Мэри Робертс Райнхарт - Стена

— Послушай! — грубо оборвал он меня. — Покончим с увертюрами. Ты что, думаешь, это я ее убил?

— Я уже ни о чем не думаю, я устала, — откровенно призналась я. — Знаю только, что Артур ее не убивал.

Он хмыкнул.

— Разумеется, Артур влип в передрягу и мне его чертовски жаль. Однако до того самого дня, шесть месяцев назад, я не видел Джульетту Рэнсом со времени ее развода. Это трудно доказать, но это правда.

— Но тогда-то ты с ней все же увиделся.

— Увиделся. Повстречал ее на улице и пригласил на ленч. А что тут такого? Конечно, я ничего не сказал об этом Люси. Вот и все, и говорить тут больше не о чем.

Судя по всему, говорить действительно было больше не о чем, в буквальном смысле слова. Никого из друзей Джульетты он не знал, с Хелен Джордан ни разу не встречался и — поверю я ему или нет— никогда не бывал в квартире Джульетты.

Он резко поднялся, с остервенением отшвырнув в сторону сигарету.

— Лучше бы мне никогда с ней не встречаться, — буркнул он.

Он проводил меня домой— кратчайшим путем, через живую изгородь. Шел он молча и настроен был не слишком дружелюбно, однако у двери моего дома заговорил снова.

— Собираешься рассказать Люси?

— Нет, конечно. Если только не буду вынуждена это сделать, Боб.

— Дела у нас и так идут вкривь и вкось. Не к чему усугублять положение. А как насчет полиции?

— Я еще не решила. Если то, что ты говоришь, правда…

— Слушай, — угрюмо перебил меня он. — Я ее не убивал. Я не знаю, кто это сделал. Это правда. Ты должна мне верить.

И тотчас ушел. Я же снова оказалась у себя в доме; в холле первого этажа тускло горела лампочка ночного света, а в кресле крепко спал Артур. 

На следующее утро, спустившись вниз, я обнаружила, что на веранде, расположенной на фасаде дома, стоит шериф и. смотрит на залив. Увидев меня, он улыбнулся.

— Всегда говорил, что лучше вида во всей округе не найти, Марша, — заговорил он. — Вышел сюда, чтоб выкурить свою трубочку. — Глаза его озорно блеснули. — Никогда не забуду ту историю с кражей у вас серебра— потому и поставили тогда сейф, — а я взял и закурил в библиотеке. Ваша матушка едва не оторвала мне голову.

Затем он перешел на серьезный тон. Ему очень не нравится, как складываются обстоятельства. Разумеется, он всего лишь провинциальный страж порядка, и, наверное, человек с приличными мозгами уже давно засадил бы кого-нибудь за решетку. У него же нет пока никаких прямых доказательств. В любом случае не к чему торопить события.

Я слушала его, весьма озадаченная.

— Вы хотите сказать, что, по вашему мнению, Артур невиновен? — с надеждой спросила я.

Шериф покачал головой.

— Не спешите, — предостерег он. — Я лишь говорю, что дело это гораздо глубже, чем кажется на поверхностный взгляд. Вот и все. У нас имеются два преступления, Причем совершенно разные. Одно из них совершено в состоянии аффекта. Возможно, никто специально не взбирался на тот холм, чтобы убить Джульетту Рэнсом. Может, ее вообще никто не собирался убивать. Я и сам порой прихожу в такое бешенство, что способен перерезать какому-нибудь парню глотку, окажись у меня под рукой бритва. Но с Джордан все обстоит иначе. Это, похоже, хладнокровное и преднамеренное убийство. Кто-то договорился с ней о встрече и убрал ее с дороги. Она слишком много знала. Ох, дорого бы я отдал, чтобы узнать, что именно ей было известно.

После чего он, казалось, принялся размышлять вслух, обращаясь скорее к самому себе, нежели ко мне. Итак, предположим, что Артур невиновен; в таком случае кто же из жителей острова так сильно ненавидел Джульетту, чтобы нанести ей этот смертельный удар клюшкой? Отвергнутый любовник? Ревнивая жена? При этих словах он взглянул на меня.

— Я не имею в виду жену Артура, — бесстрастно заметил он. — Не потому, что она не смогла бы этого сделать. Эти скромняги домоседки, стоит их вывести из себя, способны сражаться, как тигрицы. Просто в деле Джордан ее никак нельзя заподозрить. Я проверял. В тот вечер, когда исчезла Джордан, она находилась здесь, в доме. Вы с ней играли в «русский банк». Верно?

Я кивнула. Именно тогда я впервые осознала, какому безжалостному публичному препарированию подвергалась теперь вся наша жизнь. Каждое наше действие становилось известным, и даже мои собственные слуги, долгие годы служившие мне верой и правдой, по-видимому, рассказали все, что им было известно.

Шериф выбил свою трубку о перила и наблюдал, как падает в воду пепел.

— Женщин, конечно, не стоит сбрасывать со счетов, — продолжал он. — Но все же это дело мужских рук, причем довольно сильных.

— А почему вы считаете, что убийство совершил, кто-нибудь из местных? Ведь кто-то мог следить за ней, не так ли? Приехать сюда специально…

— Не думаю. Тот, кто это сделал, прекрасно ориентировался на острове. Это, конечно, мое личное мнение. Но убийца знал, когда Джульетта катается верхом и где именно. Был знаком с Гагарьим озером. Знал, где находится этот ваш сарай. Ему была известна планировка Сансет-Хауса, уж коли он забрался сюда и оглушил Мэгги. А тот, кто убил Джордан, знал еще больше. Ему было известно, где можно раздобыть лодку и как с ней управляться. Нет, постороннему все это вряд ли бы удалось — он не мог бы действовать так уверенно. Всякий раз, начиная размышлять, я возвращаюсь к колонии дачников.

Это была правда, и я это знала. Наша колония похожа на все прочие подобные сообщества. Члены ее стекаются сюда отовсюду— начиная от Чикаго и Сент-Луиса на западе и вплоть до Балтимора и Вашингтона на юге. Летом они собираются здесь, а затем расстаются вновь на оставшуюся часть года— разве что могут случайно встретиться в Палм-Бич или на Ривьере. Но остров является неотъемлемой частью жизни этого сообщества. Все мы имеем здесь собственнические интересы и знаем остров так же хорошо, как и местные жители.

— Единственное, что приходит мне на ум, — это выяснить, с кем Джульетта водила здесь знакомство, когда еще бывала здесь, — сказал он. — Кто ей симпатизировал, а кто—нет. И кто из здешних ее знакомых продолжал встречаться с ней потом. Вам это должно быть известно, Марша.

Я замялась.

— По-моему, время от времени она виделась с Марджори Пойндекстер, — сказала я. — Встречалась с ней и после развода. И с Говардом Бруксом тоже. Они же все охотники, разве вы не знаете?

— Брукс? Это тот парнишка с большой яхтой?

— Да.

— Ну, это уже кое-что, — шериф поднялся. И тут обронил замечание, вызвавшее у меня смутную тревогу — А что вы думаете насчет этого парня из кемпинга на Сосновой горке? — поинтересовался он. — По имени Пелл. Вы с ним вроде бы большие друзья, а?

— Я бы этого не сказала. Просто я купила у него одну картину.

— И, чтобы доставить ее вам, он плыл аж от самой Куперлейн, да?

Губы его были растянуты в улыбку, однако глаза смотрели на меня пристально и строго.

— Это было не лишено остроумия. — Тоже улыбнулась я. — В ту ночь он решил искупаться, поплавать. И остановился здесь передохнуть.

— И отдыхал целых полтора часа, сидя с вами на причале, — насмешливо изрек он. — Да еще в такую холодную ночку! Я-то его случайно увидал. Осматривал лодки, стоявшие у берега, и тут он появился. — Он вдруг посерьезнел. — Будьте осторожны, Марша. Нам ничего не известно об этом парне. Может быть, его зовут Пелл, а может, и нет. Лично я не знаю лучшего способа укрыться от правосудия, нежели обзавестись трейлером и все время переезжать с места на место.

Именно в тот день я рассказала ему о миссис Кертис и о разбитом в подвале окне. Перед уходом он спустился туда и все осмотрел. Однако явно не счел это достойным внимания, ибо вскоре я услышала, как он уезжает.

Остаток того дня прошел относительно спокойно. Артур отвез Мэри-Лу домой и остался на пару дней в Мидлбанке, и, за исключением того, что раз или два тренькнули звонки, не произошло никаких событий. Я сыграла партию в гольф с Тони, однако ни он, ни я не упоминали о пуговице. Наблюдая на поле для гольфа за ним, таким жизнерадостным и веселым, я не могла ни в чем его заподозрить, только, кажется, он немного жульничал с мячом, когда я на него не смотрела.

Когда мы возвращались в клуб, Тони взял меня под руку и прямо-таки ошеломил, спросив, на совсем ли я охладела к нему.

— Дела теперь налаживаются, Марша, — сказал он. — А я никогда тебя не забывал. Ведь ты это знаешь, да?

Несколько месяцев назад меня бы это тронуло. Теперь же всего лишь удивило.

— Ничего такого я не знаю, Тони. Ты ведь чудесно без меня обходился, разве нет?

Похоже, я обидела его, и он выпустил мою руку.

— Если ты так к этому относишься, — угрюмо заметил он, — то, значит, все бесполезно.

— Да, — вздохнула я. — Теперь это уже бесполезно. Мне, право, очень жаль.

На следующее утро я получила записку от Аллена Пелла. Во всяком случае, я могла догадаться, что она от него. Записка была без подписи, вместо нее— карандашный набросок человека, сидящего за мольбертом с белкой на плече и пожевывающей коровой возле его шляпы.

Сама же записка была совсем короткой: «Вы когда-нибудь пили чай в трейлере? Если нет, это может оказаться занятным экспериментом. Как насчет пяти часов сегодня? Отвечать не надо. Просто приходите, если сможете».

Помню, я испытала приятное волнение и днем снова отправилась наверх по той самой тропе. Однако не прошла я и полумили, как вдруг увидела впереди себя какую-то женщину. Она сидела на камне и смотрела на залив. Подойдя поближе, я узнала в ней Агнесс Дин.

Увидев меня, она улыбнулась, и я заметила, что она еще больше похудела и стала совсем хрупкой.

— Не слишком ли крутой подъем вы преодолели? — участливо спросила я.