— Хватит тянуть, говори, кто его приобрел?

— Пистолет, — произнес Поль Дрейк, тщательно выговаривая слова и впившись глазами в лицо Перри Мейсона, — был приобретен в Санта-Барбаре, штат Калифорния, Бесси Форбс за два дня до того, как ее муж сбежал с Паулой Картрайт.

Лицо Перри Мейсона окаменело. Почти десять секунд он не сводил с сыщика бесстрастного оценивающего взгляда.

— Ну, — спросил Дрейк, — что теперь скажешь?

Перри Мейсон прикрыл глаза.

— Ничего я говорить не буду, — ответил он, — а хочу взять назад кое-что из того, что уже сказал.

— Что именно?

— Что в нужный миг смогу разнести обвинение против Бесси Форбс в клочья.

— Я и сам, — заметил Дрейк, — многое сейчас переоцениваю.

— Чего уж там, — процедил Мейсон. — Я по-прежнему думаю, что могу разнести обвинение в клочья, но поручиться не поручусь.

Он снял трубку, не спеша поднес к уху и, услышав голос Деллы Стрит, произнес:

— Делла, соедините меня с Алексом Боствиком, редактором отдела новостей в «Кроникл». Пусть он сам подойдет к телефону. Я подожду.

Удивление понемногу исчезло из глаз Поля Дрейка, а лицо приобрело свойственное ему выражение шутливой насмешливости.

— Однако, — протянул он, — ты меня поражаешь. Я начинаю думать, что ты либо знаешь об этом деле больше, чем я предполагал, либо хитер как лис. Может, оно и к лучшему, что миссис Форбс не пришлось спешить и давать объяснения в полиции.

— Возможно, — тихо произнес Перри Мейсон и сразу заговорил в трубку: — Алло… Это Боствик? Привет, Алекс, это Перри Мейсон. У меня для тебя кое-что интересное, а то ты все жалуешься, что я никогда тебе ничего не сообщаю и твоим ребятам не удается сорвать куш на сенсации. Вот тебе прямая наводка. Отправь репортера на Милиас-драйв, в дом 4893. Там проживает некто по имени Артур Картрайт. Репортер застанет там экономку, она глухая и с капризами, звать Элизабет Уокер. Если репортер сумеет ее разговорить, то выяснит, что она знает, кто убил Клинтона Фоули… да, Клинтона Форбса, который жил в доме 4889 на Милпас-драйв под именем Клинтона Фоули… Да, она знает, кто убил… Нет, не Бесси Форбс. Ее нужно разговорить… Хорошо, если уж ты настаиваешь. Она сообщит, что это Артур Картрайт, тот самый, у которого она служит и который загадочно исчез. Все. Пока.

Перри Мейсон осторожно повесил трубку и повернулся к Полю Дрейку.

— Ей-богу, Поль, — сказал он, — до чего же мне это было противно.

Глава XVI

Обстановка комнаты, выделенной в тюрьме для встреч адвокатов с клиентами, состояла из стола, протянувшегося от стены до стены, и стульев по обе его стороны. Вдоль всего стола на высоту пять футов от самого пола поднималась посередине крепкая проволочная сетка.

Адвокат и клиент могли сидеть друг против друга, смотреть друг другу в лицо и хорошо слышать друг друга, но коснуться друг друга или передать что-либо сквозь сетку они не могли. В комнате для посещений имелись три двери. Одна вела из надзирательской в адвокатскую половину, вторая — из той же надзирательской в половину, отведенную для заключенных, третья соединяла эту половину с тюремными помещениями.

Перри Мейсон с нетерпением ждал, сидя на стуле за своей стороной длинного стола. Он негромко барабанил пальцами по потертой столешнице.

Через несколько минут дверь из тюремных помещений открылась и вошла надзирательница, ведя за руку миссис Форбс.

Бесси Форбс была бледна, но держалась спокойно. В глазах ее проглядывал неотвязный ужас, однако губы были решительно сжаты, так что превратились в жесткую полоску. Она обвела комнату взглядом, заметила Перри Мейсона, и адвокат встал ей навстречу.

— Доброе утро, — произнес он.

— Доброе утро, — ответила она ровным спокойным голосом и подошла к столу.

— Садитесь напротив, — пригласил Перри Мейсон.

Она села и попыталась улыбнуться. Надзирательница удалилась через внутреннюю дверь, охранник с любопытством поглазел сквозь стальную решетку и отвернулся. Слышать он их не мог, разговор адвоката и подследственной шел с глазу на глаз.

— Почему, — спросил Перри Мейсон, — вы мне солгали о пистолете?

Она глянула по сторонам с затравленным выражением и провела по губам кончиком языка.

— Я не лгала, я просто забыла, — ответила она.

— О чем забыли?

— О том, что покупала пистолет.

— Что ж, — сказал он, — давайте рассказывайте.

Она начала, спотыкаясь, словно тщательно подыскивала слова:

— За два дня до того, как муж уехал из Санта-Барбары, я узнала про его связь с Паулой Картрайт. Я получила разрешение властей на хранение в доме огнестрельного оружия, пошла в магазин спортивных товаров и купила автоматический пистолет.

— Как вы намеревались им воспользоваться? — спросил он.

— Не знаю.

— Собирались стрелять в мужа?

— Не знаю.

— Или в Паулу Картрайт?

— Не знаю, говорю вам. Купила, поддавшись порыву. Я думала — может быть, возьму их на пушку.

— Ладно, — заметил он, — что случилось с пистолетом?

— Муж его отобрал.

— Значит, вы его ему показали?

— Да.

— Что вас заставило?

— Он вывел меня из себя.

— Ага, стало быть, вы угрожали ему пистолетом?

— Можно сказать и так. Я вытащила пистолет из сумочки и заявила, что покончу с собой, но не допущу, чтобы прославилась по его милости как брошенная жена, не сумевшая удержать мужа.

— Вы действительно хотели покончить с собой? — спросил Перри Мейсон, изучая ее терпеливым бесстрастным взглядом.

— Да, хотела.

— Но не покончили?

— Нет.

— Почему?

— Когда все случилось, у меня уже не было пистолета.

— Почему?

— Муж отнял, я же вам говорила.

— Да, говорили, но мне подумалось, что он мог его вам вернуть.

— Нет, отнял, и больше я пистолета не видела.

— Значит, вы не покончили с собой лишь потому, что не было пистолета?

— Правильно.

Мейсон неслышно пробарабанил по столешнице кончиками пальцев.

— Есть и другие способы рассчитаться с жизнью, — заметил он.

— Не такие легкие, — возразила она.

— В Санта-Барбаре к вашим услугам был целый океан.

— Противно тонуть.

— А стреляться приятно?

— Прошу вас, не смейтесь надо мной. Неужели вы не можете мне поверить?

— Я-то могу, — протянул он, — но хочу посмотреть на дело глазами присяжных.

— Присяжные не стали бы задавать такие вопросы, — рассердилась она.

— Присяжные — нет, — задумчиво произнес Мейсон, — а вот окружной прокурор может, и присяжные его услышат.

— От меня, — сказала она, — это в любом случае не зависит. Я сказала вам правду.

— Значит, ваш муж, уехав, прихватил пистолет?

— Видимо, да. Я пистолета больше не видела.

— Значит, вы полагаете, что некто, взяв пистолет у вашего мужа, застрелил и его, и полицейскую овчарку?

— Нет.

— Какова ваша версия?

— Кто-то, — медленно сказала она, — имевший доступ к вещам мужа, выкрал пистолет и дождался удобного случая убить его.

— Кто именно, как вы считаете?

— Это могла быть Паула Картрайт, — ответила она, — мог быть и Артур Картрайт.

— А Тельма Бентон? — с расстановкой спросил Перри Мейсон. — Мне она показалась женщиной довольно эмоциональной.

— С чего Тельме Бентон его убивать? — ответила она вопросом на вопрос.

— Не знаю. А с чего Пауле Картрайт его убивать, после того как она столько с ним прожила?

— У нее могли быть свои причины, — заметила Бесси Форбс.

— Если исходить из этого, она должна была бы сначала сбежать со своим мужем, а потом вернуться и убить Форбса.

— Да.

— Я считаю, — медленно произнес Перри Мейсон, — нам лучше держаться версии, что его убил Артур Картрайт или Тельма Бентон. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее склоняюсь к версии с Тельмой Бентон.

— Почему? — спросила она.

— Потому что, — объяснил он, — на суде она будет давать показания против вас, а в таких случаях всегда хорошо продемонстрировать, что свидетель обвинения, возможно, пытается приписать преступление другому лицу.

— Судя по вашим словам, вы не очень поверили тому, что я рассказала про пистолет.

— У меня правило — не верить тому, во что я не могу заставить поверить присяжных, — заявил Перри Мейсон. — А я не уверен, что смогу заставить присяжных проглотить ваш рассказ про пистолет, если они убедятся в том, что вы приехали туда на такси; что вы увидели вашего мужа мертвым на полу и не только не подумали сообщить об этом в полицию, но, напротив, бежали с места преступления и попытались скрыть свое настоящее имя, назвавшись миссис К. М. Дэйнджерфилд, когда сняли номер в гостинице.

— Мне не хотелось, чтобы муж знал, что я в городе.

— Почему? — спросил Мейсон.

— Он был человеком крайне жестоким и совершенно безжалостным, — ответила она.

Перри Мейсон поднялся и подал знак охраннику, что разговор окончен.

— Что ж, — сказал он, — я еще раз все взвешу. Вы же тем временем напишите мне письмо о том, что много размышляли над своим делом и хотели бы обо всем рассказать газетчикам.

— Но я им про это уже говорила, — сказала она.

— Неважно, — возразил Перри Мейсон (в эту минуту из внутренней двери появилась надзирательница), — Мне нужно, чтобы вы изложили это в письменном виде и мне отправили.

— Они прочитают письмо, прежде чем сдать на почту? — спросила она.

— Само собой, — ответил он. — До свидания.

Она стоя проводила его до двери взглядом, выдающим удивление и замешательство. Надзирательница похлопала ее по руке: