Картер Браун - Страх подкрался незаметно

– Понимаю, – ответил я. – Вы – хороший парень, лейтенант… Но хотелось бы, чтобы вы мне побольше доверяли.

– А мне хотелось бы распутать оба эти убийства! – возразил он раздраженно. – Этика – это для присяжных, а мое дело лишь свести концы с концами.

– Я постараюсь раскопать для вас новые данные, – пообещал я. – Роль катализатора непростая, а как насчет полицейских? Они тоже будут катализировать?

– Что? О чем вы? Ах да… – Он, подумав, хмыкнул. – Пожалуй, вы правы. Я отзову своих людей.

– Не забудьте парня у ворот.

– Да, – кивнул Грир. – А что вы задумали? Впрочем, лучше не говорите. У меня и так забот хватает.

– О’кей, до скорого, лейтенант!

В тот момент, когда я уже выходил из камеры, он больно схватил меня за локоть.

– Я знал, что это были пустые мечты! – вздохнул я. – Вы просто садист, лейтенант!

– Вы забыли одну маленькую деталь, – возразил он. – Разделавшись с ней, отправляйтесь хоть к дьяволу!

– Какую еще деталь?

Он сунул мне под нос открытую ладонь.

– Пять долларов, – холодно произнес он. – Вы забыли?

Я бегом выскочил на восхитительный свежий воздух свободы. По дороге в отель зашел в агентство по найму машин, предъявил кредитную карточку и продолжил свой путь уже в открытой машине.

Из своего номера я позвонил Фрэн Джордан и кратко перечислил все, что случилось со мной в Провиденсе.

– Похоже, вы попали в неприятности, Дэнни? – равнодушно проговорила она, когда я закончил. – Вы собираетесь вернуть деньги клиентке?

– Вернуть Марте Хейзелтон две тысячи долларов? – завопил я. – Чего ради?

– Она наняла вас, подозревая, что убили ее брата, и опасаясь, что сестра подвергается той же участи, – осторожно ответила Фрэн. – Но ее сестра погибла, верно?

– Если я когда-нибудь и заслуживал плату, то именно в этом случае! Вы понимаете, что мне грозит обвинение в наезде со смертельным исходом?

– Дэнни, вы мне звоните из Род-Айленда, чтобы поссориться?

– Нет! Свяжитесь с Джимми Риганом и введите его в курс. Если они пришьют мне это дело, я хочу, чтобы он подключился и вытащил меня.

– Джимми Риган… – повторила Фрэн. – Кто это? Один из ваших друзей гангстеров?

– Это адвокат, – сдавленным голосом ответил я. – Один из лучших в Нью-Йорке.

– Хорошо, я его разыщу. Что еще?

– Пока ничего… А как ваши дела с вложениями на Среднем Западе?

– Его жена заинтересовалась, почему он так долго задерживается в Нью-Йорке, и прибыла вчера вечером, чтобы проверить. Теперь она сама занимается инвестициями.

– Прокол… А новых клиентов не было?

– Нет, но старик снова приходил сегодня утром за арендной платой. Да, я хочу сказать вам кое-что, Дэнни, насчет субботнего покера. Когда вам понадобится алиби, вы всегда можете сказать, что провели эту ночь у меня. Я готова подтвердить это.

– Фрэн, это просто замечательно с вашей стороны! – растрогался я.

– Пустяки! – спокойно возразила она. – Мне просто нужно было рассчитаться. Каждый раз, когда мне надо отпереться от свидания, я ссылаюсь на то, что собираюсь провести ночь у вас. Поэтому справедливо, чтобы и вы могли поступать так же.

Она уже повесила трубку, а я продолжал задыхаться от злости. Под конец я вспомнил о единственной возможности утешиться в подобном случае – о лекарстве, которое можно было найти в баре.

Полчаса спустя, чисто вымытый, в чистой одежде, с «магнумом» под мышкой, я почувствовал себя гораздо лучше. В баре нашлась бутылка коньяка, и жизнь можно было бы считать прекрасной, если не вспоминать про лейтенанта Грира. Не говоря уже о мерзкой истории с катализатором.

Налив себе еще выпить и устроившись в кресле, я погрузился в размышления. Через четверть часа детальный план действий был готов. Я просто сяду в машину, поеду на ферму, постучу в дверь, войду и посмотрю, как идут дела. Подумав еще немного, я не обнаружил в своем плане никаких пороков. Достоинств в нем тоже было негусто, но выбирать мне не приходилось.

В дверь деликатно постучали. Я открыл и увидел на пороге Сильвию Вест с нерешительной улыбкой на лице.

– Дэнни… – проговорила она, – я узнала, что полиция тебя освободила… Какая прекрасная новость!

– А ты, детка? Как твоя память? Провалы еще не восстановились?

– Об этом я и хочу поговорить, Дэнни. Можно войти?

На ней были черный кашемировый пуловер и плотная белая юбка. В волосах я не заметил соломинок, но воспоминания тем не менее были свежи.

– Ну конечно же! Какое счастье, что ты не забыла мое имя!

Она устроилась в кресле, я спросил, не выпьет ли она коньяку. Ответ был утвердительный, и я налил ей, а заодно и себе. Потом сел напротив.

– Да, я солгала лейтенанту, что не помню, как мы ходили с тобой в свинарник, Дэнни, – начала она. – Я очень об этом сожалею, поверь мне, но я не смела сказать правду.

– Почему?

– Я слишком боялась.

– Боялась чего? Правды?

Сильвия покачала головой:

– Нет, того, что могло случиться, если бы я сказала правду.

– Я этого не понимаю, – честно признался я.

– Ты не представляешь себе атмосферу, которая царит на ферме последние двадцать четыре часа! Это дом страха…

– «Слушайте на следующей неделе продолжение нашего сериала!» – усмехнулся я. – Оставь ты эти избитые приемы: широко открытые голубые глаза, фразочки типа «Обними меня покрепче, дорогой, я так боюсь!». Наверняка у тебя были другие причины, чтобы скрыть правду от Грира!

Она равнодушно пожала плечами:

– Ну что ж, Дэнни, не хочешь мне верить – не надо. Мне не следовало сюда приходить. – Она встала и медленно направилась к двери.

– Ладно, – сказал я. – Давай рассказывай!

Я поймал ее около самой двери, взял за плечи и заставил повернуться ко мне лицом.

– А те восхитительные подвязки все еще на тебе? – спросил я.

Она старалась сохранять серьезность, но это ей плохо удавалось. Я снова усадил ее в кресло, наполнил стакан.

– Ну а теперь расскажи мне все, что там творится, – сказал я, когда мы снова принялись за коньяк.

Ее лицо снова потемнело.

– Ты знаешь, зачем мистер Хейзелтон меня нанял?

– Присматривать за Клемми.

– А тебе известно, почему она нуждалась в сиделке?

– Конечно! Ты сама мне рассказывала, и Хейзелтон тоже. Наследственное безумие по линии жены, так что он боялся за разум своих дочерей.

– Совершенно верно. Но ты мало знал Клемми и, вероятно, ничего не заметил…

– Что именно?

– Резкой смены настроений. Она в один миг переходила от состояния восторга, беззаботного веселья к полной прострации, угрюмому нежеланию сказать хоть слово.

– Возможно. Но не так уж все плохо, как ты говоришь.

– Я была при ней в течение двух месяцев, а я медицинская сестра, Дэнни. Хочешь, я скажу тебе кое-что? Если бы она осталась жива, ее пришлось бы менее чем через два года поместить в психиатрическую лечебницу. Я видела слишком много таких случаев, знаю симптомы.

– Почтительно преклоняюсь перед твоей профессиональной осведомленностью. Но Клемми больше нет – чего же ты боишься теперь? Ее призрака?

– Клемми меня никогда не пугала. Я ее хорошо знала, мы были друзьями, и она мне доверяла. Я уверена, что, даже впав в ярость, она не стала бы причинять мне вреда.

– Тогда кто же тебя пугает?

Она закусила губу.

– Если я тебе скажу, ты будешь смеяться надо мной.

– Детка, я никогда не смеюсь над испуганными людьми. Это все равно что кусать руку, которая тебя кормит.

– Я боюсь Марты…

– Марты?

У Сильвии вырвался беспомощный жест.

– Ты не смеешься надо мной, ты мне просто не веришь, а это еще хуже.

– Марта вызывает у тебя страх?

– И не только у меня. У других тоже.

– У Пита, например?

– О Пите я вообще ничего не могу сказать, кроме того, что он иногда странно посматривал на меня. Грэг тоже боится ее…

– Грэг?

– О, прости, мистер Хьюстон.

– Я никогда не думал, что у этого компьютера есть еще и имя.

– Марта – параноик, – продолжала Сильвия тихим голосом. – Типичный параноик, с присущей ему злобностью. Понимаешь, у этих больных свои методы представления. Если они считают, что лучший способ избавиться от людей, которые им мешают, убийство, – они убивают.

– Значит, ты предполагаешь, что Марта убила Клемми?

– Я в этом уверена, – убежденно ответила Сильвия. – Филипа Хейзелтона тоже убила она.

– Если в компании кто-то спятил, то это ты! Зачем ей убивать собственных сестру и брата?

– Повторяю, параноики рассуждают не так, как нормальные люди… Но нет смысла тебя убеждать. Я вижу, ты стоишь на своем. Ты даже не хочешь меня слушать…

С женщиной трудно разговаривать, потому что она – женщина. Ее полная грудь под черным пуловером, ее юбка, открывающая круглые колени, ее крутые бедра – все способно вывести из себя… Слушаешь, что она говорит, а думаешь о другом…

Я сделал сверхчеловеческое усилие и посмотрел ей в глаза.

– Я ни на чем не стою, – сказал я, – просто слушаю тебя внимательно. Я знаю, что Марта дьявольски высокомерна, но она, вероятно, унаследовала это от отца. И тут нет ничего необыкновенного.

– Но симптомы! – настаивала Сильвия. – К тому же у нее была веская причина для убийства их обоих. Мистер Хьюстон рассказал мне о наследстве ее матери. Трое детей должны разделить его поровну. Теперь Марта осталась одна и унаследует все деньги.

– Дальше!

– Вчера утром, когда я обнаружила исчезновение Клемми, – продолжала Сильвия тихим голосом, – я пошла и предупредила Марту. Она была еще в постели. Этот взгляд, который она на меня бросила, эта улыбка… Я никогда не видела подобной улыбки – словно судорога свела все ее лицо… Дэнни, это было совершенно ужасно! Она знала – вот что было самое отвратительное! Она радовалась, видя мое беспокойство. Она знала, что худшее еще впереди.