Он знал, что Ивлин ему изменила. Знал, что Даунер собрался отправиться в Сан-Франциско, обосноваться там и зажить вместе с Ивлин семейной жизнью. Поэтому специально звонил ей на квартиру, прикинувшись гангстером, изменив голос, и оставил для Даунера грозное предупреждение, которое и привел впоследствии в исполнение.

– Другими словами, – сказал я Калхуну, – у вас в подсознании все время сидела мысль о возможности убить Даунера и таким образом убрать его с дороги.

– Нет, нет, нет, нет! – истерически завопил он. – Я клянусь! Я клянусь!

– Чепуха, – отрезал Хобарт. – Не знаю, сумеем мы доказать или нет, но думаю, что сумеем. Какая тут, к черту, самозащита! Это умышленное убийство. Первой степени.

– Он защищал меня, – всхлипнула Ивлин.

– Это вы так считаете, – заметил Хобарт. – Нам вполне ясно, как было дело. – Он повернулся ко мне и продолжил: – Хорошо. А теперь относительно вас обоих. Немедленно выметайтесь отсюда ко всем чертям – я имею в виду, из города, – и если вы, не успев отсюда убраться, раскроете рот перед каким-либо газетчиком, я позабочусь, чтобы ноги вашей никогда больше не было в Сан-Франциско, или весь состав штатных работников полиции выдворит вас отсюда к дьяволу.

Я обеспечу вам полицейский эскорт до аэропорта. Вы доберетесь туда за рекордное время, со всей скоростью, которую развивают машины с сиренами и мигалками.

После чего я препровожу нашу сладкую парочку в управление, и мы доведем до конца это дело добрыми старыми полицейскими методами.

А когда вы прибудете в Лос-Анджелес, не преподносите газетным репортерам никаких баек. Фрэнк Селлерс уже изложил историю поисков награбленного, а я расскажу ему о раскрытии дела об убийстве. А вы, Лэм, вполне можете потратить свободное время на раздумья о том, что стряслось с вашими пятьюдесятью тысячами, если, конечно, они когда-нибудь у вас были.

– Мне нечего тратить на это свободное время, – возразил я. – Я знаю, где они в данный момент находятся.

– Где?

– Я был полным идиотом, что не подумал об этом раньше, – признался я.

– Хорошо, – сказал Хобарт, – согласен купить. Где они?

Я наставил указательный палец на Берту Кул и приказал:

– Ладно, Берта, колитесь.

Физиономия Берты на миг побагровела от гнева, а потом она раскололась.

– Ты перепугал меня просто чертовски, я чуть не грохнулась в обморок. Вскрыла тот чертов посылочный ящик с камерой, поглядеть, что там такое, и отправить обратно, открыла коробку с фотобумагой, а оттуда по всей комнате полетели тысячедолларовые банкноты. Я сгребла деньги, сунула к себе в стол, в этот момент затрещал телефон, Фрэнк Селлерс сообщил мне про тебя, и я чертовски отчетливо сообразила, что ты оставил меня сидеть на куче жареных денег. Тогда я сбегала в фотомагазин, купила другую коробку бумаги, точно такую же, как твоя, срезала перочинным ножом опечатку, положила в посылку, вынесла ее в приемную и велела Доррис Фишер запаковать все и отослать назад в чертову фотостудию.

– Жареных пятьдесят тысяч! Боже, неужто я сплю…

Я с ухмылкой оглянулся на Хейзл Даунер и поправил Берту:

– Они вовсе не жареные. Только чуть-чуть тепленькие.

– Мои деньги? – уточнила Хейзл.

– Конечно, ваши, – подтвердил я.

– У вас уйдет чертовски много времени на доказательство этого, дорогуша, – заметила Берта.

– Нет, не уйдет, – опроверг ее я. – У меня есть письмо, подписанное Стэндли Даунером, в котором он признает, что оставил их ей. Даунер был крупным букмекером. С одной слабостью – обожал красоток. Столкнувшись с Ивлин, решил поменять Хейзл на новую модель.

– На ту, у кого опыт побольше, – не удержалась Хейзл от провокационного комментария.

Ивлин даже не подняла головы. Она пребывала поверженной в прах. Хейзл издала легкий смешок, бросилась ко мне в объятия и горячо, с благодарностью прижалась губами к моим губам.

– Дональд, – шепнула она, – у найденных вами банкнотов были срезаны уголки?

– Если и не были в тот момент, когда я их обнаружил, – шепнул я, – к тому времени, когда Берта их обнаружила, были. Уж она-то не собиралась выпускать жирный куш из унизанных бриллиантами пальцев… А если честно, Хейзл, я чересчур торопился, чтобы обратить внимание. Впрочем, думаю, что…

– Ради господа бога, – взмолилась Берта, – прекращай свою чертову болтовню!

Инспектор Хобарт приказывал в телефонную трубку:

– Пришлите сюда мне служебный автомобиль с мигалкой и сиреной и самого лучшего из имеющихся водителей. Я хочу, чтобы два человека были доставлены в аэропорт как можно быстрее, чтобы пыль под колесами не успела улечься. – Он бросил трубку, повернулся ко мне, покачал головой и вздохнул: – Ох уж мне эти чертовы дилетанты!