— …и вот, дамы и господа, — громогласно витийствовал Дюпон, — это отвратительное преступление пустило свои ядовитые корки и здесь, среди нас.

Аллейн сделал четыре фотографии письма, положил его обратно в папку, папку в ящик, запер все на ключ и спрятал миниатюрный фотоаппарат. Затем, прислушиваясь к голосу мсье Дюпона, который явно подбирался к тому пределу, когда уже нельзя ходить вокруг да около, но следует брать быка за рога, Аллейн сделал несколько заметок на память о том, что вычитал в других документах. Он сунул записную книжку в карман, выключил селектор, повернулся к двери и… столкнулся лицом к лицу с мсье Галларом.

— Что вам, черт подери, здесь надо? — осведомился мсье Галлар, отбросив всякую вежливость.

Аллейн вынул из кармана перчатки Трой.

— Моя жена забыла перчатки. Я за ними вернулся. Надеюсь, вы не возражаете?

— Она ничего здесь не забывала! К тому же я запер кабинет.

— В таком случае кто-то его открыл. Возможно, ваша секретарша заходила…

— Кроме вас, сюда никто не заходил, — настаивал мсье Галлар. Он сделал шаг вперед. — Кто вы такой, черт возьми?

— Вы отлично знаете, кто я такой. Мой сын был похищен и привезен на вашу фабрику. Вы отрицали этот факт до тех пор, пока вас не вынудили отдать мальчика. Ваше поведение чрезвычайно подозрительно, мсье Галлар, и я намерен обсудить его с моими высокопоставленными друзьями в Париже. Мне никогда прежде, — продолжал Аллейн, решив, что настала пора затеять скандал, — не приходилось сталкиваться с подобным безобразием! Я был готов распространить на вас презумпцию невиновности, но ввиду вашего возмутительного поведения вынужден высказать предположение о вашем личном участии в этом гнусном деле. А также в предыдущем похищении ребенка. Несомненно, вы и там приложили руку.

Мсье Галлар принялся орать по-французски, но Аллейн перекричал его.

— Вы похититель детей, мсье Галлар. По-английски вы говорите, как американец. Очевидно, вы бывали в Америке, а там киднеппинг — обычное дело.

— Sacre nom d'un chien…[19]

— Бесполезно обращаться ко мне на вашем дурацком жаргоне, я все равно не понимаю ни слова. Пропустите меня.

Лицо мсье Галлара не относилось к разряду выразительных, но Аллейну показалось, что он заметил на нем облегчение и одновременно настороженность.

— Вы ворвались в мой кабинет, — не унимался управляющий.

— Ничего подобного. Зачем мне врываться сюда? И что же вы такое храните в своем кабинете, — спросил Аллейн, разыгрывая внезапное озарение, — что в него уж и зайти нельзя? Выкуп за похищенного ребенка?

— Идиот! Грязная свинья! — орал по-французски мсье Галлар.

— Идите к черту! — сказал Аллейн и двинулся на управляющего. Тот стоял в нерешительности. Аллейн отпихнул его плечом и пошел обратно в вестибюль.

4

Дюпон заметил его появление. Комиссар, по мнению Аллейна, был просто великолепен. Превратить короткое объявление в пятнадцатиминутную речь наверняка стоило ему огромных усилий, но он выглядел так, словно мог бы ораторствовать еще по крайней мере полчаса.

Дюпон обвел взглядом толпу.

— А теперь, дамы и господа, приступим к делу. Сейчас все по очереди пройдут перед статуей… Помните о моих инструкциях. Милано!

Он величественно кивнул Раулю, и тот встал рядом, у подножия статуи. Рауль был бледен и неподвижен, казалось, он готовится к мучительному испытанию. В центральных дверях появился мсье Галлар, наблюдавший за происходящим с ледяным выражением лица.

Вновь появившиеся жандармы, деловито оттеснив толпу к дальней стене вестибюля, принялись направлять людей по одному к Раулю. Аллейн набросился на Дюпона.

— Что здесь происходит, мсье? — сварливо осведомился он. — Идет опознание? Почему меня не проинформировали о начале процедуры?

Дюпон умиротворяющее наклонился к нему, и Аллейн прошептал:

— Для проведения обыска достаточно. — А затем громко добавил: — Я имею право знать о предпринимаемых мерах.

Дюпон, словно благословляя, распростер над ним руки.

— Успокойтесь, мсье. Все идет своим чередом, — величественно произнес он и добавил по-французски, обращаясь к толпе: — Мсье немного не в себе, что вполне объяснимо. Продолжайте, господа.

Вперед вышли начальники в черных костюмах, химики в белых халатах и гуськом с каменными лицами проследовали мимо статуи. За ними потянулись мелкие клерки, лаборанты, техники и стенографистки. Некоторые поворачивали голову к Раулю, но большинство проходило, глядя прямо перед собой. Миновав статую, они, по указанию жандармов, выстраивались в ряды на другой половине вестибюля.

Аллейн наблюдал за быстро убывающей толпой. Позади кучкой стояла так называемая «мелкая сошка»: уборщицы, шоферы грузовиков, работники столовой и грузчики. В группе женщин Аллейн заметил девушку, несколько возвышавшуюся над остальными. Она стояла спиной к статуе, и поначалу Аллейн видел лишь копну золотых волос, между спутавшихся завитков проглядывала нежная шея. Вдруг соседка толкнула девушку в бок, и та на секунду обернулась. Аллейн увидел бархатистую кожу и влажные глаза крестьянки с картин Мурильо. У девушки был великолепно очерченный рот, нижнюю губу она закусила, а над верхней тоненькой ниточкой протянулись усики.

Девушка глянула на статую и вновь резко отвернулась, дернув плечом. Плечом, обтянутым черной тканью с белесым рисунком.

Позади девушки стояла группа из нескольких скромно одетых мужчин, видимо, подсобных рабочих. Поскольку женщины, стесняясь, жались к стене, жандармы выпустили вперед этих мужчин. Они неловко протиснулись между женщинами и неуклюжей походкой направились к статуе. Третьим шел коренастый малый в облегающей майке с короткими рукавами, в руке он держал красный берет. Он упорно глядел себе под ноги и едва не наступал на пятки идущему впереди человеку. На ее щеке, обращенной к Раулю, красовались две длинные свежие царапины. Когда он проходил мимо статуи, Аллейн взглянул на Рауля. Тот судорожно сглотнул и пробормотал: «Вот тот парень».

Дюпон приподнял одну бровь. Жандарм отделился от толпы и неслышно приблизился к группе рабочих. К статуе гуськом двинулись женщины. Аллейн пристально наблюдал за Раулем. Девушка в черном платье с белесым рисунком шла, отвернув лицо. Рауль молчал.

Аллейн придвинулся поближе к Дюпону.

— Не спускайте глаз с этой девицы. Думаю, она наша клиентка.

— Разве? Милано не опознал ее.

— Полагаю, Рики опознает.

Под взглядами притихшей толпы Аллейн вышел на залитое солнцем крыльцо и помахал Трой. Они с Рики вылезли из машины и, держась за руки, направились к фабрике.

— Ну давай, Рики, — сказал Аллейн, — посмотрим, сможешь ли ты узнать водителя и няню. Если узнаешь, то завтра же поедем в козлиную лавку той старушки.

Он рывком посадил сына на плечи и, ухватив его за лодыжки, стал подниматься по ступеням.

— Ты идешь, мам? — спросил Рики.

— Еще бы! Попробовали бы меня не пустить.

— Оркестр, туш! — сказал Аллейн. — Аллейны выходят на парад.

Он услышал, как его сын неуверенно хихикнул. Маленькая ладошка коснулась щеки Аллейна.

— Хорошая лошадка, — произнес, храбрясь, Рики и пропел, немного фальшивя: — Сколько миль до Вавилона?

— Сотня и еще десяток, — подхватили Аллейн и Трой, взявшая мужа под руку.

Они промаршировали по ступенькам и вошли в вестибюль.

Люди, по-прежнему находившиеся в одной половине зала, тихонько переговаривалась. Один жандарм стоял рядом с человеком, которого опознал Рауль. Другой придвинулся к группе женщин. Аллейн глянул на копну золотых волос, выделявшихся на общем темном фоне, и полную шею. Мсье Галлар не сдвинулся с места. Дюпон сошел с пьедестала, а Рауль одиноко стоял позади статуи, глядя в пол.

— Ага-а! — воскликнул мсье Дюпон, с дружелюбным видом направляясь к Аллейну, — к нам пожаловал сам Рики.

Он протянул руку. Рики, сидевший на плечах отца, смущенно нагнулся и пожал руку комиссара.

— Познакомьтесь, — сказал Аллейн. — Это Рики, а это мсье Дюпон, старший инспектор роквильской полиции. Мсье Дюпон говорит по-английски.

— Здравствуйте, сэр, — вежливо произнес Рики.

Мсье Дюпон бросил на Трой одобрительный взгляд.

— Итак, у нас появился помощник, — сказал он. — Замечательно. Мистер Аллейн, я предоставляю вам вести дело.

— Рик, взгляни на этих людей, — попросил Аллейн, — и скажи, нет ли среди них шофера и няни, которые привезли тебя сюда.

Трой и Дюпон смотрели на Рики. Рауль за статуей продолжал глядеть в пол. Рики обвел толпу ничего не выражающим взглядом, который он обычно приберегал для чужаков. Внезапно его взгляд остановился на коренастым парне в тесной майке. Дюпон и Трой наблюдали за мальчиком.

— Мам? — позвал Рики.

— Да?

Рики что-то прошептал и энергично кивнул.

— Скажи папе.

Рики наклонился и шумно задышал в ухо отцу.

— Хорошо, — сказал Аллейн. — Уверен?

— Угу.

— Скажи мсье Дюпону.

— Вот тот шофер, мсье, — произнес Рики по-французски.

— Montrez avec le doigt, mon brave, — попросил комиссар.

— Покажи пальцем, Рик, — перевел Аллейн.

Не раз предупрежденный няней-француженкой, что показывать пальцем дурно, Рики порозовел и резко взмахнул рукой, словно выстрелив в коренастого малого. Тот оскалился, обнажив ряд почерневших зубов. Жандарм встал рядом с ним. Толпа зашевелилась и загудела.

— Отлично, — похвалил мсье Дюпон.

— А теперь няню, — сказал Аллейн. — Ты ее видишь?

Наступила долгая пауза. Глядя на группу женщин в задних рядах, Рики произнес:

— Там кто-то стоит ко мне спиной.

— Всем повернуться лицом ко мне, — крикнул комиссар.

Второй жандарм втиснулся в группу женщин, рассекая ее пополам. Движение передалось соседям, толпа постепенно раздвоилась, образовав проход, по которому твердым шагом двинулся Аллейн с Рики на плечах. Наконец Рики, взирая с высоты, уперся взглядом в девушку в черном платье. Она сцепила руки на затылке, словно защищаясь от удара. Жандарм взял ее за плечо и повернул, теперь девушка судорожным движением попыталась закрыть лицо.