– Вскрытие показало, что она умерла от передозировки героина.

Марго снова покачала головой:

– Так писали в газетах. А на самом деле вскрытие утверждало, что она умерла от передозировки наркотиков, в состав которых, не исключено, входил и героин.

– Вы хотите сказать, что она вообще не имела дела с героином?

– Я не знаю, что ей дал Френк. Он упоминал только успокаивающие, но на самом деле там могло быть что угодно.

– То есть вы утверждаете, что Френк убил ее.

– Думаю, что да, – произнесла Марго нерешительно. – Не берусь утверждать, что он сделал это сознательно. Тут мог быть просто несчастный случай.

– А потом приехала полиция?

– Нас отвезли в участок и допрашивали несколько часов. Все мы твердили одно и то же. Мол, когда родители Рика уехали, мы решили собраться в его доме и повеселиться. Что мы крепко напились в тот вечер, что Холли, отходя ко сну, прекрасно себя чувствовала, но когда на следующее утро мы проснулись, она была мертва. Конечно, они не поверили ни одному нашему слову, но доказать обратное не могли. Отцы Рика и Бена крепко надавили на них, заверяя, что от души накажут своих отпрысков, тем более что и публикации уже сделали свое дело.

Я допил остатки шампанского, и мне показалось, что он стало пресным.

– Вот вроде и все, Дэнни, – вздохнула Марго. – Вы испытываете ко мне отвращение? За то, что я принимала в этом участие?

– Если события разворачивались так, как вы рассказали, то все вы в это были замешаны, – заключил я. – Так какого черта кого-то взволновало возвращение Ширли в Санта-Байю?

Она яростно закивала, и я даже подумал, что шампанское стремительно ударило ей в голову.

– Вот это я и имела в виду, – серьезно и вполне трезво проговорила Марго. – Как и намекала вам раньше, Дэнни. Ни у кого, кроме как у Ширли, не было причин убивать Барроу, а у нее, должно быть, имелись очень веские основания, чтобы пойти на это.

Я поднялся:

– Спасибо за рассказ, Марго.

– Изложив вам все, я себя чувствую как-то лучше, – призналась она. – Если Рик узнает, он меня убьет!

– Пусть Рик вас не волнует, – сказал я. – Беспокойтесь, как бы Френк не узнал.

Ее лицо побледнело под загаром.

– Но вы же не скажете ему, Дэнни. Прошу вас!

– Думаю, что нет, – великодушно заверил я и направился к двери.

Она стремительно выскочила из-за бара, запнулась и лицом вниз рухнула на пол. Тонкая ткань платья обтянула аппетитные округлости ягодиц, и на мгновение я испытал искушение. Но тут же понял, что над нами витает тень Холли Райc.

Вернувшись домой, я налил себе выпить, чтобы избавиться от кислятины шампанского во рту. Затем позвонил капитану Шеллу. Он, как всегда, был мрачен и зол.

– Всего лишь один вопрос, – быстро сказал я. – О сержанте, который собирался посадить Барроу за наркотики, а потом получил указание сверху выпустить его. Не тот ли это самый сержант, который шесть лет назад явился в дом Торманов, когда там после вечеринки умерла девушка?

– Так уж получилось, что тот самый, – ответил Шелл. – А что?

– Вот и подумайте об этом, – с наслаждением произнес я и повесил трубку.

Глава 10

Я бесконечно долго тянул свою выпивку, усевшись в кресло, размышляя и прикидывая. Ничего толкового в голову не приходило. Марго то ли рассказала правду, то ли врала. Внутренний голос убеждал, что она была искренна. Не из-за благородства, а потому что хотела избежать опасности разоблачения. Несмотря на шампанское, ей нелегко дался рассказ о событиях той ночи и о ее роли в них. Мысль, что об этом может узнать весь мир, была для нее непереносима. Но почему после шести лет молчания тень Холли Райc вдруг стала столь громогласно взывать к мести? Или же, вдруг пришло мне в голову, и все эти шесть лет ее тень отнюдь не была безгласна? Сняв трубку, я набрал номер Торманов. Телефон звонил долго и упорно, пока наконец не раздался невнятный голос Марго:

– Слушаю.

– Это Дэнни, – весело сказал я. – Как вы себя чувствуете?

– Паршиво! Уходя, вы могли бы и поднять меня!

– Боялся, что после физического контакта уже не смогу отвечать за себя, – соврал я.

– Вы просто болтун! – Но голос у нее потеплел.

– Я все думаю о том, что вы мне рассказали. От вас потребовалось немалое мужество, Марго, и в то же время вы не выгораживали себя.

– Спасибо, – тихо пробормотала она.

– Но в результате вашего повествования все стало куда запутаннее, чем, наверно, было в реальности. Значит, пока Холли считала, что Бен тоже будет, она хотела принять участие в вашем сборище?

– Совершенно верно. Я рада, что вы это поняли, Дэнни.

– И на самом деле Холли всего лишь опечалилась, выяснив, что, по сути, она самая настоящая лесбиянка. Но в любом случае ей рано или поздно пришлось бы это понять.

– Откровенно говоря, вы сами не понимаете, как помогли мне, Дэнни! Я уже чувствую себя куда лучше.

– И вы могли бы забыть о всем, что тогда было, – легко бросил я, – если бы не шантаж.

– Вы правы, – быстро отреагировала она. – Как можно забыть, если каждый месяц приходилось платить и… – Она помолчала. – Ах вы, подонок! – тихо воскликнула через несколько секунд. – Ах вы, грязный, подлый, хитрый подонок!

– Перед смертью Холли все изложила на бумаге? – поинтересовался я. – Или, может, кто-то записал ее рассказ на диктофон?

– Она все написала, – с трудом выдавила Марго. – Подробно описала все, что с ней произошло в этом доме. Года два назад, вскоре после свадьбы, мы получили копию этой ее записи по почте.

– От Френка?

– Должно быть, от него. От кого же еще?

– И сколько же платите?

– По тысяче в месяц от каждого из нас. При первом же промедлении подлинник письма окажется в полиции.

– А как насчет Бена Уошберна? Он платит ту же сумму?

– Понятия не имею. Об этом как-то не принято спрашивать.

– Пожалуй, – согласился я. – Как происходят платежи?

– Наличными. В плотном конверте. Его полагается класть у основания определенного дерева примерно в пяти милях отсюда, за холмами. Я понимаю, звучит это смешно, но так оно и есть.

– Это должен быть Френк Нейл, – предположил я. – Вы никогда не думали разобраться с ним?

– Часто, – с горечью ответила она. – Но Рик – явно не человек действия. Кроме того, Френк, конечно же, принял меры. Если с ним случится какая-то неприятность, документ тут же окажется в полиции.

– Может, вы и правы.

– Так что нам, черт побери, оставалось делать?

– То, как вы вели себя, было самым разумным, – признал я.

– Не осуждайте меня, Дэнни! – взмолилась она. – В противном случае нам бы пришел конец. Теперь, когда Рик после смерти отца возглавил компанию, мы предельно уязвимы.

– И не было бы больше фруктовых пирогов Матушки Торман? – потрясенно вымолвил я. – Не было бы больше ням-ням? Я бы этого не перенес!

Она беспомощно засмеялась:

– Ей-богу, Дэнни Бойд, вы сукин сын из накладного золота!

Повесив трубку, я решил, что пришло время проверить, как развивается лесбийская любовь на Парадайз-Бич и как далеко она зашла. Когда я поставил машину у коттеджа, солнце опускалось в Тихий океан. Уже знакомый голубой глаз глянул на меня в проем двери, звякнула цепочка. Я вошел, и Нина прикрыла за мною дверь.

– Тебя не приглашали, Бойд, – холодно заявила она.

На ней был кружевной свитерок, белый и без рукавов, с большим вырезом, обнажившим груди почти до сосков. Тугой черный твид брюк плотно облегал бедра и ягодицы. Волосы тициановского цвета лежали в аккуратной прическе. Нина выглядела не только привлекательной, но и – в первый раз со времени нашего знакомства – даже элегантной.

Мы вместе – она следовала за мной на некотором отдалении – прошли в гостиную. Очередным потрясением стала сама комната. Видно было, что ее вылизали от пола до потолка, все вокруг в буквальном смысле слова блестело. Третьим потрясением стала Дженни Копчек. Ее белокурые волосы тоже были тщательно причесаны, она была облачена в симпатичное черное платьице с открытыми плечами и боковыми разрезами почти до талии. На поясе лежала тонкая серебряная цепочка.

– Только по приглашению, Бойд, – встретила меня Дженни.

Когда из кухни появилась Каддлс, изумление мое достигло предела. На ней было детское платьице из джерси, разрисованное птичками, летящими в разные стороны. Густые волосы ниспадали вдоль щек, что смягчало выражение ее лица, а подол платья благопристойно касался колен. Выглядела она, самое большее, лет на семнадцать.

– Незваных гостей тут не ждали, Бойд, – серьезно заметила Каддлс.

– Дьявольщина, что происходит? – громогласно удивился я.

– Мы решили устроить вечеринку, – пояснила Дженни. – Нина весь день бегала по магазинам и все такое.

– Мы чертовски устали от безделья, – добавила Каддлс.

– И решили устроить интимный девичник, – сообщила Нина. – Я даже купила свечи и все, что полагается. Каддлс готовит обед. Она прекрасно это делает. Так что приходи завтра, если в том есть необходимость.

Я посмотрел на Каддлс:

– Торманы платят по тысяче в месяц, он и она. А сколько выкладываешь ты?

Певица медленно провела рукой по волосам.

– Я думаю, что, в общем-то, Дэнни может остаться тут на какое-то время, кто-нибудь из вас, девочки, нальет ему? Лично меня устроит чистая водка с кубиком льда.

– Что тебе, Бойд? – поинтересовалась Дженни.

– Пока ничего, – отказался я.

Дженни направилась к бару. Каддлс села на диван, Нина устроилась рядом с ней.

– Если ты это выяснил, – начала Каддлс, – значит, ты знаешь и то, что произошло с Холли в ту ночь.

– Во всех подробностях, – не стал я отрицать. – Когда ты получила копию ее письма?

– Пару лет назад, – горько улыбнулась она. – Если оно появится в печати, моей карьере конец. Капут! Так что я платила.

– Сколько?

– Каждые три месяца по пять тысяч. Банковскими чеками на имя мистера Райса, которые срочной доставкой отправлялись на почтамт Санта-Байи.