– А теперь, Клейтон, расскажите про пассажира, сегодня в десять утра наблюдавшего за этим домом, а потом следившего за двумя джентльменами, которые оттуда вышли и пошли по Риджент-стрит.

Извозчик несколько удивился и смутился.

– Что ж мне вам рассказывать, коли вы и так все знаете не хуже моего, – сказал он. – Вообще-то тот джентльмен сказал, что он сыщик, и велел никому про него не рассказывать.

– Друг мой, это очень серьезное дело, и у вас могут быть очень большие неприятности, если вы попытаетесь что-либо утаить от меня. Говорите, пассажир назвался сыщиком?

– Да.

– Когда он вам об этом сказал?

– Когда вылезал из моего экипажа.

– Он сказал что-нибудь еще?

– Он назвал свое имя.

Холмс бросил на меня довольный взгляд.

– Назвал имя! Весьма опрометчиво с его стороны. И какже его зовут?

– Его зовут Шерлок Холмс, – сказал кебмен.

Никогда еще я не видел своего друга таким удивленным. Ответ Джона Клейтона прямо-таки сразил Холмса наповал, но уже через пару секунд он от души рассмеялся.

– Превосходно, Ватсон… Это настоящий талант, – отдышавшись, сказал он. – Чувствую, этот противник не уступает мне ни в быстроте, ни в сообразительности. Должен признать, этот раунд за ним. Так вы говорите, его зовут Шерлок Холмс?

– Да сэр, это имя назвал тот джентльмен.

– Просто замечательно! Расскажите, где вы взяли этого пассажира и что было потом.

– В половине десятого тот господин остановил меня на Трафальгарской площади. Сказал, что он сыщик, и пообещал две гинеи[29], если я буду целый день делать то, что он велит, и не стану задавать вопросов. Я, само собой, с радостью согласился. Сначала я привез его к гостинице «Нортумберленд». Там мы дождались, пока из нее выйдут два джентльмена и возьмут кеб. Потом – поехали за ними и остановились где-то неподалеку отсюда.

– Рядом с этим домом? – уточнил Холмс.

– Точно я не скажу, но мой пассажир, должно быть, знает лучше. В общем, остановились мы где-то тут и прождали полтора часа. Потом мимо нас прошли те же двое джентльменов. Они проследовали по Бейкер-стрит, потом вышли на…

– Это я знаю, – перебил его Холмс.

– Мы проехали три четверти мили по Риджент-стрит, затем пассажир захлопнул окно и велел мне гнать как можно скорее на вокзал Ватерлоо. Я хлестнул свою кобылу, и мы домчали туда меньше чем за десять минут. Там он заплатил, как и обещал, две гинеи и пошел себе на вокзал. Только, когда выходил, обернулся и сказал: «Тебе, может быть, интересно узнать, что сегодня ты возил самого Шерлока Холмса». Так я и узнал, как его зовут.

– Понятно. И больше вы его не видели?

– Нет.

– Не могли бы вы описать мистера Шерлока Холмса?

Кебмен почесал макушку.

– Не так-то просто будет описать этого джентльмена. Я бы дал ему лет сорок, росту он был среднего, дюйма на два-три ниже вас, сэр, одет прилично, и борода у него была такая черная, стриженная квадратом. Лицо бледное. Больше я, пожалуй, ничего не скажу.

– Цвет глаз заметили?

– Нет, не приметил.

– Это все?

– Да, сэр, больше мне сказать нечего.

– Что ж, вот ваши полсоверена. Если еще что-нибудь вспомните, получите столько же. Всего доброго.

– До свидания, сэр. И спасибо!

Джон Клейтон, довольно посмеиваясь, удалился, а Шерлок Холмс повернулся ко мне и с грустным вздохом пожал плечами.

– Вот и третья ниточка оборвалась. Мы вернулись к тому, с чего начали. Ну и хитрый мерзавец, а! Он знал наш адрес, знал, что сэр Генри Баскервиль обращался ко мне. Вычислил меня на Риджент-стрит, догадался, что я запомню номер кеба и найду извозчика, и даже передал мне через него это наглое послание! Да, Ватсон, у нас действительно достойный противник. В Лондоне я ему проиграл, надеюсь, вам в Девоншире повезет больше. Но кое-что меня очень беспокоит.

– Что именно?

– То, что я отправляю вас туда одного. Это скверное дело, Ватсон. Скверное и опасное. И чем больше я о нем думаю, тем меньше оно мне нравится. Да, друг мой, вы можете смеяться, но поверьте, я буду очень рад, когда снова увижу вас здесь, на Бейкер-стрит, целым и невредимым.

Глава VI

Баскервиль-холл

В назначенный день мы, как и договаривались, встретились с сэром Генри Баскервилем и доктором Мортимером. По дороге на вокзал мистер Шерлок Холмс снабжал меня последними указаниями и советами.

– Я не хочу, чтобы мои теории и подозрения как-то повлияли на ваши выводы, Ватсон, поэтому сейчас не буду ничего говорить, – напутствовал меня он. – Мне нужно, чтобы вы просто сообщали мне факты, и как можно более подробно. Выводы предоставьте делать мне.

– Факты какого рода вас интересуют?

– Все, что прямо или косвенно может быть связано с этим делом, и в первую очередь – отношения молодого Баскервиля с соседями и любые новости относительно смерти сэра Чарльза. Я за эти дни сам пытался навести кое-какие справки, но, боюсь, результаты оказались неутешительными. Единственное, что удалось установить наверняка, это то, что мистер Джеймс Десмонд, следующий наследник, это действительно заслуживающий уважения старик, который не может иметь отношения к нашему делу. Я думаю, мы можем смело его исключить. В нашем поле зрения остаются только люди, которые будут непосредственно окружать сэра Генри Баскервиля на болотах.

– Может, стоит начать с того, чтобы избавиться от этих Бэрриморов?

– Ни в коем случае. Это было бы непростительной ошибкой. Если эта супружеская пара невиновна, было бы жестоко и несправедливо увольнять их, но если же все это – их рук дело, так мы потеряем всякую возможность уличить их в преступлении. Нет, нет, пусть они пока останутся в списке подозреваемых. В Холле, если я не ошибаюсь, есть еще конюх. Потом двое соседей-фермеров. Наш друг доктор Мортимер (в его честности я ни на секунду не сомневаюсь) и его жена, о которой нам ничего неизвестно. Не забудем про натуралиста, Стэплтона, и его сестру, судя по рассказам, красивую молодую леди. К тому же есть еще некий мистер Френкленд, роль которого в этом деле нам также непонятна. Остаются еще паратройка соседей. Вот люди, на которых вам нужно сосредоточить внимание.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– У вас есть оружие?

– Да, я подумал, что стоит захватить его с собой.

– Правильно. Держите ваш револьвер при себе днем и ночью и никогда не теряйте бдительности.

Наши друзья уже успели забронировать места в вагоне первого класса и теперь дожидались нас на платформе.

– Нет, у нас ничего нового, – в ответ на вопрос Шерлока Холмса покачал головой доктор Мортимер. – Но я совершенно уверен в том, что в течение последних двух дней за нами никто не следил. Выходя на улицу, мы всегда очень внимательно смотрели по сторонам. Если бы за нами кто-нибудь наблюдал, мы бы это обязательно заметили.

– То есть вы все время провели вместе?

– Да, кроме вчерашнего вечера. Приезжая в Лондон, я всегда посвящаю один день любимому занятию. Вчера я сходил в музей Хирургического колледжа.

– А я погулял в парке, посмотрел на людей, – вставил Баскервиль. – Все было тихо-мирно.

– Все равно это было очень неосмотрительно с вашей стороны, – мрачно покачал головой Холмс. – Я очень прошу вас больше не ходить гулять в одиночку, иначе может произойти что-то ужасное. Вы нашли второй башмак?

– Нет, сэр, видно, его уже не сыскать.

– Гм. Очень интересно. Ну что ж, до свидания, – добавил Холмс, когда поезд тронулся и стал медленно набирать скорость. – Сэр Генри, не забывайте предостережение из легенды, которую читал нам доктор Мортимер, и не выходите на болото в ночные часы, когда мир погружается во власть темных сил.

Когда мы отъехали уже довольно далеко, я обернулся и увидел высокую мрачную фигуру Холмса, который неподвижно стоял на платформе, провожая взглядом поезд.

Недолгое время поездки я употребил на приятные занятия: поближе познакомился с попутчиками и поиграл со спаниелем доктора Мортимера. Очень скоро коричневая земля за окном приобрела красноватый оттенок, гранит сменился кирпичом, и все чаще и чаще стали попадаться рыжие коровы, которые паслись на хорошо ухоженных полях. Густая сочная трава и пышные заросли культурных растений говорили о том, что климат в этих местах более благоприятный, чем у нас, хоть и более сырой. Молодой Баскервиль почти все время смотрел в окно и то и дело радостно вскрикивал, когда узнавал знакомые с детства детали пейзажа.

– Знаете, доктор Ватсон, с тех пор, как я покинул эти места, мне пришлось объездить полмира, – расчувствовался он, – но более красивых мест я не встречал.

– Нет такого девонширца, который не восхищался бы своими родными местами, – заметил я.

– Тут дело не только в природе, но и в наследственных особенностях людей, которые населяют эти места, – сказал доктор Мортимер. – Посмотрите, к примеру, на нашего друга, сэра Генри. Его череп имеет шарообразную форму, что характерно для кельтов[30]. Следовательно, склонность к яркому проявлению чувств и оседлость у него в крови. У несчастного сэра Чарльза череп был очень необычного строения, наполовину гэльский[31], наполовину иберийский. Но вы ведь уехали из Баскервиль-холла еще в детстве, не так ли, сэр Генри?

– Когда умер отец, я был уже подростком, но самого Холла я ни разу не видел, потому что жили мы в небольшом коттедже на южном берегу. Сразу после смерти отца я уехал к другу в Америку. Поверьте, для меня все это так же незнакомо, как для доктора Ватсона. Мне очень хочется поскорее увидеть торфяные болота, я просто сгораю от нетерпения.

– В самом деле? В таком случае можете считать, что ваше желание исполнилось, потому что мы как раз проезжаем болота, – сказал доктор Мортимер и показал на окно вагона.

Невдалеке, за изрезанным на зеленые квадраты полем и приземистым леском показался серый, унылый холм со странной ухабистой вершиной, которая издалека казалась какой-то расплывчатой, напоминая один из тех фантастических пейзажей, которые иногда видятся во сне. Баскервиль долго всматривался в даль, и по его беспокойному лицу я понял, как много для него значила первая встреча с землей, которая так долго принадлежала его предкам и для которой они столько сделали. Сэр Генри был одет в твидовый костюм, сидел в купе самого обычного железнодорожного вагона и даже разговаривал с американским акцентом, но все равно в ту минуту, при взгляде на это смуглое выразительное лицо я как никогда почувствовал, что передо мной – потомок древнейшего благородного рода, такой же горячий и властный, как и все его предки. В густых бровях, тонких чувствительных ноздрях и больших темных глазах читались гордость, отвага и сила. Если на этих болотах нам суждено попасть в переделку, по крайней мере можно быть уверенным, что этот человек не подведет и не оставит в беде.