Невольно всплывает в памяти философский зачин «Береники»: «Многострадальность человеческая необъятна. Она обходит землю, склоняясь, подобно радуге, за ширь горизонта, и обличья ее так же изменчивы, как переливы радуги; столь же непреложен каждый из ее тонов в отдельности, но, смежные, сливаясь, как в радуге, становятся неразличимыми, переходят друг в друга. Склоняясь за ширь горизонта, как радуга!.. Но если в этике говорится, что добро приводит и ко злу, то так же точно в жизни и печаль родится из радости…» (см. наст. изд. т. 2).

Причудливо смешивая на своей палитре краски, с дерзновением гения своенравно нарушая каноны романтического искусства и стремясь как можно глубже заглянуть в «бездну души». Эдгар По предвосхитил многие пути дальнейшего движения поэзии и прозы. И к своему пантеону литературных предтеч или богов его причисляли приверженцы различных школ и направлений. Если Достоевского привлекала в нем, тонкость психологического анализа, сила воображения, проявляющаяся в поразительной рельефности деталей, то поэтов-символистов — «крылатость» его души, трагически ощущающей себя в мире бескрылых существ, виртуозное умение вплетать «цветы зла» в венки стихов и прозы, словно дарованное «Ангелом Необъяснимого» или «Демоном Извращенности», гипнотическое воздействие его ритмов и музыки слов; адептам модернистской прозы оказалась близка склонность По к фантастическому гротеску, мистификации и пародированию. А. Блок справедливо указал на то, сколь многим обязаны Эдгару По Жюль Верн и Герберт Уэллс. Наконец, не забудем, что он стал основоположником детектива, ибо первым произведением, написанным в этом жанре, по праву принято считать «Убийство на улице Морг» — новеллу, в которую, по образному выражению А. Куприна, как в футляр, умещается Конан Дойл с Шерлоком Холмсом.

Воздавший должное романтике детектива и мастерству сэра Артура Конан Дойла Г. К. Честертон писал в одном из эссе: «Неуместно ироническое отношение к Дюпену Эдгара По, с которым Холмс не выдерживает никакого сравнения. Остроумные догадки Шерлока Холмса сродни ярким цветам, поднявшимся из сухой земли лондонского пригорода; прозрения Дюпена — это цветы, растущие на раскидистом мрачном дереве мысли. А потому язык Дюпена сочетает в себе бурное воображение с выверенной точностью мысли, сверхъестественные порывы — с логикой закона. Главный просчет создателя Шерлока Холмса заключается в том, что Конан Дойл изображает своего детектива равнодушным к философии и поэзии, из чего следует, что философия и поэзия противоположны детективам. И в этом Конан Дойл уступает более блестящему, более мятежному Эдгару По, который специально оговаривает, что Дюпен не только верил в поэзию и восхищался ею, но и сам был поэтом». [43]

Не только шевалье Ш. Огюст Дюпен, но и творец этого образа сочетал в себе бурное воображение с выверенной точностью мысли, что и дало основание Н. Гумилеву назвать Эдгара По «великим математиком чувства».


Хорошо известно, что при жизни Эдгар По не был избалован славой вплоть до публикации «Ворона», сделавшего его имя известным. Ему удалось опубликовать всего четыре сборника стихов: «Тамерлан и другие стихотворения» (1827), «Аль-Аарааф, Тамерлан и малые стихотворения» (1829), «Стихотворения» (1831), «Ворон и другие стихотворения» (1845).

Его первой прозаической книгой стала «Повесть о приключениях Артура Гордона Пэйма» (1838). За нею последовал двухтомник «Гротески и арабески» (1840; фактически вышел в свет в ноябре 1839 г.), куда вошли 25 новелл (14 в первый том и 11 — во второй). Сборник «Рассказы» (1845) содержал 12 вещей, три из которых («Падение дома Ашеров», «Разговор Эйрос и Хармионы» и «Страницы из жизни знаменитости») повторялись из предыдущего двухтомника. За год с небольшим до смерти Эдгара По вышла его последняя книга «Эврика» (1848). Этот «опыт о материальной и духовной Вселенной» задуман как космогонический трактат или — точнее — как поэма в прозе, посвященная тому, как Разум человеческий нащупывает путь в поисках Истины о мироздании, и является данью автора сразу трем спутницам Аполлона, которым он поклонялся всю жизнь: Урании музе астрономия, Каллиопе — музе эпической поэзии и знания, Эрато — музе лирической поэзии.

Многие произведения Эдгара По остались рассеянными в американской периодике и были собраны лишь после его смерти.


Первый том настоящего издания представляет собой наиболее полное из когда-либо выходивших собраний русских переводов поэзии Эдгара По, накопившихся более чем за столетие. Почти каждое стихотворение дано в нескольких версиях (к примеру, помещено 14 переводов знаменитого «Ворона»). Такой свод позволяет читателю, с одной стороны, проследить за различными этапами освоения поэтического наследия Э. По в России, а с другой — получать максимальную «информацию о подлиннике», каковой всего лишь является в большинстве случаев переложение стихотворения с одного языка на другой.

Том построен следующим образом: первый и второй разделы отведены соответственно работам Константина Бальмонта и Валерия Брюсова, особенно много сделавших для перенесения поэзии Эдгара По на русскую почву; в третьем разделе собраны работы других переводчиков.

СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ ЭДГАРА ПО

В ПЕРЕВОДЕ КОНСТАНТИНА БАЛЬМОНТА

К. Д. Бальмонт заинтересовался Эдгаром По еще в начале своего творческого пути. В 1895 году он опубликовал в собственном переводе две книги «любимого песнопевца» — «Баллады и фантазии» и «Таинственные рассказы». В 1901–1912 гг. в издательстве «Скорпион» вышло подготовленное им собрание сочинений Э. По в пяти томах, стереотипно затем повторенное, а в 1911–1913 гг. появилось 3-е, переработанное, издание (заключительный том которого не был отпечатан).

В предисловии ко 2-му изданию этого собрания сочинений К. Бальмонт писал: «Произведения Эдгара По представляют из себя тот первоисточник, в котором черпали многие из своих вдохновений и заимствовали многие из своих художественных приемов властители целых поколений — Бодлер, Вилье де-Лиль-Адан, Малларме, Мэтерлинк, Оскар Уайльд и другие. Даже в нашем великом Достоевском чувствуется влияние Эдгара По. Художественная передача его произведений имеет, таким образом, не только непосредственное значение, но и косвенное. Кто интересуется психологией современной души, тот найдет в них целый ряд незаменимых указаний».

Для Бальмонта Эдгар По — «Колумб новых областей в человеческой душе»; свое восторженное к нему отношение русский поэт выразил и в стихах сборника «Сонеты солнца, меда и луны» (1917):


ЭДГАР ПО

В его глазах фиалкового цвета

Дремал в земном небесно-зоркий дух.

И так его был чуток острый слух,

Что слышал он передвиженья света.

Чу. Ночь идет. Мы только видим это.

Он — слышал. И шуршанья норн-старух,

И вздох цветка, что на луне потух.

Он ведал все; он — меж людей комета.

И друг безвестный полюбил того,

В ком знанье лада было в хаос влито,

Кто возводил земное в божество.

На смертный холм того, чья боль забыта,

Он положил, любя и чтя его,

Как верный знак, кусок метеорита.

В поэзии Бальмонта легко обнаруживаются следы влияния Эдгара По в области техники стиха и образного строя, а также реминисценции из него. Показателен в этом отношении финал его стихотворения «Мои звери» (1903) — своеобразного гимна кошке:

В ее зрачках — непознанная чара,

В них — фосфор и круги нездешних сфер,

Она пленила страшного Эдгара,

Ей был пленен трагический Бодлер, —

Два гения, влюбленные в мечтанья,

Мои два брата в бездне мировой,

Где нам даны безмерные страданья

И беспредельность музыки живой.

Бальмонтовские переводы сыграли в свое время важную роль в ознакомлении отечественной читающей публики с творчеством Эдгара По. Однако они неровны по своему качеству, за что подвергались критике, в частности, со стороны В. Брюсова. Сам Бальмонт, например, скромно охарактеризовал сделанное им переложение «Колоколов» как «скорей подражание, чем перевод», — не забудем тем не менее, что именно это «подражание» в силу своей музыкальности вдохновило С. В. Рахманинова на создание великолепной поэмы для симфонического оркестра, хора и солистов. Недаром А. Блок отметил в рецензии: «Эдгар По требует переводчика, близкого его душе, непременно поэта, очень чуткого к музыке слов и к стилю. Перевод Бальмонта удовлетворяет всем этим требованиям, кажется, впервые». [44]


ГЕНИЙ ОТКРЫТИЯ


Впервые опубликовано в журнале «Ежемесячные сочинения», 1900, № 10, с. 109–113. Перепечатано в качестве вступления к первому тому собрания сочинений Э. По (М., Скорпион, 1901, с. VII–XII; изд. 3-е: М., Скорпион, 1911, с. IX–XIV). Без изменений вошло в книгу статей К. Бальмонта «Горные вершины» (М., Гриф, 1904, с. 49–53). В недавнее время переиздано в кн.: Бальмонт К. Избранное. М., Худ. лит-ра, 1980, с. 589–593.


ОЧЕРК ЖИЗНИ ЭДГАРА ПО


Опубликован в кн. Собр. соч. Эдгара По в переводе с английского К. Д. Бальмонта, том V. М., 1 — 107.


Стихотворения «Фейная страна», «К Елене (О, Елена, твоя красота…)», «Израфель», «Город на море», «Спящая», «Долина тревоги», «К одной из тех, которые в Раю», «Колизей», «Один прохожу я свой путь безутешный», «Я не скорблю, что мой земной удел», «Занте», «Червь-победитель», «Заколдованный замок», «Молчание», «Линор», «Страна снов», «Ворон», «Лелли», «Недавно тот, кто пишет эти строки», «Из всех, кому тебя увидеть — утро», «Улялюм», «К Елене (Тебя я видел раз…)», «К моей матери», «К Анни», «Аннабель Ли», «Колокольчики и колокола», «Сон во сне», «Эльдорадо» печатаются по 3-му изданию собр. соч. Эдгара По (т. 1. М., Скорпион, 1911, с. 1 — 64), где по сравнению с первыми двумя изданиями добавлены переводы четырех стихотворений; «Фейная страна», «К Елене (О, Елена, твоя красота…)», «Спящая» и «К Анни».