Агата Кристи - Спящий убийца

– И правда! – согласился Джайлс. – Просто ошеломляющее совпадение.

– Понимаете, он как раз продавался, – сказала Гвенда и добавила: – Это тот самый дом, в котором мы жили много лет назад.

Доктор Кеннеди нахмурился.

– «Хиллсайд»? Ну, конечно, я слышал, что они назвали его по-другому. Прежде он назывался в честь какого-то святого. Думаю, это тот самый дом, на Лихемптон-роуд, ведущей к центру города, по правой стороне?

– Да.

– Это он и есть. Забавно, как выветриваются из памяти названия. Подождите минутку. «Сан-Кэтрин» – вот как он назывался прежде.

– И я там жила, верно? – уточнила Гвенда.

– Да, конечно, вы там жили. – Он удивленно на нее посмотрел. – А почему вы решили снова там поселиться? Уж наверняка не из ностальгических побуждений.

– Нет. Но почему-то, едва ступив на его порог, я почувствовала себя как дома.

– Почувствовала себя как дома, – повторил доктор. Сказано это было невыразительным, безразличным тоном, но Джайлсу было бы интересно узнать, о чем доктор думал при этом.

– Видите ли, – продолжала Гвенда, – я так надеялась, что вы о многом расскажете мне… о моем отце, и Элен, и… – добавила она, запинаясь, – обо всем…

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Полагаю, вашим родственникам в Новой Зеландии мало что было известно о том, что происходит здесь, в Англии. Да и мне известно не так уж много. Элен, моя сестра, возвращалась из Индии на одном пароходе с вашим отцом. Он был вдовец с маленькой дочерью. Элен пожалела его или влюбилась в него. А он был одинок или тоже влюбился в нее. Трудно сказать, как все это произошло. Они поженились в Лондоне, по прибытии, и приехали в Дилмут, ко мне. Тогда у меня там была практика. Келвин Холидей казался хорошим парнем, хотя был довольно раздражительным и порой впадал в депрессию… но тем не менее они казались счастливой парой… тогда. – Он немного помолчал, прежде чем сказать: – И все-таки менее чем через год она сбежала куда-то с другим. Вы, может быть, знаете об этом?

– А с кем она сбежала? – спросила Гвенда.

– Она не сказала мне. Я не пользовался ее доверием. Я видел… просто не мог не видеть, что между ней и Келвином возникли трения. Я не знал почему. Я всегда был пуританином в вопросах морали и верил в супружескую верность. Элен не желала посвящать меня в свои семейные дела. До меня доходили слухи, но без упоминания каких-то конкретных лиц. У них постоянно гостил кто-нибудь из Лондона или из других частей Англии. Думаю, она сбежала с кем-нибудь из них.

– Они были уже в разводе?

– Элен не хотела развода. Так мне сказал Келвин. Вот почему я предположил, возможно ошибочно, что мужчина был женат. И к тому же на католичке.

– А мой отец?

– Он тоже не хотел развода.

Доктор Кеннеди отвечал довольно сдержанно.

– Расскажите о моем отце, – попросила Гвенда. – Почему он внезапно решил отправить меня в Новую Зеландию?

Кеннеди ненадолго задумался, прежде чем ответить.

– Мне кажется, что на этом настаивали ваши родственники. После крушения брака с Элен он, наверное, решил, что так будет лучше для всех.

– Почему он не отвез меня туда сам?

Доктор Кеннеди оглядел каминную полку в поисках ершика для трубки.

– О, я не знаю… У него резко ухудшилось здоровье.

– А что такое с ним было? От чего он умер?

Открылась дверь, и появилась суровая экономка с подносом, на котором были тосты с маслом и варенье, но никаких кексов. Рассеянным жестом доктор Кеннеди предложил Гвенде разливать чай. Когда чашки были наполнены и розданы, а Гвенда взяла кусочек тоста, доктор Кеннеди с напускной живостью осведомился:

– Ну и как вы обустроили свой дом? Наверное, я и не узнаю его после проведенных вами усовершенствований.

– Мы очень гордимся своими ванными, – ответил Джайлс.

Гвенда, глядя на доктора в упор, повторила свой вопрос:

– От чего же умер мой отец?

– Затрудняюсь вам сказать, дорогая. Как я уже говорил, у него возникли сложности со здоровьем, и в конце концов он отправился в клинику где-то на восточном побережье. Спустя два года он умер.

– А где точно находилась эта клиника?

– Мне очень жаль, но теперь я не могу вспомнить. Как я уже сказал, мне кажется, она находилась где-то на восточном побережье.

Доктор Кеннеди явно уклонялся от прямого ответа. Джайлс и Гвенда обменялись короткими взглядами.

– По крайней мере, сэр, вы можете сказать, где он похоронен? – спросил Джайлс. – Гвенда, естественно, очень хотела бы посетить его могилу.

Доктор Кеннеди придвинулся к камину и принялся чистить чубук трубки перочинным ножом.

– Знаете, – сказал он как-то невнятно, – не думаю, что я должен так много говорить о прошлом. Все это почитание предков – глупость. Важно только будущее. Вот вы двое, молодые, полные сил, перед вами открыт весь мир. Думайте о будущем. Какой смысл возлагать цветы на могилу того, кого вы практически и не знали?

Гвенда упрямо повторила:

– Я хотела бы видеть могилу отца.

– Боюсь, что я не смогу вам помочь. – Тон доктора Кеннеди был учтивым, но холодным. – Это произошло так давно, и я уже не помню. Я утратил связь с вашим отцом после его отъезда из Дилмута. Кажется, он написал мне из клиники, и потому у меня отложилось в памяти, что он находился где-то на восточном побережье… но на самом деле я не уверен даже в этом. И я не имею ни малейшего представления о том, где ваш отец похоронен.

– Это очень странно, – заметил Джайлс.

– Отнюдь. Как вы понимаете, нас связывала Элен. Я всегда очень гордился ею. Она моя единокровная сестра и намного моложе меня, но я старался всячески заботиться о ней. Хорошие школы и все такое. Но нельзя отрицать и того, что Элен всегда отличалась неуравновешенным характером. Будучи совсем юной, она влюбилась в весьма сомнительного молодого человека. Мне удалось благополучно вытащить ее из этой истории. Тогда она решила уехать в Индию и выйти замуж за Уолтера Фейна. Ну, я не возражал, хороший парень, сын адвоката из Дилмута, но если говорить откровенно, тупой, как бревно. Он всегда обожал ее, но она даже не смотрела в его сторону. А тут вдруг решает ехать в Индию, чтобы выйти за него замуж. Но когда приехала туда, то сразу же передумала, телеграфировала мне с просьбой прислать денег, чтобы вернуться домой. Я послал. По пути домой она встретила Келвина. Они поженились, я об этом узнал постфактум. Я, скажем так, обиделся на нее за это. Вот почему я не поддерживал отношений с Келвином после ее побега. – И он вдруг спросил: – А где теперь Элен? Можете вы сказать мне? Я хотел бы связаться с ней.

– Но мы ничего не знаем, – ответила Гвенда. – Совсем ничего.

– О! Из вашего объявления я понял… – Он посмотрел на них с внезапным любопытством. – Скажите, зачем тогда вы давали объявление?

– Мы хотели связаться… – начала было Гвенда и умолкла на полуслове.

– И не можете вспомнить, с кем именно? – Доктор Кеннеди выглядел озадаченным.

Гвенда поспешно ответила:

– Я думала… если я смогу связаться с ней… она расскажет мне… о моем отце.

– Да… да… я понимаю. Жаль, что не могу ничем помочь вам. Память изменяет мне. Это было так давно.

– Но по крайней мере, – спросил Джайлс, – вы знаете, какая это была клиника? Туберкулезная?

Лицо доктора Кеннеди снова стало непроницаемым.

– Да, да, скорее всего, так и есть.

– Ну, тогда нам не составит труда все выяснить, – заявил Джайлс. – Весьма признательны вам, сэр, за все, что вы нам рассказали.

Они поднялись.

– Благодарю вас, – сказала Гвенда. – Непременно приезжайте к нам в «Хиллсайд».

Прежде чем выйти из комнаты, Гвенда обернулась. Доктор Кеннеди стоял у камина, обеспокоенный, машинально теребя свой ус.

– Он знает что-то, чего никогда нам не скажет, – сказала Гвенда, когда они садились в автомобиль. – Что-то такое… о, Джайлс! И зачем только мы занялись всем этим…

Они переглянулись, и у каждого из них, независимо от другого, возник тот же самый страх.

– Мисс Марпл была права, – продолжала Гвенда. – Нам не следовало делать этого.

– Но нас никто не принуждает продолжать, – неуверенно заметил Джайлс. – Я думаю, Гвенда, дорогая, нам лучше остановиться на этом.

Гвенда покачала головой:

– Нет, Джайлс, теперь мы не можем остановиться. Мы будем постоянно думать об этом и строить всевозможные предположения. Нет, мы должны продолжать… Доктор Кеннеди не сказал нам, потому что хотел быть добрым… но такой подход к делу нехорош. Мы должны продолжать и выяснить, что случилось на самом деле. Даже если… даже если… это был мой отец, тот, кто…

Но она не смогла продолжать.

Следующим утром, когда Джайлс с Гвендой беседовали в саду со старым Фостером, миссис Коккер сообщила, что звонит некий доктор Кеннеди.

Оставив Гвенду с садовником, Джайлс поспешил в дом.

– Джайлс Рид слушает.

– Это доктор Кеннеди. Я все обдумываю наш вчерашний разговор, мистер Рид. Есть некоторые факты, которые, как я думаю, вы и ваша жена должны были бы знать. Застану ли я вас дома, если заеду к вам во второй половине дня?

– Конечно. Мы будем дома. В какое время?

– В три часа.

– Прекрасно.

А старик Фостер тем временем осведомился у Гвенды:

– Это тот самый доктор Кеннеди, который жил здесь в «Уэст-Клифф»?

– Думаю, да. Вы знали его?

– Я всегда считал его лучшим доктором здесь, не в пример доктору Лезенбаю. Но доктор Лезенбай пользовался всеобщей симпатией, потому что всегда умел подбодрить человека, а доктор Кеннеди мил, сдержан и немного суховат, но зато знал свое дело.

– Когда он прекратил здесь практику?