Агата Кристи - Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

— И позволить ему жениться на той женщине?

— И позволить ему жениться на той женщине. У вас великодушное сердце, мадам; а кроме того, вы будете в безопасности — о, в полной безопасности — и ваш муж будет выплачивать вам содержание.

— Не слишком большое.

— Eh bien, оказавшись свободной, вы выйдете за миллионера.

— Все миллионеры разорились[76].

— Не верьте этому, мадам. Может быть, тот, у кого было три миллиона, теперь имеет два — eh bien, этого вполне достаточно.

Сесили рассмеялась.

— Вы умеете убеждать, мосье Пуаро. Вы действительно уверены, что этот ужасный человек больше никогда меня не потревожит?

— Слово Эркюля Пуаро, — торжественно изрек тот.

Инспектор Джепп бодро прошел по Харли-стрит и остановился у нужной двери.

Он спросил доктора Брайанта.

— Вы назначены, сэр?

— Нет, я черкну ему несколько слов.

На служебной карточке он написал:

Он заклеил карточку в конверт и вручил ее служителю.

Его провели в приемную. В ней находились две женщины и мужчина. Джепп уселся и принялся листать старый номер «Панча».

Служитель появился вновь и вполголоса проговорил:

— К сожалению, вам придется немножко подождать, сэр, доктор примет вас, но сегодня у него очень напряженное утро.

Джепп кивнул. Он не имел ничего против того, чтобы подождать, — наоборот, это было весьма кстати. Две женщины в приемной разговорились. Они были, очевидно, очень высокого мнения о докторе Брайанте. Появились новые пациенты. Очевидно, доктор Брайант весьма преуспевал.

«Да он деньги просто лопатой гребет, — подумал Джепп. — Такому вроде бы незачем брать в долг; но, кто его знает, может, это давнее дело. Так или иначе, пациенты у него солидные, малейший скандал — и все пойдет прахом. Это самое ужасное в профессии врача».

Минут через пятнадцать служитель появился и сообщил:

— Сейчас доктор примет вас, сэр.

Джеппа провели в кабинет с большим окном во двор. Сам доктор сидел за письменным столом. Он встал и пожал руку инспектору.

Изборожденное тонкими морщинами лицо выдавало усталость, однако ни малейшей тревоги по поводу визита полицейского на нем не было.

— Чем могу быть полезен, инспектор? — сказал он, садясь в кресло и указывая Джеппу на стул напротив.

— Во-первых, сэр, прошу прощения, что отрываю вас от работы, но я не задержу вас надолго.

— Ничего, я полагаю, это по поводу смерти в самолете?

— Совершенно верно, сэр. Мы до сих пор этим занимаемся.

— И каковы успехи?

— Весьма скромные. Вообще-то, мне хотелось бы задать вам несколько медицинских вопросов. Я никак не могу разобраться с этим змеиным ядом.

— Видите ли, я не токсиколог, — улыбнулся доктор Брайант. — Это не по моей части. Вам лучше поговорить с Винтерспуном.

— Да, но дело в том, что Винтерспун — эксперт, а вы знаете, что это за народ. Они изъясняются так, что простой человек ничего не разберёт. А насколько я понимаю, у этого дела есть и чисто медицинская сторона. Правда, что змеиный яд иногда применяют при эпилепсии?

— Я не специалист по эпилепсии, — ответил доктор Брайант. — Но, насколько мне известно, при лечении эпилепсии прекрасные результаты дают препараты из яда кобры. Но, еще раз повторяю, это не моя специальность.

— Знаю, знаю. Меня, собственно, интересует другое: мне показалось, что поскольку вы сами были в самолете, то у вас могли возникнуть по этому поводу какие-то соображения. Они могли бы мне пригодиться. Ну что я потащусь сейчас к эксперту, если я даже не знаю, о чем его спрашивать.

Доктор Брайант снова улыбнулся.

— Есть резон в том, что вы говорите, инспектор. Вероятно, ни один человек, ставший поневоле свидетелем убийства, не может вот так запросто взять да и выбросить его из головы… Признаюсь, меня оно заинтересовало. Я немало размышлял.

— И к каким выводам пришли, сэр?

Брайант медленно покачал головой.

— Меня не оставляет ощущение — как бы это получше выразиться — чего-то нереального. Слишком много экзотики. Ведь у преступника не было шансов остаться незамеченным. Вероятно, это безрассудный человек, равнодушный к опасности.

— Очень верно, сэр.

— И ведь какой яд выбрал! Где он мог его раздобыть?

— То-то и оно. Сплошные загадки. Я думаю, мало кто вообще слыхал о такой змее — бумсленг, и уж тем более мог заполучить его яд. Вот вы сами, сэр, вы доктор — разве вы когда-нибудь держали в руках эту отраву?

— Действительно, доступ к таким редким ядам имеют очень немногие. Есть, правда, у меня один знакомый, он работает над тропическими болезнями. У него в лаборатории я видел различные образцы высушенного змеиного яда — кобры, например. Но не помню, чтобы там был бумсленг.

— Вы не могли бы мне помочь… — Джепп передал доктору листок бумаги. — Винтерспун написал три фамилии — сказал, что я могу с ними проконсультироваться. Знаете ли вы кого-нибудь из них?

— С профессором Кеннеди я мало знаком. Хейдлера знаю хорошо; сошлитесь на меня — он для вас сделает все, что сможет. Кармайкл работает в Эдинбурге — я лично его не знаю, но, насколько мне известно, они добились неплохих результатов.

— Благодарю вас, сэр. Весьма обязан. Не буду вас дольше задерживать.

Выйдя на Харли-стрит, Джепп самодовольно усмехнулся.

«Такт превыше всего, — сказал он себе. — С помощью такта чего не добьешься. Уверен, что он так и не понял, зачем я приходил. Такие дела».

Когда Джепп возвратился в Скотленд-Ярд, ему доложили, что его ожидает мосье Эркюль Пуаро.

Джепп был искренне рад видеть приятеля.

— Ну, мосье Пуаро, что вас привело ко мне? Новости?

— Я надеялся получить их у вас, мой добрый Джепп.

— Вы в своем репертуаре. На самом деле новостей маловато: торговец в Париже опознал духовую трубку. Фурнье, сидя в Париже, ухитряется вынимать из меня душу со своей moment psychologique[77]. Я до посинения допрашивал стюардов, и они оба клянутся, что никакой moment psychologique не было. Во время рейса не произошло ничего странного, ничего необычного.

— Психологическая ситуация могла иметь место, когда оба они находились в заднем салоне.

— Я и пассажиров допросил. Не могут же все лгать.

— В одном деле, которое я расследовал, лгали все!

— Опять вы и ваши дела! По правде говоря, мосье Пуаро, я не слишком доволен. Чем больше я всматриваюсь, тем больше загадок. Шеф уже косо на меня поглядывает… Но что я могу поделать? К счастью, в дело замешаны иностранцы. Мы можем валить все на французов, а они там в Париже будут талдычить, что убийца — англичанин, пусть, дескать, англичане и расхлебывают.

— А вы действительно думаете, что это сделали французы?

— Откровенно говоря, нет. На мой взгляд, археологи — это типичное не то. Они роются в земле и порют вздор о том, что случилось тысячи лет назад. Хотел бы я знать, откуда это им может быть известно? И кто будет с ними спорить? Они скажут, что какой-нибудь гнилой нитке бус пять тысяч триста двадцать два года — и поди возрази. Археологи они такие — наплетут с три короба, хотя сами как будто верят в то, о чем говорят. Но вроде бы люди они безобидные. Ко мне третьего дня заходил один старичок — видите ли, у него сперли скарабея — так он, бедняга, был в таком отчаянии, беспомощный, как младенец. Нет, между нами говоря, у меня и в мыслях нет, что это сделала парочка французов-археологов.

— Кто же, по-вашему, это сделал?

— Ну, возможно, Кленси. Он странно себя ведет. Ходит по улицам, бормочет себе под нос. Что-то он замышляет.

— Вероятно, сюжет новой книги.

— Может, и так — а может, и что другое; но как я ни старался, никакого мотива не обнаружил. Я до сих пор думаю, что СЛ 52 в черной книжечке — леди Хорбери; но добиться от нее ничего не удалось. Могу вам сказать: она — крепкий орешек.

Пуаро мысленно улыбнулся. Джепп продолжал:

— Стюарды — ну, я не нашел ничего, что связывало бы их с Жизелью.

— Доктор Брайант?

— По-моему, что-то там есть. Слухи о нем и пациентке. Молоденькая, хорошенькая — отвратительный муж — наркоман или что-то подобное. Если он не будет осторожен, то тут же вылетит из врачебной касты. Это неплохо связывается с РТ 362. У меня даже появилось одно интересное соображение, где он мог добыть змеиный яд. Я ходил к нему, и он себя выдал, прямо скажем, с головой. И все же пока только одни предположения — никаких фактов. В этом деле факты добыть непросто. Райдер, по-видимому, прямой и честный, признается, что летал в Париж брать заем и не смог получить. Дал имена и адреса — все проверено. Я обнаружил, что его фирма была на грани банкротства неделю-две назад, но сейчас они, похоже, выкрутились. Стало быть, опять никаких результатов. Все это дело — сплошная неразбериха.

— Неразберихи не бывает в природе, неясность — да; но неразбериха существует только в неупорядоченном сознании.

— Называйте это как хотите, толку-то что — Фурнье тоже зашел в тупик. Вы небось все уже разложили по полочкам, но не желаете говорить!

— Вы надо мной смеетесь. У меня отнюдь не все разложено по полочкам. Я, согласно своей системе и методу, продвигаюсь маленькими шажками, и до цели еще очень далеко.

— Рад слышать это. Может, поделитесь вашими системными шажками?

Пуаро улыбнулся.

— Я составил маленькую табличку — вот. — Он вынул из кармана листок. — Идея такова: убийство это действие, произведенное для получения некоего результата.