Джеймс Хэдли Чейз - Снайпер

Я поднялся, отошел на пару шагов в сторону, сел на ограждение крыши. Саванто чиркнул спичкой. Закурил. Пламя осветило его постаревшее лицо, змеиные глазки, которые больше не блестели.

– Через несколько часов, мистер Бенсон, ваша жена и мой сын будут в Мехико. Оттуда они отправятся куда-нибудь еще. Я не знаю куда, но они должны исчезнуть для их же собственной безопасности. Вы потеряли жену, я – сына. Я сожалею, что втянул вас в эту историю. У нас есть выражение: «Мужчина, пораженный молнией». Оно означает любовь с первого взгляда. Такое случилось, когда Тимотео встретился с вашей женой. Это бывает редко, но бывает, и, когда происходят такие встречи, мой народ относится к ним с пониманием, так что и я вынужден уважать традиции. Вы достаточно умны, мистер Бенсон, чтобы осознать, что эта женщина не для вас. Если вы признаете справедливость этого утверждения, горечь потери для вас будет не столь ужасна, как для меня потеря сына. Они будут счастливы вместе, мы – несчастны, но так уж устроена жизнь. Я пришел сюда, чтобы объяснить вам все это. Раймондо, мой верный помощник, организовал нашу встречу. Я знаю, что вы хотите убить меня, – Саванто пожал плечами. – Тому есть причины. Но я стар и не боюсь смерти. Позвольте объяснить, что мною двигало. Раймондо уже рассказал вам о Диасе Саванто. Теперь я признаю, что допустил ошибку. Я неправильно оценил возможности моего сына, и только сейчас мне стало ясно, что он не может занять мое место. Я должен иметь в своем распоряжении немалые средства, чтобы улучшить условия жизни моего народа. Вам это известно. Я не мог предвидеть, что моего сына поразит молния. Когда он убежал с вашей женой, события приняли опасный оборот. Я не смог приказать убить его, как того требуют наши обычаи. Я нужен моему народу. Человек, который хочет занять мое место, – безвольный слизняк. – Он бросил сигарету и растоптал окурок ногой. – Так что пришлось предпринять кое-какие меры. Когда есть такие деньги и влияние, как у меня, мистер Бенсон, возможности существенно расширяются. Передо мной стояла задача убедить Лопеса, что мой сын убит. Так как он убежал с женщиной, у Лопеса не должно было остаться ни малейших сомнений в том, что и ее постигла та же участь. Подкупить Хартли, этого любителя птичек, не составило труда. За деньги люди идут и не на такое. Лопес услышал выступление Хартли по радио, но его это не убедило. Я, собственно, так и думал. Пришлось пойти дальше. Лопесу показали тела. У меня есть хороший знакомый, опытный мастер, владелец похоронного бюро. Он все устроил. Вашей жене и моему сыну сделали по уколу, от которых они крепко заснули. На их головах появились вполне правдоподобные раны, которые, правда, легко смывались смоченной в воде губкой. Лопес признал, что они умерли. Теперь им открылся путь в Мехико и дальше, туда, где они смогут начать новую жизнь. Я потерял сына. Вы потеряли жену. Мне очень жаль нас обоих.

Я подумал о Люси. Вспомнил ее крик: «Я люблю его!» Я все равно ее потерял, и внезапно мне захотелось забыть обо всей этой истории.

– Я сожалею, что пришлось заклеймить вас, мистер Бенсон, – продолжил Саванто. – Меня вынудили это сделать. Соглядатаи Лопеса докладывали ему обо всем. Я должен был убедить Лопеса, что настроен серьезно, потому что хотел спасти жизнь моему сыну. Я сожалею о случившемся.

Я дрожал от ярости.

– Ладно, старик, – с трудом мне удалось не перейти на крик. – Я тебя не убью. Считай, что ты вывернулся. Но мне жаль тех крестьян, которым ты будто бы стараешься помочь. Человек с таким складом ума, как у тебя, будет помогать только себе и никому больше. Но какое мне до этого дело? – Я встал. – Значит, мою жену и твоего сына ждет счастливое будущее. Это хорошо. А ты сам останешься боссом организации, использующей азартные игры и контрабанду наркотиков ради улучшения жизни крестьян. Но я думаю, что эти крестьяне скорее умерли бы с голоду, если бы знали, насколько грязны твои деньги. Ты – обычный гангстер, наслаждающийся властью. Бандит, скрывающийся за личиной благодетеля. Такие, как ты, не имеют права ходить по земле. Меня тошнит от одного твоего вида.

Я двинулся к крану.

– Мистер Бенсон…

Я обернулся.

– Я понимаю вашу злость и вашу горечь. Я хотел бы хоть как-то загладить свою вину. Возьмите эти облигации. Они помогут вам примириться с потерей жены и клеймом. Пожалуйста, возьмите их.

В руках он держал конверт.

И тут я понял, как отомстить Саванто.

– Хорошо.

Я взял конверт, убедился, что в нем лежат облигации на предъявителя стоимостью двадцать пять тысяч долларов каждая.

– Пятьдесят тысяч долларов, мистер Бенсон, это большие деньги, – проворковал Саванто. – С ними вы сможете начать новую жизнь, забыв о прошлом.

– Какого черта? – спросил я. – Это взятка, которой вы хотите заткнуть мне рот? Чтобы я не обратился в полицию, когда вы все-таки доберетесь до вашего племянника?

– Нет, мистер Бенсон. Я думаю, вы заслуживаете компенсации. Я искренне сожалею о том, что с вами произошло.

Я отошел от него. Сунул руку в карман брюк, достал зажигалку. Крутанул колесико, поднес вспыхнувший язычок пламени к уголку конверта. И ощутил безмерную радость, наблюдая, как загорелись и превратились в пепел пятьдесят тысяч долларов.

Я услышал, как ахнул Саванто. Он двинулся на меня.

– Идиот! – закричал он. Его голос дрожал от ярости. – Черт бы тебя побрал! На эти деньги я мог бы построить школу для моих людей. Я мог бы накормить тысячи крестьян!

– Зачем же вы отдали их мне? Отдали, потому что вас замучила ваша вонючая, насквозь прогнившая совесть. Если бы у ваших крестьян была сила воли, они поступили бы с вашими деньгами точно так же.

Я шагнул к крану, но заметил, что мы не одни. От стены квартиры, построенной на крыше, отделилась чья-то тень. Я остановился, схватившись за рукоять ножа.

– Ты можешь спуститься на лифте, – сказал Раймондо. – Так быстрее и проще.

Я повернулся к Саванто.

– Будьте вы прокляты… вы и ваши крестьяне.

Раймондо проводил меня к лифту. Нажал на кнопку, дверцы раскрылись.

Мы посмотрели друг на друга.

– Ты допустил ошибку, солдат, – сказал Раймондо. – Он тебе этого не простит.

– Зато теперь я с ним в расчете, – ответил я.

Раймондо пожал плечами.

– Сделанного не воротишь. Счастливо, солдат.

Я вошел в кабину.

– Катись ты к черту, – сказал я и нажал кнопку первого этажа.

Лифт плавно пошел вниз. В вестибюле сидели двое мужчин. Невысокого роста, в темных костюмах, в соломенных шляпах, со смуглыми лицами и черными, как оливки, глазами. Они пристально смотрели на меня, словно старались запомнить, как я выгляжу. Боевики Саванто… благодетеля крестьян!

Плевать я на них хотел.

Едва я вышел в жаркую ночь, с неба упали первые капли дождя. Молнии разрезали небо, гром гремел прямо над головой. Через несколько минут капли превратились в сплошной поток. Я промок насквозь, пока добрался до «Фольксвагена».

Я влез в кабину, смахнул с лица воду, завел мотор, включил «дворники». Всмотрелся в темноту, задумался. Словно гора свалилась с моих плеч.

Я плюнул в лицо этому дикарю.

Я вдавил в пол педаль сцепления, передвинул ручку переключения скоростей, добавил газа, отпуская сцепление. Машина тронулась с места. Я ехал домой. В пустой дом, без Люси, но все-таки дом.