— Послушай, Венеция, есть ли предположение — то есть у тебя, — кто это сделал?

Венеция Керр медленно покачала головой.

— Нет. — Она умолкла, подыскивая лучший и самый тактичный способ выразить свою мысль. Наконец она нашла нужные слова и усмехаясь сказала: — Кто бы ни сделал, во всяком случае, это не Сесили и не я. Это наверняка. Она бы увидела, что это я, я бы увидела, что это она.

Стивен тоже усмехнулся.

— Значит, все в порядке, — повеселев, заключил он.

Он хотел свести все к шутке, но она услышала в его голосе облегчение. Стало быть, он думал об этом…

Она отогнала неприятные мысли.

— Венеция, я знаю тебя давно, — проговорил Стивен. — Ведь так?

— Гм, да. Помнишь, как в детстве нас гоняли на эти ужасные танцевальные классы?

— Неужели же нет! Я чувствую, что могу поговорить с тобой…

— Конечно, можешь. — Она умолкла и потом спокойным, деловитым тоном спросила: — О Сесили, вероятно?

— Да, послушай, Венеция. Сесили была каким-либо образом связана с этой Жизелью?

— Не знаю, — медленно проговорила Венеция. — Не забывай, я была на юге Франции. Сплетни из Ле-Пинэ до меня еще не дошли.

— А что ты думаешь?

— Откровенно говоря, я бы не удивилась.

Стивен задумчиво кивнул.

— А почему это тебя тревожит? — осторожно спросила Венеция. — Вы ведь, по сути, живете раздельно. Стало быть, дело касается ее, а не тебя.

— Пока она моя жена, дело касается и меня.

— А ты не можешь… гм… добиться развода?

— То есть дать ей повод? Сомневаюсь, что она на это согласится.

— Ты бы развелся с ней, если бы это было возможно?

— Если бы у меня был предлог, конечно, развелся бы, — мрачно ответил он.

— Думаю, что она это знает, — задумчиво проговорила Венеция.

— Да.

Они замолкли. Венеция думала: «Она блудлива, как кошка. Уж я это знаю. Но она осторожна. И дьявольски проницательна». Вслух Венеция сказала:

— Стало быть, ничего поделать нельзя?

Он покачал головой, а потом спросил:

— Венеция, если бы я был свободен, ты бы пошла за меня замуж?

Глядя поверх головы лошади, Венеция ответила голосом, лишенным даже намека на чувства:

— Думаю, что да.

Стивен! Она всегда любила Стивена, с тех самых танцевальных классов, и охоты на лисят, и разорения птичьих гнезд. И Стивену она всегда нравилась, но нравилась не настолько, чтобы спасти его от отчаянной, дикой, безумной влюбленности в хитрую кошку, расчетливую хористку…

— У нас могла бы быть замечательная жизнь, — сказал Стивен.

В его сознании замелькали образы: охота — чай с булочками — запах влажной земли и листьев — дети… Все то, чего не могло быть у них с Сесили. Взгляд его затуманился. До него донесся голос Венеции, по-прежнему ровный, совершенно бесстрастный, лишенный каких-либо эмоций:

— Стивен, если хочешь — почему бы не попробовать? Если бы мы уехали вместе, Сесили пришлось бы развестись с тобой.

Он яростно оборвал ее:

— Господи, неужели, по-твоему, я согласился бы на такую жертву с твоей стороны?

— Мне все равно.

— А мне нет, — в голосе его была непререкаемость.

«Вот и все, — подумала Венеция. — А жаль. Он весь опутан предрассудками, но очень милый. Я бы не хотела, чтобы он стал другим». Вслух она сказала:

— Что ж, Стивен, мне пора.

Она нежно тронула лошадь пяткой. Когда она обернулась, чтобы помахать ему рукой, их глаза встретились, и во взглядах было все, чего не было в словах.

Поворачивая за угол аллеи, Венеция выронила хлыст. Оказавшийся рядом прохожий поднял и подал его с несколько преувеличенной учтивостью.

«Иностранец, — подумала она, поблагодарив. — Знакомое лицо». Она подсознательно пыталась вспомнить его в калейдоскопе летних дней в Жюан-ле-Пен, в то время как мысли были заняты Стивеном.

Только когда она подъехала к дому, память рывком вернула ее к действительности.

«Это тот человек, который уступил мне место в самолете. На дознании говорили, что он — сыщи к». И вслед за этим пришла невеселая мысль: «А что он здесь делает?»

Глава 13

У Антуана

Наутро после дознания Джейн не без трепета явилась в парикмахерскую Антуана.

Пресловутый мосье Антуан (а на самом деле Эндрю Лич, чьи претензии на французистость основывались лишь на наличии еврейской мамы), встретил Джейн зловеще-хмурым взглядом.

Он настолько вжился в созданный им образ, что в своем заведении объяснялся исключительно на ломаном английском. Он обозвал Джейн законченной imbecile[49]. С чего это она вздумала лететь самолетом? Что за бред! Ее легкомыслие нанесет салону непоправимый урон. Дав сполна выход своему раздражению, он сменил гнев на милость, и подружка ее Гледис выразительно ей подмигнула.

Гледис была бесплотная блондинка с надменными манерами и чуть слышным, словно доносящимся издали голоском, — но это для клиентов. В быту ее голос звучал хрипло и иронически.

— Не волнуйся, милая, — сказала она Джейн. — Этот старый болван сидит на заборе и пока выжидает, в какую сторону прыгнет кошка. Убеждена, что она прыгнет не туда, куда он думает. До скорого, милочка, идет моя старая ведьма, черт бы ее побрал. И, конечно, будет беситься, как всегда. Надеюсь, она притащилась одна — без своей чертовой собачонки.

Через мгновение чуть слышный голос Гледис донесся словно из иного мира:

— Доброе утро, мадам, вы не захватили вашего очаровательного пекинеса?[50] Как мы сегодня — шампунь, а потом к мосье Анри?

Джейн вошла в соседнюю кабинку, где в ожидании ее рыжая крашеная дама изучала свое лицо в зеркало и жаловалась подруге:

— Дорогая, сегодня я выгляжу просто ужасно, ужасно…

Подруга, со скукой перелистывавшая «Скетч» трехнедельной давности, безучастно откликнулась:

— Ты так думаешь, моя прелесть? По-моему, не хуже, чем обычно.

При появлении Джейн скучавшая подруга прекратила вялое перелистывание «Скетча» и пронзила ее взглядом. Затем она произнесла:

— Да, дорогая. Я абсолютно уверена.

— Доброе утро, мадам, — сказала Джейн с той воздушной легкостью, которая от нее требовалась и которой она достигала машинально, без малейших усилий. — Давно мы вас здесь не видели. Вероятно, отдыхали за границей.

— В Антибе, — ответила рыжая крашеная дама и в свою очередь уставилась на Джейн с нескрываемым интересом.

— Прекрасно, — продолжила Джейн, изобразив безмерное восхищение. — Чем мы сегодня займемся, шампунь и укладка или хна?

Мгновенно отвлекшаяся от изучения Джейн рыжая клиентка подалась к зеркалу и пристально вгляделась в волосы.

— Кажется, недельку потерпит. Боже, какое я страшилище!

— Чего ты хочешь в такой ранний час, дорогая? — сказала подруга.

— О, подождите, пока вами не займется мосье Жорж! — утешила клиентку Джейн.

— Скажите-ка, — рыжая дама опять уставилась на Джейн, — вы вчера выступали свидетельницей на дознании? Вы же были на том самолете, верно?

— Да, мадам.

— Боже, как увлекательно! Расскажите об этом.

Джейн постаралась угодить ей.

— Видите ли, мадам, это было на самом деле ужасно… — И она принялась рассказывать, по ходу дела отвечая на вопросы. Как выглядела та старуха? Правда, что на самолете были два французских сыщика и что вся эта история связана со скандалом во французском правительстве? Была среди пассажиров леди Хорбери? Она и в самом деле так хороша, как говорят? Кто, по ее, Джейн, мнению, совершил убийство? Говорят, что из соображений высшей политики это дело замалчивают — и так далее и тому подобное…

Это был только первый сеанс расспросов. Все клиентки, как одна, требовали, чтобы их обслужила «девушка, которая была в самолете». Всем хотелось удивить своих знакомых: «Дорогая моя, это просто невероятно. Помощница моего парикмахера — та самая девушка… Ну, конечно, на вашем месте я бы туда сходила — они прекрасно делают прическу… Жанна, ее зовут Жанна… такая миниатюрная, большеглазая. Если ее хорошенько порасспросить, она вам все расскажет…»

К концу недели Джейн почувствовала, что ее нервы на пределе. Иногда ей казалось, что, если ее еще раз попросят рассказать о происшествии, она закричит или стукнет клиентку феном.

Однако ей пришел в голову более рациональный способ успокоить свои нервы. Она подошла к мосье Антуану и смело потребовала прибавки к жалованью.

— Чего, чего? И у вас еще хватает нахальства, когда я только из жалости держу вас здесь — после того, как вы вляпались в историю с убийством. Другой на моем месте уволил бы вас немедленно. Но у меня чересчур доброе сердце.

— Вздор, — холодно возразила Джейн. — Клиентки зачастили к вам из-за меня, и вы это знаете. Если хотите, чтобы я ушла, я уйду. Я получу все, что мне причитается, у Анри или в «Мезон Рише».

— А кто будет знать, что вы там? Да что вы в самом деле из себя представляете?

— На дознании я познакомилась с парочкой корреспондентов, — ответила Джейн. — Любой из них раструбит на весь мир о том, что я переменила место работы.

Опасаясь, что она действительно уйдет, мосье Антуан ворча уступил. Гледис от души поздравила подругу.

— Молодец, дорогуша, — воскликнула она. — Куда уж теперь нашему Абраму Эндрю с тобой тягаться. Девушка должна уметь постоять за себя — иначе я даже не представляю, что со всеми нами будет. Выдержка, дорогуша, — вот чего у тебя не отнимешь, и я тобой просто восхищаюсь.

— Бороться я умею, — сказала Джейн, воинственно задрав подбородок. — Мне всю жизнь приходилось бороться.

— Никаких уступок, дорогуша, — сказала Гледис. — Не вздумай поддаваться Абраму Эндрю. Он больше будет тебя ценить. При нашей с тобой жизни уступчивость ни до чего хорошего не доведет, — впрочем, я не думаю, что мы такие уж овечки.