— Дело в том, что днем мистер Лэм звонил по телефону моему мужу и сказал, что мистер Джордж Кэдотт остановился в «Роудсайд-мотеле» в Вальехо и зарегистрировался там под именем Джорджа Чалмерса.

— Что?! — воскликнул Эванс, и его голос прозвучал как лай гонЧей, взйвшей след.

Минерва кивнула.

— Откуда вам известно это? — спросил Эванс.

— Когда звонят моему мужу, я обычно беру трубку параллельного телефона. Дело в том, что он просил меня делать для него записи деловых разговоров.

— И что же вы услышали?

— Я слышала, как мистер Лэм назвал свое имя и сказал, что ему удалось установить местонахождение мистера Джорджа Кэдотта, хотя это было нелегко, и после этого дал адрес.

— Когда он позвонил? — наступал Эванс.

— Днем. Мистер Лэм говорил довольно невнятно. Я подозреваю, что он был пьян.

Лоис Марлоу незаметно для заинтригованного Эванса зашла за кресло, в котором он сидел и, выразительно посмотрев на Минерву, покачала головой. Когда этот сигнал не был принят, она приложила палец к губам.

— Значит, ваш муж получил информацию днем, но вылетел в Сан-Франциско только в полночь? — продолжал допрос Эванс.

— Так он утверждает, — заметила Минерва.

Баркли Фишер сидел, втянув голову в плечи.

— Я не успела предупредить мужа, что слышала разговор. Только я собралась спросить у него, кто такой мистер Лэм, и узнать, почему он искал мистера Кэдотта, — продолжала Минерва, — как муж заявил, что ему нужно отлучиться в контору по важному делу и чтобы я не беспокоилась, если он не вернется до утра. Его не было дома всю ночь, но затем он позвонил из аэропорта в Сан-Франциско и сказал, что возвращается.

— Это было сегодня утром?

— Да.

— Как ваш муж объяснил поездку в Сан-Франциско?

— Он сказал, что летал сюда по делу.

Эванс опять повернулся к Баркли:

— Почему вы вылетели сюда только в полночь? Ведь уже днем вам стало известно, что Лэм нашел Кэдотта.

— Я раздумывал над тем, как поступить. Признаюсь вам откровенно, я был не на шутку встревожен.

— Баркли, — сказала Минерва торжественно, — спрашиваю тебя еще раз в присутствии свидетелей: ты прилетел сюда двенадцатичасовым рейсом?

— Конечно, дорогая! — Баркли молитвенно сложил руки. — Клянусь в этом моей любовью к тебе.

— Тогда, — Минерва спокойно открыла сумочку и достала желтый листок бумаги, — как у тебя оказался договор из агентства по прокату автомобилей, который доказывает, что в девять семнадцать вечера ты нанял машину в аэропорту в Сан-Франциско?

Это был нокаут. Баркли Фишер тупо смотрел на жену, челюсть его отвисла.

Морт Эванс выхватил талон у Минервы, просмотрел его и сказал:

— Ну и ну! Общий километраж к моменту сдачи машины как раз равняется расстоянию от аэропорта до «Роудсайд-мотеля» в Вальехо.

Фишер весь съежился, он обводил всех присутствующих затравленным взглядом. Последние слова Минервы совершенно выбили почву у него из-под ног.

Морт Эванс повернулся к нему.

— Ладно, Фишер, — сказал он. — Выкладывай все. Ты поехал в мотель, зашел в номер к Кэдотту, вы поссорились, и ты его убил. Ну, давай, давай, говори.

— Я не убивал его, говорю вам, не убивал. — Фишер чуть не плакал.

— Черта с два! — Эванс вскочил со своего места. — Сейчас у нас достаточно фактов, чтобы арестовать тебя. Ты уже стоишь одной ногой в газовой камере. Говори правду. Может быть, есть смягчающие обстоятельства. Что произошло между вами? Он задирал тебя, и ты застрелил его?

— Нет, я не стрелял в него.

— Ладно, продолжай отмалчиваться, — пригрозил Эванс, — и мы позаботимся, чтобы тебя привязали к креслу в газовой камере. Потом тебя предупредят, чтобы ты прислушивался к стуку железной крышки на сосуде с таблетками и к их шипенью, потом тебе нужно будет сосчитать до десяти и сделать глубокий вдох. Как тебе это понравится?

По лицу Фишера было видно, что ему это совершенно не нравится.

— Ты признаешь, что нанял машину и поехал в «Ро-удсайд-мотель»? — Опять навалился на несчастного Эванс.

— Он никогда не признает ничего подобного, — заявил я громко.

Детектив метнул в меня злобный взгляд.

— Советую тебе не совать нос в чужое дело, — грубо зарычал он.

Я понимал, что необходимо отвлечь огонь от Фишера. Я терпеть не могу быть мальчиком для битья, но ведь в конце концов этот парень — мой клиент.

— Черта с два это не мое дело! — в свою очередь заорал я. — Я представляю интересы Баркли Фишера. Вы не можете пришить ему обвинение в убийстве. Он имеет право посоветоваться с адвокатом. Фишер, держитесь спокойно, не отвечайте ни на один вопрос.

Эванс уже был на ногах. Он оказался проворнее и сильнее, чем я думал. Один удар в челюсть, и перед глазами у меня все поплыло. Я попытался ответить, но получил еще удар, споткнулся о кресло и упал на пол.

Я увидел, как Эванс склонился надо мной. Его рука тянулась к вороту моей рубашки. Я не мог противиться искушению: поднял ногу, прицелился каблуком в подбородок Эванса и резко выпрямил ее. Эванс отлетел к стене и зашатался. Я встал на четвереньки.

— Фишер, возьмите адвоката, — почти умолял я. — Не говорите ни слова. Не отвечайте ни на один вопрос. Возьмите адвоката…

Разъярившийся Эванс налетел на меня, опрокинул на спину и залепил — то ли ногой, то ли кулаком — под дых. Я испугался, что меня сейчас размажут по полу. Огни перед глазами слились в один круг. Кто-то открыл дверь квартиры, и я вылетел головой вперед в коридор. Дверь за мной захлопнули, и я услышал звук задвигаемого засова.

Баркли Фишер остался лицом к лицу с неистовым Мортимером Эвансом. Кроме того, там осталась моя шляпа. Я надеялся, что Эвансу не придет в голову заглянуть за ее подкладку.

Я посидел несколько минут на полу в коридоре, пытаясь восстановить дыхание и ожидая, когда окружающий мир перестанет вращаться вокруг меня.

Наконец я смог встать на ноги. Только стремление Эванса продолжать допрос Баркли Фишера спасло меня от жестокой трепки.

Я понимал, что бесполезно рваться обратно в квартиру. Возможно, у Фишера хватит ума последовать моему совету — держать рот на замке и вызвать адвоката.

Я вышел на улицу, вернулся на такси в отель и поднялся в свою комнату.

Не вызывали сомнения два обстоятельства. Первое — Баркли Фишер попал в дьявольскую переделку. Второе — у меня самого весьма серьезные неприятности. Стоит Мортимеру Эвансу заглянуть за подкладку моей шляпы, найти квитанцию на портфель, оставленный мною в Рино, вынуть оттуда дневник Джорджа Кэдот-та — и я погиб.

Пока я придумывал выход из этой ситуации, зазвонил телефон. Это была Берта Кул.

— Хэлло, — сказала она. — Как дела?

— Идут, — ответил я.

— Минерва приехала?

— Да.

— Ну и что?

— С Минервой все в порядке, — сказал я. — Но выяснилось, что вчера сюда приезжал Баркли Фишер. Он тайком нанял машину и отправился в «Роудсайд-мо-тель», где позже был найден труп Кэдотта. Он лгал жене, лгал полиции, а теперь арестован по обвинению в убийстве первой степени.

— А ты? — после короткой паузы спросила Берта.

— Если полиция раздобудет некоторые улики, что она вполне в силах сделать, — сказал я, — то меня сочтут сообщником и, вероятно, отберут мою лицензию.

— Поджарьте меня вместо устрицы! — завопила Берта. — Тебе придется как следует поработать головой, Лэм, и найти выход из положения. Я вылетаю в Сан-Франциско. Жди меня.

— Чего ты от меня хочешь? — устало спросил я. — В любую минуту я могу оказаться в тюрьме. Так что если меня не будет в отеле, ты знаешь, где искать.

Но Берта не стала выслушивать мои тоскливые излияния, а хлопнула трубкой о рычаг.

Глава 8

Я сидел в номере около четверти часа, пытаясь сложить вместе кусочки чудовищной головоломки.

Если Джорджа Кэдотта убил Баркли Фишер, то я не хочу быть втянутым в это дело. Если он не убивал Кэдотта, то. ему нужно помочь. Тем более что он наш клиент, он заплатил нам деньги и собирался заплатить еще.

Но подо мной был тонкий лед. Стоит полиции узнать о дневнике и о ключах, подобранных мной в номере мотеля, она смешает меня с грязью, от которой мне никогда не отмыться. Следовательно, я должен позаботиться, чтобы она об этом не узнала.

Эванс неплохо поработал надо мной. Каждое движение отдавалось дикой болью в боку. Я осторожно ощупал себя, чтобы понять, не сломано ли ребро. Но сказать что-либо с уверенностью было трудно. У меня дико ныла челюсть, но я знал, что она не сломана.

Я с трудом поднялся с кресла. Только через несколько минут удалось заставить мышцы повиноваться.

Взяв такси, я поехал на Маркет-стрит, где находилось множество дешевых магазинов и мастерских. В одной из них стояла машина для изготовления ключей-дубликатов. Я купил несколько заготовок и приступил к работе. Сначала сделал два дубликата с ключей от квартиры Кэдотта, потом начал изготовлять такие ключи, какие мне приходили в голову. Это было довольно забавно: из заготовки получался ключ, который, по-моему, не подошел бы ни к одной двери в мире. Настоящая творческая работа, вроде сочинения музыки или занятия живописью.

Сделав таким образом с десяток ключей, я пошел в галантерею и купил пару кожаных футляров. В каждый футляр вложил по одному дубликату ключа от квартиры Кэдотта, а остальное дополнил образчиками своего творчества. Затем я повалял футляры в пыли на тротуаре, наступил на них несколько раз, вытер и сунул в карман. После этого отправился в отель.

Портье сказал, что мне звонила какая-то женщина и обещала перезвонить через четверть часа. Я поднялся к себе в номер, намочил полотенце в горячей воде, приложил его к ломившей челюсти и стал ждать.