьезным.

— А что, на ваш взгляд, лежит в основе подобных явлений? — Я не теоретик. Вы ведь знакомы с Алджерноном Мейли, адвокатом? Он мог бы представить вам факты и цифры. Помните, Мейли читал лекцию о книге профессора Боццано, посвященной привидениям, где рассматривалось более пятисот достоверных случаев, каждый из которых неоспоримо свидетельствовал, что эти явления существуют. Об этом писал и Фламмарион. С их доводами надо считаться.

— Я читал Боццано и Фламмариона, — сказал Мелоун, — но сейчас меня больше интересует ваше мнение.

— Вижу, что вы записываете мои слова, и потому хочу, чтобы вы знали: я не считаю себя большим специалистом в этой области. Люди поумнее меня дадут, возможно, тем же явлениям другие объяснения. И все же собственный опыт привел меня к некоторым выводам. Я склонен видеть определенный смысл в теософской идее раковин.