— На этот раз вы сразили его наповал, — заметил я, вернувшись в кабинет. — У него теперь даже ноги заплетаются.

Вульф ничего не ответил.

— Я думал, вы воспользуетесь случаем, чтобы свести их вместе. Если чутье меня не обманывает, могла бы получиться довольно интересная встреча.

— Не сомневаюсь. Но у нас сыскное агентство, а не светский салон. И не зоосад, хотя господин Муир и напоминает голодную гиену. Пригласи лорда Клайверса.

Я открыл дверь в гостиную и застал Клайверса врасплох: он не заметил второй двери и не ожидал, что я появлюсь с этой стороны. Похоже, он немного нервничал. Прежде чем войти в кабинет, немного постоял на пороге, как бы ожидая какого-то подвоха.

Вульф, прищурившись, оглядел его и слегка наклонил голову.

— Рад познакомиться, лорд Клайверс. Садитесь, пожалуйста. — Он показал на кресло, в котором только что сидел Муир.

Клайверс медленно повернулся, оглядывая все вокруг — книжные полки, карты на стенах, репродукции картин Гольбейна, громадный глобус на подставке, портрет Шерлока Холмса над моим столом. Затем сел в кресло и, насупив брови, ткнул в меня пальцем.

— Кто этот молодой человек?

— Мой доверенный помощник, мистер Гудвин, — представил меня Вульф. — Отсылать его нет смысла: на этот случай у нас специально приготовлено одно место, откуда можно подслушать все разговоры в кабинете.

— Что вы говорите! — Клайверс громко рассмеялся и больше обо мне не вспоминал. Его сдвинутые брови нацелились на Вульфа. — Я получил ваше письмо насчет лошади. Это какая-то нелепость.

— Да, конечно, — согласился Вульф. — Долги — это всегда нелепость. Мертвая рука завистливого прошлого хватает настоящее за горло.

— Что? — Клайверс сделал удивленные глаза. — О чем это вы? Чушь какая-то… Я хотел сказать: глупо просить двести тысяч фунтов стерлингов за одну лошадь. К тому же без всяких на то законных оснований.

— Это точно. — Вульф вздохнул, подался вперед и нажал кнопку звонка. — Но ваше присутствие здесь — лучший контраргумент. Если бы не было оснований, вы бы не пришли. Хотите пива?

— Какое у вас?

— Американское. Пить можно.

— Попробуем. Племянник сказал мне, что если я хочу с вами поговорить, то должен приехать сам. Вот я и приехал. Чтобы выяснить, с кем имею дело — с простаком или мошенником.

Вульф приподнял брови.

— Неужели нет других вариантов? Фриц, еще пива и стакан, — попросил он, открывая свою бутылку. — Вы производите впечатление практичного человека. Поэтому я предлагаю говорить только по существу. Меня, кстати, радует уже то, что вы не говорите, будто мы вас с кем-то перепутали. Это избавляет нас от массы лишних хлопот.

— Странные у вас мысли. С какой стати я буду говорить, что я это не я? — сердито спросил Клайверс.

— Да, действительно. Но полностью исключить такую возможность я тоже не мог. Значит, сорок лет назад в Сильвер-Сити вас знали как Джорджа Роули?

— Да. Спасибо, я сам налью.

— Хорошо. — Вульф отпил пива и вытер рот. — Я думаю, мы сумеем договориться. Я знаю, что требования мистера Линдквиста, да и остальных тоже, не имеют юридической силы: все сроки давно истекли. Кроме того, у нас нет подписанного вами обязательства о выплате долга. Но поскольку с моральной точки зрения вы им должны и это легко доказать, я думаю, вам выгоднее заплатить, нежели участвовать в судебном разбирательстве. Случай довольно необычный и наверняка привлечет внимание публики. А для вас, английского пэра, прибывшего в нашу страну с ответственной и деликатной миссией, подобная реклама была бы нежелательна. Не лучше ли избежать ее, заплатив если не всю сумму, то хотя бы часть? По-моему, лучше. Как вам пиво? Терпимо?

Клайверс поставил стакан на стол и облизал губы.

— Сойдет. — Некоторое время он молча смотрел на Вульфа. — Теперь понятно, чего вы добиваетесь.

— Именно этого, лорд Клайверс.

— Да, черт возьми, теперь понятно… А я поначалу решил, что вы требуете с меня деньги за лошадь вдобавок к тому, что я обещал заплатить. О лошади ведь в долговом обязательстве ничего не говорилось… Ну что ж, неплохо придумано. Отличная возможность для шантажа. Сейчас эта история выглядит фантастически, но тогда мне нужно было спасать свою шкуру. Если бы я не подписал договор и не раздобыл лошадь, меня бы повесили. Перспектива малоприятная… Я понимаю: есть смысл заломить цену повыше. Но двести тысяч фунтов за лошадь? Это абсурд. Я заплачу тысячу.

Вульф покачал головой.

— Я не люблю долгих препирательств и не люблю уверток. Речь идет о всей сумме долга, и вы это знаете. Я представляю интересы не только мистера и мисс Линдквист, но и дочери Гилберта Фокса и косвенно мистера Уолша. Мистера Скоувила я не упомянул только потому, что прошлым вечером его убили. Нет, лорд Клайверс, в письме я потребовал платы за лошадь только потому, что мы не располагаем подписанным вами долговым обязательством. Но речь идет, повторяю, о всей сумме долга, то есть, строго говоря, о половине вашего состояния. Просто мои клиенты готовы довольствоваться меньшим.

Лорд уже не выглядел раздраженным, он спокойно разглядывал Вульфа.

— Ясно. Значит, играете по-крупному? Ну что ж, тысячу долларов за лошадь и еще тысячу за пиво я бы, пожалуй, заплатил. Но вы, как я понял, рассчитываете на кусок пожирнее. Хотите устроить мне скандал… — Он поднялся с кресла.

— Позвольте, — перебил Вульф. — Мы говорим не о тысяче или двух тысячах долларов за лошадь. По совести, вы должны этим людям половину своего состояния. И если они согласны…

— Ничего я им не должен! Вам отлично известно, что я им заплатил.

Глаза Вульфа превратились в узенькие щелки.

— Это еще что за новости? Вы им заплатили?

— Разумеется! И не притворяйтесь, что не знаете этого. У меня есть и их расписка, и возвращенное мне долговое обязательство. — Клайверс снова сел. — Послушайте. Я здесь один, почему бы нам не поговорить откровенно? Меня не смущает то, что вы занимаетесь вымогательством. С вымогателями мне уже приходилось сталкиваться, причем с куда более наглыми. Попробуйте умерить свои аппетиты и взглянуть на вещи трезво. У вас есть хороший повод для шантажа, согласен. Но большого куска вам не ухватить, я на это не пойду. Если Линдквист даст мне расписку, я заплачу ему три тысячи фунтов.

Вульф тихонько барабанил указательным пальцем по подлокотнику — чувствовалось, что он в затруднении. Глаз совсем не было видно.

— Плохо дело, — сказал он наконец. — Встает вопрос о взаимном доверии. Как я могу убедиться в том, что вы и в самом деле заплатили? И как вы можете убедиться, что я ничего об этом не знал? И что я действовал исключительно из добрых побуждений? — Он нажал кнопку звонка. — Я, пожалуй, еще выпью. Вы как?

— Можно. Пиво неплохое. Так значит, вы не знали, что долг уже погашен?

— Да-да, именно так. Вообще-то я должен был предвидеть такой поворот. — Вульф открыл бутылки, подвинул одну Клайверсу и наполнил стакан. — Вы говорите, что «заплатили им». Им, кому? Сколько? Когда? Расскажите, пожалуйста.

Клайверс, не торопясь, опорожнил стакан, поставил его на стол и задумчиво посмотрел на Вульфа.

— Вы, я вижу, человек неглупый. Если я вам представлю необходимые доказательства, включая расписку в получении денег, вы возьмете назад свои требования в обмен на тысячу фунтов?

— Если вы представите убедительные доказательства, то вам не придется платить ни гроша.

— Нет, тысячу я готов пожертвовать. Насколько я знаю, Линдквист сейчас в сложном положении. А доказательства вы сможете увидеть завтра утром. И более чем убедительные.

— Я бы предпочел увидеть их сегодня.

— Сегодня никак. У меня их еще нет, я получу их поздно вечером, с дипломатической почтой. Но поскольку вечером у меня дела, я предлагаю вам зайти ко мне в гостиницу в любое время после девяти утра.

— Я не выхожу из дома. Кроме того, с девяти до одиннадцати я занят. Вы можете принести мне эти документы в любое время после одиннадцати.

— Нет, не могу. — Клайверс неожиданно рассмеялся. — Ха! Ха! Вам ничего не стоит прийти за ними самому — на больного вы совсем не похожи.

— Если вы их не принесете или не пришлете, мое требование останется в силе, — спокойно, но твердо ответил Вульф. — Кстати, почему эти документы приходят с диппочтой?

— Потому что я распорядился, чтобы мне их прислали. Дело в том, что в прошлый понедельник ко мне явилась одна женщина и потребовала денег. Ее привел мой племянник: они познакомились на каком-то приеме. Представилась она как дочь Гилберта Фокса. Красивая девушка. Слишком красивая, чтобы быть честной. Я не стал с ней разговаривать: все это выглядело как обыкновенное вымогательство, и я выставил ее за дверь. А потом отправил в Лондон телеграмму с просьбой прислать мне эти документы — на случай, если дело осложнится. Сегодня вечером они будут здесь.

— А когда вы выплатили долг?

— В девятьсот шестом или седьмом. Точно не помню. Я уже лет двадцать не заглядываю в свой архив.

— И кому именно вы заплатили?

— Расписку я получил ото всех.

— Предположим. Вы говорите, что долговое обязательство теперь у вас. Насколько я знаю, раньше оно было у Коулмана, известного под кличкой Хлыст. Значит ли это, что деньги получил именно он?

Клайверс утомленно вздохнул.

— Я уже ответил вам на кучу вопросов. Завтра вы увидите подписанный мною чек с отметкой банка о выплате соответствующей суммы. — Он посмотрел на пустой стакан. — Никогда раньше не пробовал американского пива. Оказывается, весьма приличное.

Вульф заказал Фрицу новую порцию.

— Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Я ведь вас не допрашиваю. Я просто пытаюсь получить недостающие сведения. Так чек был выписан на имя Коулмана?