Похоже, трюк Гидеона Фелла сработал: казалось, доктор заколдовал Торли, и тот безропотно начал свой рассказ, будто находясь в гипнотическом трансе. Словно наяву перед собравшимися всплывали темные галереи «Касуолла», древние покои, погруженные в холодный полумрак. Еще живая Марго в серебристом платье и двое ее спутников поднимаются в Синюю гостиную, где их ждет графин с виски.

— Прекрасно, мистер Марш, и что же было дальше? — пророкотал доктор Фелл.

— Я включил радио. На всех волнах звучали рождественские гимны.

— Тогда еще один очень важный вопрос — и вы весьма обяжете меня, если не станете иронизировать, — вы были пьяны?

— Нет! — замахал руками собеседник. — Все мы только немного… Мы были трезвы как стеклышко. Впрочем… я таки изрядно выпил.

— Сильно? — сочувственно уточнил друг «второй мамочки».

— Нет, не в стельку, конечно. Но перед глазами немного плыло. И меня раздражало все окружающее. — Он помолчал и добавил: — Забавно: раньше алкоголь веселил меня, а теперь наоборот.

— А ваша жена? — продолжал доктор. — Как она чувствовала себя?

— Марго выпила довольно много, но алкоголь, как ни странно, почти не подействовал на нее, — отозвался вдовец.

— А мистер Херст-Гор?

— А вот старина Дерек как следует нализался. Даже взялся декламировать монолог Гамлета или какую-то чушь в том же духе. Я помню, как он выразил шутливую надежду, что ночью не случится пожара, потому что после такой вечеринки его из пушки не разбудишь.

— А потом? — поинтересовался Гидеон Фелл.

— Потом? Ничего. Марго допила свое виски и заявила: «Похоже, вы оба выглядите не слишком бодро, в отличие от меня. Может, разойдемся по спальням?» Так она и сделала.

— Комнаты Силии Деверо и мистера Херст-Гора находились далеко от ваших собственных апартаментов? — продолжал выяснять доктор.

— В другом крыле дома.

— Вы можете припомнить еще какие-нибудь подробности, касающиеся этого отрезка времени? — Зычный голос доктора Фелла зазвучал еще более вкрадчиво и завораживающе: — Думайте! Думайте! Думайте!

— Да, я слышал, как Оби запирала на ночь замки парадной двери и черного хода, — отозвался Марш. — От этих засовов всегда столько шума!

— И больше ничего? А что произошло, когда вы с женой поднялись наверх, в свои комнаты?

— Марго открыла дверь в свою спальню, я направился к себе, — откликнулся вдовец. — Вот и все.

— Вы обменялись какими-нибудь словами? — допытывался доктор.

— Нет, нет. Ни единым словом!

Похоже, Торли не просто рассказывал о событиях, он заново переживал случившееся. События прошлого вновь становились для него реальностью.

— И что было дальше?

— Я чувствовал себя скверно. Мне всегда паршиво, если перебираю лишнего, а потом еще приходится сбрасывать с себя всю эту сбрую: развязывать галстук, расстегивать пуговицы на рубашке!.. Ноги вечно заплетаются, пальцы не слушаются… Короче, я кое-как натянул пижаму и поплелся в ванную чистить зубы.

— В ванную, — кивнул Гидеон Фелл. — А дверь из ванной в спальню супруги была открыта или закрыта?

— Закрыта и заперта изнутри.

— Каким образом вы узнали, что дверь заперта изнутри?

— Так случалось всегда, — пожал плечами Торли.

— Вы почистили зубы. А потом?

— Вернулся в спальню, закрыл дверь и лег. Но в тот вечер я не был настолько пьян, чтобы сразу уснуть.

— Продолжайте!

— Эта ночь была не из тех, когда стоит положить голову на подушку, как кровать под тобой начинает куда-то уплывать, и ты проваливаешься в небытие, — одним словом, меня не сморил беспробудный сон. Временами я погружался в тяжелое забытье, потом снова приходил в себя, то засыпал, то просыпался, — в общем, в голове все перепуталось. В конце концов я довольно крепко уснул, потому что после внезапного пробуждения выяснилось, что прошло довольно много времени.

— Что же вас разбудило? — заинтересовался доктор Фелл. — Вспомните! Может, какой-то шум?

— Не знаю. — Торли задумчиво покачал головой. — Потом мне почудился голос Марго — будто она стонала или звала на помощь откуда-то издалека.

— Продолжайте!

— Я сел на постели и зажег свет. Меня по-прежнему мутило, и голова трещала, но я порядком протрезвел. Часы показывали два. Потом я прислушался и снова уловил эти стоны — они были ужасны. Я встал с постели и поплелся в ванную.

Все, не шевелясь и затаив дыхание, молча слушали рассказчика.

— Свет в ванной был зажжен? — произнес доктор.

— Нет. Но я включил его. Дверь в спальню Марго была распахнута, — продолжал Марш. — Да, и вот еще что! Пока я спал, Марго, похоже, принимала ванну.

— Принимала ванну?!

— Да. На краю ванной висело полотенце, а пол был залит водой. Я помню, что здорово разозлился, — противно было ступать босиком по этим лужам! Я вернулся к себе, надел шлепанцы и снова вошел в ванную комнату. Там ничего не изменилось. Тогда я заглянул в спальню к Марго.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Гидеона Фелла, рукой он по-прежнему упирался в стол, зато зрачки внезапно расширились, словно доктор что-то вспомнил или сообразил. Однако это неуловимое изменение не разрушило чар, околдовавших Торли. Голоса собеседников теперь звучали громче, и Торли все дальше и дальше углублялся в события той печальной ночи.

— Я заглянул в спальню. Свет не был зажжен, но я и так заметил, что комната пуста.

— Шторы были задернуты? — быстро спросил доктор Фелл.

— Нет. Поэтому-то я и разглядел, что жены нет в спальне, — через окно проникал слабый свет, наверное звездный. Покрывало на постели оставалось несмятым, а тишина и холод царили как в склепе. Потом я снова услышал стоны и крики, раздававшиеся так близко, что у меня мурашки побежали по коже. Под дверью в гостиную Марго я заметил полоску света.

— Продолжайте! — подбодрил рассказчика доктор.

Торли говорил громко и быстро:

— Я отворил дверь. В комнате было тепло — в камине еще горел огонь. Все светильники на стенах были зажжены. Возле столика я увидел шезлонг со множеством подушек.

— Продолжайте!

— Марго лежала на спине, только слегка завалившись на бок. Из горла у нее вырывалось невнятное бормотание.

Я позвал ее: «Марго!» — она застонала и скрючилась, но глаз не открыла. Я попробовал усадить ее прямо, хотя жена никогда не была особенно легкой, но голова Марго все время клонилась вперед. Я пробовал встряхнуть ее, чтобы привести в чувство, но и это не помогло. Тогда я по-настоящему испугался и сломя голову бросился в ванную.

— Пузырек с ядом все еще находился в шкафчике? — быстро спросил собеседник. — Вы нашли его?

— Нет, он исчез! Марго могла… — Торли осекся на полуслове.

Наступила мертвая тишина. Торли все понял. Голос его дрожал и ломался, когда он медленно повторил: «Могла…» Затем вдовец окончательно сник, застыл, словно окаменелый, темные глаза потускнели и стали безжизненными.

Доктор Фелл наконец распрямился.

— Итак, мы только что узнали, — в его ровном голосе не слышалось удовлетворения или какой-либо иной интонации, — что в шкафчике действительно, как и утверждала мисс Силия Деверо, находился коричневый пузырек с надписью «Яд».

И снова никто не пошевельнулся. Собравшиеся не отваживались нарушить гробовое молчание, заполнявшее галерею.

— Это была ловушка! — в отчаянии крикнул Марш. — Самая настоящая ловушка! Подлая и бесчестная!

— Ничего подобного, — спокойно возразил Гидеон Фелл, кладя трость на стеклянную поверхность столика. — У меня, сэр, были все основания подозревать вас во лжи. Если вы знали о существовании флакона с ядом в аптечке, то, найдя жену при смерти, должны были первым делом броситься в ванную, проверяя, на месте ли пузырек. Видит бог, я всего лишь подтолкнул вас к откровенности, и не более. Теперь понимаете?

Дэнверс Локи, элегантный и надменный, поднялся.

— Уже поздно, — заметил он. — Думаю, Дорис, нам пора.

Силия тоже встала, глаза ее блестели.

— Я вовсе не хочу торжествовать победу, Торли, — проговорила она. — Но только больше никогда, никогда в жизни не называй меня сумасшедшей. — Она вдруг обернулась к Холдену и, едва сдерживая слезы, протянула к нему руки. — Дон, милый!..

Дональд бросился к возлюбленной и долго сжимал ее ладони, не в силах отвести глаз от ее лица, точно так же, как вчера вечером в парке.

— Господи! Да послушайте же меня! — взмолился Марш.

Все разом взглянули в его сторону.

— Я хочу все объяснить! В конце концов, я имею на это право! — Он проглотил тяжелый ком в горле. — Да, действительно, я солгал! Но солгал единственный раз! Ведь я хотел как лучше! Я…

— Единственный раз? — перебил его Холден, сейчас не испытывающий к Торли даже ненависти — только презрение. — Да нет, Торли, ты у нас сущий ангел! Ангел, да и только! Ведь остальные твои слова — чистая правда? Так надо понимать?

— Да, правда! — обиженно заявил маклер.

— Нет, Торли, ты пытался внушить всем, что Силия страдает галлюцинациями, Марго не переодевалась посреди ночи в черное платье. Но Марго действительно сменила наряд после вечеринки, и есть свидетель, подтвердивший это.

— Вот как? — холодно заметил Торли. — А ты, я вижу, уже вообразил, что видишь всех насквозь. Ну и кто же этот обличитель?

— Твоя заступница — Дорис Локи.

Дорис не смогла сдержать взволнованного возгласа. Ее отец мгновенно шагнул вперед, словно намереваясь защитить дочь даже от взглядов присутствующих.

— Думаю, Дорис, нам действительно пора.

Снаружи послышались торопливые шаги, и в комнату влетела Оби. Подбежав к доктору Феллу, она что-то быстро зашептала ему на ухо. Тот засуетился и принялся выбираться из-за стола, торопливо запихивая в карман конверт.