– Это невозможно. Вы принесли слишком много горя моей семье.

– Она по-прежнему моя клиентка, – повторил я громче, – и я хочу видеть ее. Не думаю, чтобы вы, Хейзелтон, могли помешать мне.

Внезапно Хейзелтона отодвинули от двери, и на его месте возник Пит Ринкман, мускулистый многостаночник.

– Может быть, мистер Хейзелтон и не может помешать тебе, дружок, зато я могу! – сказал он.

Он ничуть не изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз, разве что вместо красной рубашки на нем теперь была черная.

– Привет, Пит! – сказал я. – Видел еще какой-нибудь несчастный случай на дороге?

– Никто не ждет тебя здесь, дружок, поворачивай, пока тебе не наподдали.

– Кажется, мы уже это проходили.

Его лицо омрачилось, а я достал свой «магнум», взвесил его на руке, а потом показал ему.

– Этим меня не напугаешь, – быстро сказал он.

– Посмотрим. Я пущу его в ход в случае необходимости, дружок.

– Пит! – раздался голос из холла. – Кто там?

Секундой позже из-за его плеча появилось лицо Марты Хейзелтон.

– Мистер Бойд, – сказала она. – Входите же. – Можно было подумать, что она рада меня видеть.

– Прости меня, дружок, – вежливо сказал я Питу и, убрав свой револьвер, вошел в холл. Успел только заметить старика Хейзелтона, ретирующегося в гостиную. Надо думать, он не пытался настаивать, когда в дело вступала дочь.

– Я очень рада, что вы приехали, – вполголоса проговорила Марта. – Очень рада…

Как всегда, она выглядела безупречно: на ней была белая шелковая блузка с отделкой у ворота и строгие черные брюки. Темные глаза улыбались мне, когда мы обменивались рукопожатиями.

– Отец уже объявил нам приятную новость о вашем освобождении, – продолжала она. – Не то чтобы он лично был доволен, но вы ведь знаете, как он к вам относится.

– Да, он все время на что-то намекает, – кивнул я. – Взрывоопасные намеки…

– Что привело вас сюда, мистер Бойд?

– Вы! Вы моя клиентка, и после того, что случилось сегодня утром, я решил, что вы нуждаетесь в поддержке.

– Вы совершенно правы, спасибо, что приехали.

Пит прошмыгнул мимо нас, напустив на себя безразличный вид.

– А теперь, – проговорила Марта с немного наигранной любезностью, – проходите в гостиную, пожалуйста.

– Поиграем в счастливое семейство? – спросил я.

Хейзелтон, сидя в кресле, раскуривал сигару. Он окинул меня неприязненным взглядом и снова занялся сигарой.

– Вы знакомы с отцом, не так ли? И с мистером Хьюстоном тоже?

Хьюстон за карточным столом сражался с Сильвией в джин-рамми. Он поднял на меня глаза и выдавил полуулыбку, но в его мертвых глазах за очками не отразилось ничего.

– Рад видеть вас, Бойд, – сказал он.

– Мисс Вест, – продолжала Марта свои ненужные представления. – Наша… э… экономка.

– Мы знакомы, – сказал я. – Я всегда считал мисс Вест очень собранной, аккуратной девушкой – такой никто не скажет: «Подтяни чулки!»

Сильвия глянула на меня с откровенной ненавистью и снова погрузилась в карты.

– Как вы сами видите, Бойд, мы все здесь – дружная семья! – саркастически продолжала Марта. – Что будете пить?

– Джин-тоник, пожалуйста!

Марта отошла к маленькому бару в углу комнаты, предварительно предложив мне сесть. Я расположился в жестком «колониальном» кресле, неподалеку от Хейзелтона, напротив игрального стола.

Марта подала мне стакан и опустилась в кресло рядом со мной.

– К чему пришло следствие? – спросила она.

– Лейтенант Грир утверждает, что оно в основном закончено, но не намерен пока входить в детали.

Хьюстон перестал сдавать карты, посмотрел в мою сторону.

– Это очень интересно, – заметил он. – Кого же подозревают, Бойд? Как вы считаете?

– Грир не удостоил меня доверием, и мне известно не больше вашего. А по вашему мнению, кто это?

Хьюстон пожал плечами.

– Не знаю, мне все это представляется совершенно невероятным… Но несомненно, что убийца, кто бы он ни был, замечательно умный человек, блестящий интеллект! – Говоря это, он не спускал с Марты глаз. – В этих убийствах он показал себя истинным гением планирования, стратегом – трудно удержаться от восхищения!

– Восхищения… – сдавленно произнес Хейзелтон. – Да вы рехнулись, Хьюстон! Вы говорите о хладнокровном убийце двоих моих детей!

– А по вашему мнению, мистер Хейзелтон, кто их убил? – спросил я.

– Не знаю, – сердито ответил он, – но я чертовски уверен, что без вас тут не обошлось.

– Меня наняла Марта. Значит, по вашему мнению, она убийца?

– Нет! – завопил он. – Вы выворачиваете наизнанку все, что я говорю, и приписываете мне мысли, которые мне никогда и в голову не приходили.

– А вы уверены, отец? – резко спросила Марта. – Я ведь единственная, оставшаяся в живых, не так ли? Если бы меня посадили на электрический стул, не осталось бы ни одного наследника… Вам не перед кем отчитываться. Не так ли? Ведь деньги в этом случае вернутся к вам как к единственному выжившему!

Хейзелтон мрачно посмотрел на нее.

– К чему ты ведешь? – прошипел он.

– Предположим, что капитал сократился, скажем, на полмиллиона долларов… Разве не лучше унаследовать его одному?

Хейзелтон подался вперед, ссутулившись, вцепившись в подлокотники кресла.

– Ты считаешь меня способным на такое? – дрожащим голосом крикнул он. – Убить собственных детей ради денег?!

– Вы больше всего любите самого себя! – отчеканила Марта. – Вы всегда обожали некий идеал, созданный вашим воображением, – это Гэлбрайт Хейзелтон, магнат с Уолл-стрит, финансовый гений, высокий мужчина в котелке, с воинственными усами и гордой поступью! Вы ни перед чем не остановитесь, лишь бы помешать появлению на первых полосах газет своей фотографии с подписью «Мошенник».

Хейзелтон оцепенело уставился на сигару, которую держал дрожащими пальцами, потом швырнул ее в камин.

– В настоящее время я стою больше миллиона долларов, это могу сказать, – с горечью проговорил он. – Я не магнат с Уолл-стрит, и никто меня не считает финансовым гением. Если хочешь, я обычный финансист. Но мне не нужно хвататься за работу брокера, чтобы покрыть дефицит.

– Оставьте ваши оправдания для лейтенанта Грира, отец, – холодно проговорила Марта.

– Что касается наследства твоей матери, – продолжал Хейзелтон тем же мрачным тоном, – то я им не занимался и не занимаюсь. Я играю на бирже на свои собственные деньги. А капитал твоей матери – совсем другое дело. Я всегда считал, что не имею права его трогать. Вначале у меня был такой соблазн, признаю, но потом я справился с ним, найдя другого человека заниматься тем капиталом. Я поставил условием, чтобы деньги были вложены в ценные бумаги и ни в коем случае не вовлекались в спекуляции. Каждый год я проверяю отчетность.

– Вы ведь не думаете, что я вам поверю? – неприязненно бросила Марта.

– С тобой ни в чем нельзя быть уверенным, – ответил Хейзелтон. – Но ты легко можешь проверить мои слова: обратись к тому, кто через шесть месяцев после смерти твоей матери взял в свои руки управление наследственным фондом и занимается этим по сей день.

– Не говорите мне только, что его фамилия Смит и сейчас он случайно в Европе, – съязвила Марта.

– Его зовут Хьюстон, и он здесь, – парировал Хейзелтон. – Точнее, это Эбрамс, его старший партнер, который вашим делом занимался первые четыре года. А после его смерти Грэг Хьюстон взял все в свои руки.

– Хьюстон? – повторила Марта, широко раскрыв глаза. – Но я считала, что…

– Скажите ей сами, Хьюстон! – приказал Хейзелтон. – Это правда или нет?

Хьюстон изучал ногти на правой руке.

– Да, конечно, – вежливо ответил он, – это совершенная правда.

– Почему вы никогда не говорили мне об этом? – закричала Марта.

– Вы никогда не спрашивали, – тихо проговорил он.

– Вы должны были рассказать! – возмущалась Марта. – Из-за вас я считала, что это отец…

Внезапно она замолчала.

– Продолжайте, Марта, – сказал Хьюстон тоном светской беседы. – Так что ваш отец?

– Ничего, – отрезала она.

– Растратил наследство? – продолжал Хьюстон. – Конечно, я не так богат, как ваш отец, но все же мне удалось за последние пять лет добиться дохода, превышающего шестизначную цифру. Я тоже, как видите, не нуждаюсь в деньгах, но если вы хотите проверить состояние наследства, то я буду только рад.

Марта вдруг расплакалась, закрыв лицо руками, всхлипывая, как ребенок.

Хьюстон посмотрел на Хейзелтона: тот сидел бледный, осунувшийся.

– Вам и этого недостаточно? – резко спросил Хьюстон. – Вы по-прежнему не хотите мне верить? Вы сознательно закрываете глаза, причем уже слишком давно. Я вам говорил, мисс Вест, медицинская сестра, все время твердит: когда же вы отведете ее к психиатру, чтобы выяснить правду?

– Правду? – разбитым голосом спросила Марта. Она подняла к Хьюстону залитое слезами лицо. – Какую правду?

– Что вы душевнобольная, Марта, – с отвратительной усмешкой ответил Хьюстон. – Параноик с опасными симптомами! Вас нужно запереть в камеру, чтобы помешать вам снова убивать!

– Хьюстон! – закричал Хейзелтон. – Вы не можете…

– Сумасшедшая! – прошептала Марта. – Значит, вот к чему вы клоните? – Она медленно поднялась на ноги и уставилась на Хьюстона. – Какой же дурой я была! Я подозревала собственного отца, когда это были вы! Я просто не понимала, как вы умны, Грэг… Это вы влезли в наследство, это вы уничтожали наследников, чтобы не нужно было отчитываться перед ними.

– Марта, – сказал Хьюстон, стараясь говорить спокойно, – это бесполезно…

– Вы спланировали это… – продолжала она свистящим голосом. – Вы убили Филипа, вы убили Клемми, а теперь хотите убедить отца и других, что я сумасшедшая. Безумная убийца! Так вот, вам это не удастся, слышите? Я не дам вам сделать это!

Она прокричала последние слова и шагнула к игральному столу.

– А вы, дорогая, прелестная мисс Вест! – Она ядовито улыбнулась. – Наша экономка, которая оказалась сиделкой… Она ведь часть вашего заговора, не так ли, Грэг? Вы наняли ее, чтобы подтвердить вашу ложь, чтобы никто не поверил мне, когда я говорю правду?