— Будьте же благоразумны, мосье Пуаро. Нам следует соблюдать осторожность.

— Вы не понимаете, — сказал Пуаро. — Я очень, очень встревожен…

Такси рывком остановилось перед тихой гостиницей, где жила Анни Моризо.

Пуаро выпрыгнул из машины и чуть не столкнулся с молодым человеком, вышедшим из гостиницы.

— Еще одно знакомое лицо — но откуда?.. А, помню, это актер Реймонд Барраклаф.

Он сделал шаг по направлению к входу, но тут Фурнье сжал ему предплечье.

— Мосье Пуаро, я в высшей степени уважаю вас и восхищаюсь вашими методами — но я категорически против каких-либо неосмотрительных действий. Здесь, во Франции, я отвечаю за ведение дела…

Пуаро перебил его:

— Я понимаю ваше беспокойство, но не бойтесь никаких «неосмотрительных действий» с моей стороны. Давайте-ка наведем справки у дежурного. Если мадам Ричардс здесь на месте, значит, ничего дурного не произошло — и мы можем обсудить наши дальнейшие действия. Не возражаете?

— Нет, нет, конечно нет.

— Хорошо.

Пуаро прошел через вращающуюся дверь и подошел к дежурному. Фурнье не отставал.

— Насколько я знаю, у вас здесь остановилась миссис Ричардс, — начал Пуаро.

— Видите ли, мосье, она действительно останавливалась у нас, но сегодня она уехала.

— Уехала? — громко повторил Фурнье.

— Да, мосье.

— Когда уехала?

Дежурный взглянул на часы.

— Чуть более получаса назад.

— Она уехала неожиданно? Куда она направилась?

Клерку надоели расспросы, и он решил больше не отвечать, но тут Фурнье показал удостоверение, после чего клерк мгновенно сделался необыкновенно любезен и услужлив.

Нет, адреса дама не оставила, по его мнению, она уехала, потому что планы ее внезапно переменились. Раньше она говорила, что собирается пробыть здесь неделю.

Вопросы, и снова вопросы. Вызвали швейцара, носильщиков, лифтеров.

По словам швейцара, к даме заходил джентльмен. Он пришел, когда ее не было, но дождался ее и они вместе пообедали. Что за джентльмен? Американец, типичный американец. Кажется, она удивилась, увидев его. После обеда дама распорядилась, чтобы ее багаж снесли вниз и погрузили в такси.

Куда она уехала? На Северный вокзал, по крайней мере, она назвала его водителю. Был ли американский джентльмен с ней? Нет, она уехала одна.

— Северный вокзал, — проговорил Фурнье. — По-видимому, это поезд на Англию. Двухчасовой. Но, может, это для отвода глаз. Надо позвонить в Булонь и попытаться найти то такси.

По всей видимости, страхи Пуаро передались Фурнье.

У него был взволнованный вид.

Быстро и деловито он привел в движение машину правосудия.

Когда Джейн, все это время сидевшая в гостиной, оторвалась от книги и увидела спешащего к ней Пуаро, было уже пять часов.

Она собиралась упрекнуть его, но что-то в выражении его лица остановило ее.

— Что случилось? — спросила она. — Что-нибудь важное?

Пуаро взял ее за обе руки.

— Жизнь ужасна, мадемуазель, — сказал он.

Что-то в его голосе напугало Джейн.

— Что случилось? — опять спросила она.

Пуаро медленно проговорил:

— Когда поезд пришел в Булонь, в купе первого класса обнаружили мертвую женщину.

Краска отхлынула от лица Джейн.

— Анни Моризо?

— Анни Моризо. В руке у нее был голубой пузырек из-под синильной кислоты.

— О! — выдохнула Джейн. — Самоубийство?

Пуаро ответил не сразу. Затем, тщательно подбирая слова, сказал:

— Да, полиция считаем это самоубийством.

— А вы?

Выразительным жестом Пуаро развел руки в стороны.

— А что еще остается думать?

— Она покончила с собой — почему? Муки совести или боязнь разоблачения?

Пуаро покачал головой.

— В жизни иногда случаются ужасные вещи, — сказал он. — Необходимо немало мужества.

— Для того, чтобы покончить с собой? Думаю, да.

— И для того, чтобы жить — тоже, — проговорил Пуаро.

Глава 26

Речь после ужина

На другой день Пуаро уехал из Парижа, оставив Джейн со списком поручений, которые она должна была выполнить. В большинстве своем они казались ей на редкость бессмысленными, но она отнеслась к ним очень добросовестно. Жана Дюпона она видела дважды. Он поминал экспедицию, в которой она должна принять участие, и Джейн без разрешения Пуаро не осмелилась сказать о своих истинных намерениях. Поэтому она всякий раз уходила от прямого ответа и тут же переводила речь на другие предметы.

Через пять дней ее телеграммой вызвали в Англию.

Норман встретил ее на вокзале Виктория[85], и они обсудили недавние события.

Пресса почти не обратила внимания на самоубийство. В газетах было краткое сообщение о том, что некая канадка, миссис Ричардс, покончила жизнь самоубийством в экспрессе Париж — Булонь, и больше ни слова. Ни единого упоминания о совершенном ранее убийстве в самолете.

И Норман и Джейн — оба были в приподнятом настроении. Все их беды, надеялись они, остались позади. Впрочем, Норман был настроен не так оптимистично, как Джейн:

— Они могут счесть ее виновной в смерти матери, но теперь, когда ее больше нет, они, вероятно, закроют дело; а если ее вина не будет доказана публично, для нас, несчастных, вряд ли что изменится. Для публики мы так и останемся подозрительными личностями.

Это же он повторил и Пуаро, которого через несколько дней встретил на Пикадилли.

Пуаро улыбнулся.

— Не более подозрительными, чем все остальные. По-вашему, я старик, который ни на что не способен! Послушайте, сегодня вечером вы должны со мной поужинать. Придет Джепп и также наш друг мистер Кленси. У меня есть для вас кое-что любопытное.

Ужин прошел отменно. Джепп держался покровительственно и был настроен весьма благодушно, Норман просто с интересом наблюдал, а маленький мистер Кленси пришел в такое же возбуждение, как будто ему снова предстояло опознать смертоносный шип.

Казалось очевидным, что Пуаро не прочь произвести впечатление на коротышку писателя.

После ужина, допив свой кофе, Пуаро откашлялся с несколько смущенным, но при этом сдержанно-гордым видом.

— Друзья мои, — начал он, — мистер Кленси проявил интерес к тому, что, цитируя классику, можно было бы назвать «мои методы, Ватсон». (Я верно вас понял?) Поэтому я предлагаю, если это не будет вам скучно, — он сделал многозначительную паузу, во время которой Норман и Джепп успели сказать «нет-нет» и «чрезвычайно интересно», — сделать маленькое резюме — проанализировать мои методы на примере данного дела.

Он помолчал, заглядывая в записи. Джепп шепнул Норману:

— Чванство — его вторая натура.

— Гм! — Пуаро взглянул на него укоризненно.

Тут все трое воззрились на него с вежливым интересом, и он приступил к рассказу.

— Я начну сначала, друзья мои. Я вернусь к тому злополучному перелету «Прометея». Сначала я расскажу вам о первых моих впечатлениях и первых выводах, а потом перейду к тому, насколько они подтвердились или изменились в свете позднейших событий.

Когда перед самым Кройдоном к доктору Брайанту обратился стюард с просьбой обследовать тело, я тоже пошел с ним. У меня было предчувствие, что может быть — кто знает? — это и по моей части. Вам, вероятно, покажется, что я слишком профессионально воспринимаю подобные трагедии. В моем сознании они делятся на две категории — те, которые меня касаются, и те, которые не касаются, — и хотя вторых несравненно больше, тем не менее, соприкоснувшись со смертью, я всякий раз невольно настораживаюсь, как учуявшая дичь охотничья собака.

Доктор Брайант подтвердил опасения стюарда — женщина была мертва. Причину смерти он, естественно, не мог определить без тщательного осмотра. Именно в этот момент возникло предположение — его высказал мосье Жан Дюпон, что смерть произошла в результате спазма, вызванного осиным укусом. В подтверждение своей гипотезы он указал на осу, которую только что убил.

Что ж, это была вполне правдоподобная версия — и на ней, похоже, могли бы и остановиться. На шее мертвой женщины была красная точка, весьма напоминающая след от укуса, и налицо был факт, что по салону самолета действительно летала оса.

Но в эту минуту мне посчастливилось взглянуть себе под ноги и увидеть то, что по первому впечатлению приняли за трупик еще одной осы. В действительности это был какой-то шип, обмотанный черно-желтым шелком.

Тут весьма кстати подошел мистер Кленси и заявил, что именно таким шипом некие туземные племена стреляют из духовой трубки. Позднее, как вам известно, была обнаружена и сама духовая трубка.

К тому времени, когда мы достигли Кройдона, у меня уже возникло несколько версий. Стоило мне ступить на твердую землю, как мой мозг вновь заработал с присущим ему блеском.

— Валяйте, мосье Пуаро, — ухмыльнулся Джепп. — К чему ложная скромность?

Пуаро одарил его взглядом и продолжил:

— Что меня действительно поразило (впрочем, как и всех), так это необыкновенная дерзость преступления и то, что никто не заметил, как оно было совершено!

И еще два обстоятельства очень меня смущали. Одно — столь своевременное появление осы. Другое — духовая трубка. После дознания я резонно спросил своего друга, почему же убийца не избавился от нее, не выкинул через вентиляционное отверстие. Сам шип, возможно, трудно заметить и нелегко опознать, но духовая трубка с обрывком ярлычка, на котором стояла цена, — совершенно другое дело.

Что это все означало? По-видимому, то, что убийца хотел, чтобы духовую трубку нашли.

Но почему? На это можно дать только один логичный ответ. Если обнаружены отравленный шип и духовая трубка, естественно предположить, что убийство совершено при помощи шипа, которым выстрелили из духовой трубки. Значит, в действительности убийство было совершено иначе.