— Да, все чертовски запутано, — согласился я. Виски было отличным и, впервые за многие часы, я почувствовал, что наполовину возвратился к жизни. Он был очень неглупым, этот шофер, и соображал трезво и быстро. Я снова заговорил.

— Слушайте, а что это за странная компания, на которую вы здесь работаете?

Он промолчал, но я и не ожидал ответа. Будь на его месте, тоже не стал бы тратить время на то, чтобы обсуждать своих хозяев и их дела со случайно оказавшимся в доме убийцей. Я решил пощупать его с другой стороны.

— Эта смазливая генеральская дочка, хорошенькая шлюшка, не правда ли?

Попадание в самую точку! Он вскочил с кровати, глаза загорелись яростью, руки сжались в тяжелые, как гири, кулаки. Он был на полпути ко мне, прежде чем вспомнил, что пистолет направлен ему в грудь.

— Хотел бы я, чтобы вы, Тэлбот, повторили все это, но без пистолета в руке. — тихо сказал он.

— Вот так-то лучше, — усмехнулся я и одобрительно посмотрел на него. — Наконец-то вижу у вас какие-то признаки жизни, и они совершенно явно свидетельствуют о том, что вы иного мнения о девушке. Реакция человека может сказать больше, чем слова. Если бы я спросил, какого вы мнения о мисс Мэри Рутвен, вы или вообще не проронили бы ни слова, или послали бы меня ко всем чертям. Я тоже не считаю мисс Мэри девицей легкого поведения. Более того, я знаю, что она не такая. Я считаю ее милым ребенком, действительно считаю ее отличной девушкой.

— Уж конечно, — в голосе зазвучали горькие нотки, но в глазах я впервые уловил нечто похожее на удивление. — Именно поэтому вы и напугали ее до смерти в то утро.

— Весьма сожалею об этом, искренне сожалею. Но поверьте, у меня не было другого выхода, Кеннеди. Не было выхода, хотя совершенно не по той причине, которую принимаете в расчет лично вы или любой из банды убийц, находящейся в этом доме, — я налил в стакан остатки виски, посмотрел, на него долгим пристальным взглядом и бросил ему пистолет.

— Может, поговорим?

Такого поворота он не ожидал, но быстро овладел собой. Он спокойно взял пистолет, посмотрел на него, потом — на меня, помедлил, пожал плечами и, наконец, усмехнулся.

— Думаю, что пара лишних пятен не испортит вконец моей простыни! — Он сунул пистолет под подушку, подошел к столу, наполнил оба стакана и выжидающе остановился.

— Только не подумайте, что я просто пользуюсь ситуацией, — начал я. — Я слышал, как Вайланд убеждал генерала и Мэри избавиться от вас. Я понял, что вы потенциальная угроза для Вайланда, генерала и всех остальных. Из того, что мне довелось услышать, понял, что вы не в курсе тех делишек, которыми они занимаются. А вы знаете, что здесь творятся какие-то странные дела.

— Я всего лишь шофер… А что они ответили Вайланду? — По тому, как было произнесено это имя, я понял, что он питает к Вайланду далеко не нежные чувства.

— Они уперлись и наотрез отказались!

Это ему было приятно слышать. Он, правда, постарался выглядеть равнодушным, но это ему не удалось.

— По-видимому, вы недавно оказали семье Рутвенов большую услугу, — продолжал я. — Застрелили пару бандитов, которые пытались похитить Мэри.

— Мне повезло… — Я подумал, что ему, видимо, всегда везло там, где дело шло о быстрой и энергичной реакции. — Но ведь я в первую очередь телохранитель, а не шофер. А мисс Мэри — лакомый кусочек для любого гангстера и охотника до легкой наживы… Но сейчас я уже больше не телохранитель, — закончил он отрывисто.

— Я видел вашего преемника, — кивнул я. — Валентино. Охранник хоть куда!

— Валентино? — Он усмехнулся. — Это Эл Грунтер. Но имя Валентино, пожалуй, подходит ему больше. Я слышал, вы повредили ему руку?

— А он мне ногу. Сейчас она вся сине-багровая. — Я задумчиво посмотрел на него. — Забыли, что говорите с убийцей, Кеннеди?

— Вы — убийца! — сказал он кратко.

Наступило долгое молчание. Потом он оторвал от меня взгляд и уставился в пол.

— Вспомнили о полицейском офицере Донелли? — спросил я.

Он молча кивнул.

— Донелли так же здоров, как вы и я, — сказал я. — Ему только пришлось потратить немного времени, чтобы отмыть от своих брюк, пороховые пятна. Кроме того, он не понес никакого ущерба.

— Это было имитировано, так, что ли? — спросил он тихо.

— Вы читали обо мне в газетах. — Я показал на газеты, валявшиеся на журнальном столике в углу. Я все еще фигурировал на первых страницах, и новая фотография была еще хуже прежней. — Все остальное вы слышали от Мэри. Кое-что из того, что вы читали и слышали, — правда, но кое-что не имеет ничего общего с истиной. Меня действительно зовут Джон Тэлбот и я, как говорилось в суде, являюсь специалистом по подводным работам. Я действительно был во всех тех местах, корые упоминались в суде, за исключением Бомбея, и примерно в эти же сроки. Но я никогда не был замешан ни в каких преступлениях. Однако Вайланд и генерал — ужасно осторожные птички. Они телеграфировали своим агентам в Голландию, Англию, Венесуэлу, чтобы установить мою личность. Но они будут удовлетворены — мы потратили довольно много времени, чтобы приготовить почву.

— Откуда вы знаете, что они посылали телеграммы?

— Последние два месяца все международные телеграммы из Марбл-Спрингс подвергались проверке. Генерал — а все телеграммы идут от его имени — конечно, пользуется шифром. И это — совершенно легально. Но есть один человек из Вашингтона — кстати, он живет недалеко от почты, — так он настоящий гений по части расшифровки. Он говорит, что шифр генерала — это просто детские игрушки…

Я встал и начал ходить по комнате. Действие виски уже ослабевало, я опять почувствовал, что начинаю дрожать от холода.

— Мне нужно было проникнуть в их среду. До сих пор мы работали на ощупь, в темноте, но по некоторым причинам, объяснять которые было бы сейчас довольно долго, мы предполагали, что генерал ухватится за возможность получить в свое распоряжение хорошего эксперта по подводным операциям. И мы не ошиблись — так оно и вышло.

— Вы?.. — Кеннеди все еще не совсем верил мне.

— Мои друзья… И не беспокойтесь, Кеннеди, на моей стороне все законы мира. И участвую я в этом не по своей корысти. Чтобы заставить генерала пойти на приманку, нам пришлось использовать его дочь. Она ничего не знает о том, что происходит на самом деле. Судья Моллисон находится в дружеских отношениях с семьей генерала, и я попросил его пригласить Мэри к обеду, предложив, чтобы она сперва заехала за ним в суд и подождала, пока он не покончит со своими делами.

— Судья Моллисон тоже посвящен?

— У вас есть телефон и телефонная книга? Хотите позвонить ему?

Он отрицательно покачал головой.

— Моллисон знает об этом, — продолжал я. — И около десятка полицейских тоже. Все они дали присягу молчать и знают, что одно неосторожное слово будет стоить им работы. Единственный человек, не относящийся к полиции и посвященный в тайну, — это хирург, который, как все полагают, оперировал Донелли и потом подписал свидетельство о его смерти. Сначала он отказался, ссылаясь на совесть и этику, но мне удалось его уговорить.

— Значит, все это было мистификацией, — пробормотал он.

— Так было задумано… Все сообщения международной полиции и сообщения с Кубы были фальшивкой. Но это было сделано при полной поддержке здешней полиции. И холостые выстрелы из «кольта» Донелли, и мнимые засады на дорогах, мнимые погони, мнимые…

— Но… но пробитое пулей ветровое стекло?

— Я велел Мэри пригнуть голову и сам прострелил стекло. Машина, гараж, Яблонски — все это было решено и подстроено заранее.

— Мэри рассказывала мне про Яблонски, — сказал он медленно. Я отметил: «Мэри», а не «мисс Мэри». Возможно, это ничего и не значит, а возможно, он мысленно называл ее так. — Она сказала о нем: мошенник-полицейский! Что, это тоже была маска?

— Тоже. Мы разрабатывали этот план свыше двух лет. Прежде всего нужен был человек, хорошо знающий положение в районе Карибского моря. Таким человеком был Яблонски. Он родился и вырос на Кубе. Два года назад он, будучи полицейским, участвовал в деле об убийстве в Нью-Йорке одного человека. Именно Яблонски придумал все фальшивые обвинения относительно себя самого. Очень остроумная идея: она не только объясняла исчезновение одного из лучших полицейских страны, но и давала возможность проникнуть в среду преступников, если в этом возникнет необходимость. Он работал со мной на Карибском море последние 18 месяцев.

— Рискуя, да? Я хочу сказать, что Куба — второй дом для всех преступников в Штатах, и шансы…

— Он изменил внешность, — терпеливо пояснил я. — Отрастил усы, бороду, перекрасил волосы, надел очки — родная мать не узнала бы.

Наступило долгое молчание. Потом Кеннеди поставил свой стакан на стол и пристально посмотрел на меня.

— Так что же здесь все-таки происходит, Тэлбот?

— Простите меня, но вам просто придется поверить мне на слово. Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Моллисон не знает, никто из представителей закона тоже ничего не знает. Они получили соответствующий приказ на этот счет и подчиняются ему.

— Это что-то серьезное?

— Очень серьезное… Послушайте, Кеннеди, никаких вопросов. Я прошу у вас помощи. Если до сих пор не боялись за здоровье мисс Мэри, то сейчас уже пришло время бояться. Думаю, что она знает об отношениях между Вайландом и генералом не больше, чем вы, но я убежден, что она в опасности. Дело может пойти и о ее жизни. Я выступаю против шайки крупных авантюристов, которые поставили на карту очень многое. И чтобы выиграть в этой игре, они совершили уже восемь убийств. А может быть, совершили и больше. Если вы выступите против них, то не исключено, что и для вас это дело закончился пулей в лоб. И все-таки я прошу у вас помощи. Я знаю, что не имею никакого права на это, но прошу. Итак, каков ваш ответ?