Агата Кристи - Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина

— М-да. Джорджу, конечно, виднее, но мне показалось странновато, что он выбрал то самое место, где…

— Что делать! Я уже несколько раз была в «Люксембурге» с тех пор… с тех пор как Розмэри… Так или иначе туда попадаешь.

— Верно. Но, может быть, это и к лучшему. У меня для тебя есть подарок, Айрис. Надеюсь, он тебе понравится. Au revoir[103].

Он повесил трубку.

Айрис вернулась к Люсилле, чтобы снова ее утешать, уговаривать и успокаивать.

Придя в контору, Джордж сразу же послал за Рут Лессинг.

Мрачное, озабоченное выражение исчезло с его лица, как только Рут, как всегда спокойная, улыбающаяся, в строгом черном костюме, появилась на пороге.

— Доброе утро, мистер Бартон!

— Доброе утро, Рут. Опять неприятности. Прочтите.

Он протянул ей телеграмму.

— Снова Виктор Дрейк?

— Да, будь он неладен!

Она молчала, держа телеграмму в руках.

Худое, смуглое лицо, забавно сморщенный нос… насмешливый голос: «…вы из породы девушек, которые кончают тем, что выходят замуж за босса». Как живо все встало в памяти! Как будто это было вчера.

Голос Джорджа вернул ее к действительности:

— Вы ведь выдворили его отсюда примерно год назад?

— Да, что-то в этом роде, — сказала она, подумав. — Если не ошибаюсь, это было двадцать девятого октября.

— Не перестаю вам удивляться, Рут. Надо же иметь такую память!

Про себя она подумала, что у нее было гораздо больше оснований запомнить этот день, чем он предполагал. Она еще находилась под впечатлением слов Виктора в то время, когда, сняв трубку, услышала беспечный голос Розмэри — и поняла, как сильно ненавидит жену своего шефа.

— Нам еще повезло, что он так долго не появлялся, — сказал Джордж. — Имело смысл заплатить ему тогда эти пятьдесят фунтов.

— А теперь еще триста фунтов! Это ведь целое состояние.

— Да, но на такую сумму он пусть не рассчитывает. Нужно снова навести справки.

— Лучше всего связаться с мистером Огилви.

Александр Огилви, предприимчивый сметливый шотландец, был их агентом в Буэнос-Айресе.

— Да, срочно пошлите ему запрос. Мать, конечно, уже в истерике. Из-за предстоящего вечера все особенно осложняется.

— Хотите, я с ней останусь?

— Нет, ни в коем случае! Вы непременно должны прийти. Вы нужны мне, Рут. — Он взял ее за руку. — Вы слишком много думаете о других.

— Ну что вы! Я эгоистка. — Улыбнувшись, она спросила: — А может быть, стоит связаться с мистером Огилви по телефону? Сегодня к вечеру мы бы все выяснили.

— Прекрасная мысль! На это денег не жалко.

— Я сейчас этим займусь.

Она мягко высвободила руку и вышла из комнаты.

Джордж принялся за текущие дела.

В половине двенадцатого он взял такси и отправился в «Люксембург».

Ему навстречу вышел Шарль, знаменитый метрдотель «Люксембурга». Низко склонив седую голову, он с улыбкой приветствовал Джорджа:

— Доброе утро, мистер Бартон.

Доброе утро, Шарль. Все готово к вечеру?

— Вы будете довольны, сэр.

— Тот же столик?

— Средний столик в нише. Правильно?

— Да. И вы запомнили насчет лишнего стула?

— Все будет в порядке.

— Вы достали розмарин?

— Да, мистер Бартон. Но мне кажется, это не очень красивые цветы. Может быть, лучше добавить веточки с красными ягодами или несколько хризантем?

— Нет, нет. Только розмарин.

— Хорошо, сэр. Хотите взглянуть на меню? Джузеппе!

Мановением руки Шарль вызвал улыбающегося, низенького, средних лет итальянца.

— Меню для мистера Бартона!

Как по волшебству появилось меню.

Устрицы, бульон, морской язык по-люксембургски, рябчики, жареная цыплячья печенка…

Джордж равнодушно пробежал список.

— Да, да, отлично! — Он отдал меню официанту.

Шарль проводил его до дверей. Понизив голос, он произнес:

— Разрешите вам сказать, мистер Бартон, что все мы очень ценим то обстоятельство, что вы… э… снова обратились к нам.

На лице Джорджа появилось подобие улыбки.

— Что было, то прошло, — сказал он. — К прошлому возврата нет. Все это кончено и забыто.

— Вы правы, мистер Бартон. Вы знаете, как мы были потрясены и огорчены, когда все это случилось. Я искренне надеюсь, что у барышни будет веселый день рождения и что вы останетесь довольны.

Отвесив изящный поклон, Шарль удалился и тут же коршуном налетел на одного из младших официантов, который что-то не так расставлял на столике у окна.

Джордж вышел из ресторана, криво усмехаясь.

Он был человеком, лишенным воображения, и поэтому к ресторану сочувствия не испытывал, хотя, объективно говоря, репутация «Люксембурга» пострадала совершенно незаслуженно. В самом деле, разве виноват ресторан, если Розмэри решила именно там покончить самоубийством или если ее убийца задумал именно там привести в исполнение свой замысел? Но, как большинство людей, одержимых какой-то одной идеей, Джордж неспособен был думать ни о чем другом.

Он позавтракал в клубе и поехал на заседание правления. Результатами разговора он остался доволен. Все шло как положено.

Когда он вернулся в контору, к нему сразу же заглянула Рут.

— Есть вести о Викторе Дрейке.

— Какие же?

— Боюсь, что на сей раз дело плохо. Он довольно долго присваивал казенные деньги.

— Это сказал Огилви?

— Да. Я дозвонилась до него утром, а десять минут назад звонил он сам. Он говорит, что Виктор вел себя очень нагло.

— Это он умеет!

— Но он заверяет, что фирма не станет возбуждать судебное дело, если деньги будут возмещены. Мистер Огилви говорил со старшим из совладельцев фирмы, так что сведения точные. Вся сумма составляет сто шестьдесят пять фунтов.

— Итак, наш друг Виктор надеялся дополнительно прикарманить сто тридцать пять фунтов?

— Боюсь, что дело обстоит именно так.

— Слава Богу, что мы хоть здесь не дали себя околпачить, — сказал Джордж с мрачным удовлетворением.

— Я просила мистера Огилви все уладить. Правильно я поступила?

— Лично я был бы рад, если бы этот юный негодяй отправился в тюрьму, но приходится думать о его матери. Она, конечно, дура, но добрая душа. Виктор, как всегда, в выигрыше.

— Это вы добрая душа, — сказала Рут.

— Я?

— Мне кажется, вы самый добрый человек на свете.

Джордж был растроган и смущен. Он поднес руку Рут к губам и поцеловал ее.

— Дорогая моя Рут! Мой самый лучший, самый верный друг! Что бы я без вас делал?

Они стояли совсем близко.

Она подумала: «Я могла бы быть с ним счастлива. И его могла бы сделать счастливым. Если бы не…»

А Джордж в это время думал:

«Что, если послушаться Рейса и все отменить? Наверное, так было бы правильнее всего».

Но это было только минутное колебание.

— В девять тридцать я вас жду в «Люксембурге», — сказал он.

Все приглашенные пришли.

Джордж вздохнул с облегчением. До последней минуты он боялся, что кто-нибудь его подведет, но теперь все были в сборе. Стивен Фарадей, высокий, немного чопорный, Сандра Фарадей, в строгом черном бархатном платье с ожерельем из изумрудов. В этой женщине чувствовалась порода. Она держалась совершенно естественно, может быть даже чуть мягче, чем обычно. Рут тоже была в черном платье, украшенном только брошкой. Черные волосы гладко причесаны, руки и шея белее, чем у всех остальных дам. Да и откуда взяться загару при ее образе жизни? Она ведь работает, ей некогда нежиться под солнцем. Он встретился с ней взглядом. Прочтя в его глазах беспокойство, она ободряюще улыбнулась ему. Джордж почувствовал облегчение. Верная Рут!

Рядом с ним стояла Айрис, непривычно молчаливая. Только она, казалось, понимала, что предстоит не совсем обычная вечеринка. Слишком бледна и строга, но ей это даже идет: серьезность придает ей особое очарование. На ней прямое, простого покроя зеленое платье.

Энтони Браун пришел последним. В его походке Джорджу почудилось что-то кошачье, напоминающее пантеру или, может быть, леопарда. Все-таки есть в нем что-то дикое, хищное.

Все были в сборе — в ловушке у Джорджа. Пора начинать спектакль.

Коктейли были выпиты. Все встали и прошли под сводчатую арку, ведущую в главный зал.

Танцующие пары, негритянский джаз, ловкие, проворные официанты. Шарль с улыбкой вышел им навстречу и, как опытный лоцман, провел через зал. Отведенный им стол стоял в дальнем конце, в сводчатой нише. По бокам от него помещались еще два столика, на две персоны каждый. За одним из них сидел смуглолицый иностранец средних лет с роскошной блондинкой, за вторым — совсем молоденькая пара.

Стол в центре, самый большой, предназначался для гостей Бартона.

Джордж любезно пригласил всех занять места.

— Сандра, пожалуйста, садитесь вот сюда, справа от меня. А справа от вас сядет Браун. Айрис, дорогая, это твой вечер. Ты должна сидеть рядом со мной, дальше Фарадей и Рут.

Он замолчал. Между Рут и Энтони остался пустой стул — стол был накрыт на семь персон.

— Мой друг Рейс просил его не дожидаться. Он может немного запоздать. Мне хочется вас с ним познакомить — это прекрасный человек. Он изъездил весь свет и рассказывает бездну любопытных историй.

Айрис почувствовала досаду. Джордж нарочно посадил ее подальше от Энтони! На ее месте, рядом со своим любезным шефом, как раз должна была бы сидеть Рут. Значит, Джордж по-прежнему недолюбливает Энтони и не доверяет ему. Она бросила взгляд через стол. Вид у Энтони был мрачный. Он даже не смотрел в ее сторону. Только раз он покосился на соседний пустой стул и сказал: