– Тогда получается четыре пули, если так, – сказал Селлерс.

– Совершенно верно.

– Значит, четвертый выстрел сделан только для того, чтобы отчитаться за третий? Зачем?

– Затем, – сказал я, – что третья пуля попала в стрелявшего.

Селлерс был в полном недоумении. Он долго моргал и жевал губами, пытаясь переварить эту мысль.

– Это предположение, – сказал он наконец, – всего-навсего предположение, предположение и больше ничего.

– Помимо предположения, есть еще и факты, – сказал я. – Где была одежда убитой, когда вы обнаружили трупы?

– Часть одежды была на ней, остальная… дай вспомнить… ага… остальная в сумке.

– В том-то и дело. Женщина, проводящая свой уик-энд в гостинице, не станет комкать и мять свои вещи. Ведь в коттедже есть и платяной шкаф, и вешалка. Когда началась стрельба, сумка была открыта и стояла на полу возле стула. А кофта висела на спинке этого стула. Убийца запаниковал, схватил кофту, скомкал ее и сунул в сумку.

– Уж больно много ты знаешь, – сказал Селлерс многозначительно. – Еще бы! Ведь ты был в мотеле как раз в это время. – Он задумался. И вдруг сказал: – Господи! Наконец-то дело начинает проясняться! Прошу всех быть свидетелями! Он был в мотеле, когда произошло убийство. И если это действительно убийство, то его совершил он.

– Я не убивал, потому что я не ранен. Третья пуля попала в того, кто стрелял. Взгляните на фотографии, на которых изображена внутренность комнаты, где были найдены тела убитых. Взгляните на вешалку для полотенец.

– А что там такое?

– Там два полотенца для рук и всего одно банное полотенце.

– Ну?

– Каждому постояльцу гостиницы положено одно полотенце для рук и одно банное. Значит, на вешалке должно быть два полотенца для рук и два банных полотенца. Где же второе банное полотенце?

– Не знаю, черт возьми! – сказал Селлерс. – В наши обязанности не входит проверять наличие белья.

– Убийца был ранен, – сказал я, – и перевязал рану банным полотенцем, чтобы остановить кровотечение. Вероятно, кровотечение было не очень сильным, но полотенце было использовано именно с этой целью.

– Это нелепое предположение, Лэм, нелепое. Просто фантастическое!

– Согласен. Но оно стоит того, чтобы его проверить.

– Да, ты абсолютно прав, – вмешалась Берта, – оно стоит того, чтобы его проверить. Подумай только, что будет со страховой компанией, Фрэнк!

– Как это? Не понимаю.

– У них такое правило: если происходит самоубийство, а годичный срок со дня заключения договора еще не истек, то страховая компания не платит ни копейки, – сказала Берта. – Если смерть наступает от других причин, они платят сорок тысяч долларов. Если же произошел несчастный случай, то страховая компания выплачивает двойную компенсацию.

Селлерс присвистнул.

– Мы как раз этим занимаемся, то есть я хотела сказать – я этим занимаюсь, – сказала Берта.

– Продолжай, Лэм, – сказал Селлерс.

– Это была вовсе не любовная история. Минерву Карлтон шантажировали. Вымогатель требовал слишком крупную сумму, которую она не могла уплатить. Он же угрожал, что расскажет обо всем мужу.

– Если ее шантажировали, то, наверное, так все оно и было, – сказал Селлерс.

– Она же решила нанести шантажисту ответный удар, – сказал я, – и обратилась за помощью к своему бывшему боссу Доуверу Фултону. Она его уважала. Возможно, даже была влюблена когда-то. Этого я не знаю наверняка. Но, во всяком случае, она к нему обратилась, и он решил ей помочь. Они договорились, что Доувер Фултон сыграет роль ее мужа. Дело в том, что шантажист ни разу не видел Стэнвика Карлтона. Итак, Фултон сыграл Стэнвика. Может быть, он даже вошел в роль и воскликнул: «Моя жена была мне неверна? Что с того? Я ее прощаю!» Может быть, он ее даже поцеловал и сказал вымогателю: «А теперь пойди и утопись!»

– Такое вполне вероятно, но нужны доказательства, – сказал Селлерс.

– Я и пытался найти доказательства. А ты надел на меня наручники.

– Ты совершенно прав, я надел на тебя наручники. Но ты был пойман с поличным.

– Я ее не убивал.

– Если ты не убивал, зачем же ты убежал, приятель? Ты ведь знаешь, что за это бывает. А ты думал, что можешь убежать и тебе это сойдет с рук. Ты даже не подумал, что тебя могут опознать. Но я сразу догадался. Я вспомнил описание маленькой блондинки, которое давал мне ты, и сопоставил его с описанием убитой девушки. Я…

– Да, знаю, знаю. Я все это уже слышал по радио.

Селлерс уставился на меня.

– Я снял отпечатки пальцев с целлофановой обертки книги, и это были твои отпечатки.

– Конечно, – сказал я, – я же там был.

– Так, – сказал Селлерс, обращаясь к Клэр и Берте, – запомните, он уже дважды признался.

– Есть все основания считать, что вокруг клуба «Кабанита» собралась большая группа шантажистов. Вообще-то это обычное явление в больших городах, где много бездельников и гуляк.

Обычно какой-нибудь шустрый малый, сообразительный и с хорошей памятью на лица, торчит в клубе и наблюдает за публикой. Охотится в основном за приезжими. Это, как правило, женатые люди из провинции, которые вырвались в большой город поразвлечься. Почти в каждый ночной клуб съезжаются вымогатели. Здесь они ищут поживу: изучают публику, стараются запомнить номер автомобиля или еще что-нибудь… чтобы заработать хоть немного наличными. Как правило, это все мелкий шантаж. Я думаю, что Том Дэрхэм – шантажист. А Боб Элджин знает, кто такой Том Дэрхэм и где его можно найти.

Дэрхэм останавливается в гостинице «Вестчестер Армз». Он съехал сразу же после убийства. Тогда я подумал, что он обнаружил слежку и поэтому скрылся. Теперь же я думаю, что он скрылся потому, что узнал об убийстве. Его нужно обследовать. Вполне вероятно, что в нем сидит пуля 32-го калибра.

– Хорошо, – сказал Селлерс, – я посмотрю, что можно сделать.

– Вчера я был в клубе «Кабанита». Хотел добыть кое-какие фотографии. Кое-кому это очень не понравилось. Пытались даже побить меня. С трудом унес ноги. Но фотографии все же добыл. И заодно адрес Люсиль Холлистер. Я пошел по этому адресу, чтобы проверить, кто там в действительности живет. И проверил. Но кто-то следил за мной. Или же просто знал, что я туда направляюсь.

– Мало ли что ты скажешь, – сказал Селлерс. – У тебя нет свидетелей.

– Поэтому я и хочу, чтобы ты распутал это дело. Это мой единственный шанс снять с себя обвинения и восстановить свою честь… А теперь надо торопиться, чтобы вовремя поспеть к Амелии Джаспер, пока она не успела сочинить какую-нибудь фантастическую историю: ведь ее тоже шантажировали. Вымогатель будет держать с ней связь по телефону, скорее всего. Вряд ли раненый Дэрхэм сможет активно передвигаться сегодня. Единственное, что тебе нужно сделать, Фрэнк, – это остановиться у дома Амелии Джаспер по дороге в полицию и допросить ее с пристрастием.

– Ну да, и потерять из-за этого работу, – сказал Селлерс. – Ты за кого меня принимаешь? За простачка, который ни с того ни с сего вваливается в дом к богатой леди и говорит: «Послушайте, мадам, вас случайно не шантажируют?»

– Это сделаю я. Ты будешь только сидеть и слушать.

Селлерс задумался, потом покачал головой.

– Это все обман. Поедешь в полицию тотчас же.

– Надо идти по горячим следам, пока не поздно.

– Я поймал убийцу, и этого вполне достаточно. Кстати, прошу учесть, что я потратил на это всего один день, – сказал Селлерс самодовольно. – Пойдем.

– Ради бога, Фрэнк, дай же и мне шанс, – сказала Берта. – Ты отнял у меня компаньона, опозорил наше агентство – вся эта шумиха в газетах, весь этот скандал влетит мне в копеечку. А я как раз сейчас расследую одно дело, связанное со страховкой на восемьдесят тысяч долларов. Если Дональд говорит правду, то у меня есть шанс подцепить на крючок страховую компанию и хоть немного заработать.

Фрэнк Селлерс колебался… Наконец он сказал, обращаясь ко мне:

– Если ты меня обманешь, я…

– Интересно, кто и когда тебя обманывал? – обиделась Берта.

Селлерс посмотрел на меня и нахмурился:

– Это я не про тебя, Берта, а про него. Никогда не знаешь, что он замышляет.

Я поднял свои руки в наручниках и сказал язвительно:

– Ну да, что-то не похоже, чтобы я тебя перехитрил.

– Мы могли бы с тобой поделиться, если мы… – сказала Берта.

– Не будь дурой, Берта, – сказал я. – Фрэнк думает вовсе не о деньгах.

Селлерс посмотрел на меня с благодарностью.

– У тебя есть возможность, Фрэнк, разгадать тайну убийства в мотеле «Коузи Дэлл», и тогда ты вплетешь еще несколько листьев в свой лавровый венок. У тебя есть шанс изловить шайку вымогателей и найти истинного убийцу Люсиль Холлистер; рассказать всем, как, почему и кем она была убита.

– Многие скажут, что ответ на последний вопрос у меня уже есть и мне незачем его искать, – сказал Селлерс, но в тоне его не было прежней уверенности.

– И не забывай, – продолжал я, – о вдове с двумя детьми, которых еще надо кормить, одевать, учить, и не только в школе, но и в колледже. А образование стоит денег. Не забывай, что там, в Сан-Роублз, есть женщина, которая в данный момент не знает, где взять денег, чтобы накормить детей обедом. Если ты прислушаешься к моему совету, она сможет получить восемьдесят тысяч долларов.

– Ладно. Уговорил, – сказал Селлерс. – Поехали.

Мы все встали, и я спросил:

– Как насчет наручников?

– Что ты волнуешься из-за пустяков. Разве наручники мешают тебе ходить?

– Если бы ты их снял, я мог бы принести гораздо больше пользы.

– Пользы – кому? – съязвил он.

– Вся беда в том, что у тебя логика полицейского. Ладно, пойдем.

Мы все столпились в кабине лифта, который, грохоча и дергаясь, довез нас до первого этажа. Потом всей гурьбой направились к машине Фрэнка.

Когда мы расселись, Селлерс спросил:

– Адрес?

– Корреандер-стрит, 226, – сказала Клэр.