— Боюсь, что уже слишком поздно. Мы не могли добиться ничего стоящею от мисс Теббут в течение часа и около того; за это время доктор Гарфилд, естественно позвонил к себе домой и в свою консультацию, чтобы объяснить, что с ним случилось. Тем не менее мы будем присматривать за ним. Дело наибольшей важности — это Монджой. Кто он был? Что он собирался делать? Почему его нужно было убить?

— Довольно ясно, что он собирался сделать. Он был вовлечен в транспортировку наркотиков и был убит, потому что оказался настолько глуп, что позволил Панчеону узнать себя и выследить. Кто-то, должно быть, был настороже; эти банды, очевидно, следят за своими членами. Или несчастный Монджой попросил о помощи, и ему помогли убраться из этого мира, найдя самый быстрый способ избавляться от трудностей. Жаль, что Панчеон не может говорить, а то бы он мог рассказать нам, звонил ли Монджой куда-нибудь или разговаривал с кем-либо во время беготни по городу. Как бы то ни было, он допустил ошибку, а людям, которые допускают ошибки, не позволяют жить. Странно, на мой взгляд, что никто не посещал квартиры, как ты говоришь. Следовало бы ожидать, что банда провела там некоторое расследование, просто чтобы убедиться в своих предположениях. Я надеюсь, слугам можно доверять?

— Я думаю, да. Мы навели справки. У них всех хорошие репутации. Швейцар имеет армейскую пенсию и отличное досье. Камердинер и горничная глубокоуважаемые люди — ничего против них нет.

— Хмм. И вы не нашли ничего, кроме пачки сигаретной бумаги. Удобно, конечно, завернуть грамм кокаина или около того, что само по себе ничего не доказывает.

— Я думал, ты не придаешь никакого значения сигаретной бумаге.

— Я не слепой и не слабоумный.

— Но где наркотик?

— Наркотик? В самом деле, Чарльз! Он собирался принести наркотик, когда вмешался друг Панчеон. Разве ты еще не понял, что это часть компании Миллигана, и что пятница их день распределения зелья? Милли получает его и устраивает вечеринки в своем загородном доме в пятницу вечером и субботу, там он и передает эту дрянь в руки действительных наркоманов. Дайана де Момери рассказала мне это.

— Интересно, — произнес Паркер, — почему они придерживаются одного дня? Это несет в себе дополнительный риск.

— Очевидно, это неотъемлемая часть системы. Вещество попадает в страну, скажем, по четвергам. Это вата часть истории, полицейских. Вы, похоже, не добились многого в этом направлении, кстати сказать. На следующий день его берут Монджой и передают Миллиганам, никто из которых, возможно, не знает друг друга в лицо. А к субботе вся партия сброшена и у всех наступают счастливые выходные.

— Это звучит правдоподобно. Это, конечно, объясняет, почему мы не нашли никаких следов ни в квартире, ни на теле Монджоя. За исключением сигаретной бумаги. Кстати, это правильно считать, что, если у Монджоя есть сигаретная бумага, он должен быть тем, кто раздает наркотики?

— Не обязательно. Он получает вещество массой — упакованным как бикарбонат соды или все, что угодно. Он разделяет наркотик на маленькие порции и распределяет их: столько-то Миллигану, столько-то следующему розничному торговцу и так далее; когда и как — я не знаю. Точно так же я не знаю, как осуществляются платежи.

— Рад слышать, что есть что-то, чего ты не знаешь.

— Я сказал — я не знаю, а не то, что я не могу предложить. Но я не буду утомлять тебя предположениями. Все-таки это довольно удивительно, что Гарфилд и компания не трогают квартиру.

— Возможно, Гарфилд намеревался пойти туда после, если бы его не остановили.

— Нет, он не стал бы так надолго откладывать это. Расскажи мне еще раз о квартире.

Паркер терпеливо повторил отчет о своем визите в квартиру Монджоя и своем разговоре со слугами. Прежде чем он дошел до половины рассказа, Уимзи выпрямился в своем кресле и слушал с зачарованным вниманием. Вдруг он воскликнул:

— Чарльз! Что мы за идиоты! Конечно, вот оно!

— Что оно?

— Телефонный справочник, конечно же. Человек, который принес новые книги и забрал старые. С каких это пор почта публикует два новых тома сразу?

— Вот те на! — вставил Паркер.

— Я должен был догадаться, что это так. Позвони теперь и выясни, были ли два новых тома переданы по адресу Монджоя сегодня?

— Было бы довольно трудно получить справочники в это время ночи.

— Это точно. Подожди минуту. Обзвони квартиры и спроси, получал ли кто-либо какие-нибудь справочники сегодня утром. По моему опыту, даже правительственные ведомства заказывают такие вещи партиями.

Паркер действовал в соответствии с этим предложением. После некоторого затруднения ему удалось связаться с тремя другими жильцами в том же самом доме, что и квартира Монджоя. Все трое дали один и тот же ответ. Они получили новый том "от Л до Я" около двух недель назад. Новый том "от А до К" еще не был издан. Один мужчина зашел еще дальше. Его имя было Бэррингтон, и он только недавно вселился. Он интересовался, когда будет издан новый том "от А до К" с его новым телефонным номером, и ему сказали, что он, возможно, будет издан в октябре.

— Это расставляет все по местам, — сказал Уимзи. — Наш друг Монджой хранил свои секреты в телефонном справочнике. Огромная книга содержит рекламные объявления, имена и адреса. Особенно имена и адреса. Можем ли мы заключить, что секрет был спрятан среди имен и адресов? Я думаю, можем.

— Это кажется рациональным.

— Очень. Теперь — как мы поступим с тем, чтобы найти эти имена и адреса?

— Да, еще та работенка. Мы, возможно, можем получить описание человека, который приходил за книгами сегодня утром…

— И прочесать многие миллионы лондонцев в его поисках? Если бы в нашем распоряжении было все вселенское время. Куда отправляются добрые телефонные справочники, когда устаревают?

— В измельчитель для бумаг.

— И последний обмен тома "от Л до Я" был сделан две недели назад. Есть вероятность, что он еще не уничтожен. Займись этим, Чарльз. Более чем вероятно, что он также был маркирован и эта метка удалялась при каждом обмене со старого издания на новое.

— Почему? Монджой мог легко оставить себе старый маркированный том.

— Думаю, что нет. Или мы бы обнаружили его, или услышали об этом от камердинера. Пришел незнакомец. Два тома текущего издания были переданы ему, и он ушел удовлетворенный. Насколько я понимаю их план, вся идея заключалась в том, чтобы использовать текущий том, чтобы не вызвать подозрения и обеспечить удобный механизм для немедленного избавления от улик.

— Возможно, ты прав. Все, вероятно, обстоит так, Как ты говоришь. Я обращусь к телефонщикам утром.

Энергичная утренняя работа Паркера обнаружила, что старые справочники уже были отправлены в мешках на переработку, но до сих пор не были измельчены. Шесть работников, упорно трудившихся все выходные над томами "от Л до Я", собранными в Кенсингтонском районе, пролили свет на приятный факт, что девять человек из десяти подписывали свои справочники тем или иным способом. Отчеты продолжали поступать, когда Уимзи сидел вместе с главным инспектором в его кабинете в Скотленд-Ярде и размышлял над полученными сведениями. Поздно вечером Уимзи поднял голову от стопки бумаг.

— Я думаю, это оно, Чарльз.

— Что? — спросил Паркер усталым голосом. У него были красные от напряжения глаза, но нотка надежды звучала в его голосе.

— Вот. Целый список общественных заведений в центральном Лондоне был отмечен галочками — три в середине списка слов на букву "Л", два к концу на "М", одно на "Н", одно на "О" и так далее, включая два в середине: это "Белый олень" в Вэппинге и "Белый горностай" на Оксфорд-стрит, следующим по списку был "Белый лебедь" в Ковент-Гардене. Я готов держать пари на любые деньги, что в новом издании, которое забрали, "Белый лебедь" был в свою очередь помечен галочкой.

— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

— Это, конечно, весьма отдаленно, но я предполагаю вот что. Когда вещество приходит в Лондон, в четверг, я думаю, его приносят в тот бар, который стоит следующим в списке в телефонном справочнике. Одну неделю это будет бар, который называется на "А", скажем, "Анкер", на следующей неделе это будет "Б". "Буйвол и собака" или "Г" — "Герб каменщика". На следующую неделю это будут бары, начинающиеся на следующие буквы, и так далее до конца по алфавиту. Люди, которые должны прийти за товаром, приходят в обозначенный паб, где он передается им главным распределителем или его агентами, возможно, совершенно без ведома хозяина. И так как это никогда не бывает дважды одно и то же место, ваши милые полицейские могут ходить и разговаривать о попугаях и козлах в "Белом лебеде" до посинения. Они, должно быть, уже в "Желтом периле" или "Йорке и Ланкастере".

— Это мысль, Питер. Давай посмотрим на этот список еще раз.

Уимзи передал ему список.

— Если ты прав, значит, эта неделя была неделя "Б", а следующая будет неделей "В". Это неправдоподобно. Скажем, неделя "В". Следующая буква "В" — после последней, отмеченной галочкой, — это "Вооружение Йелвертона" в Сохо. Хотя, подожди минуту, если они выбирали их в алфавитном порядке, что происходит, когда список заканчивается?

— Они начинают его заново.

— Да, но, я предполагаю, здесь довольно много названий на "В". Все равно, мы проверим это, Питер. Что там Ламли? — поинтересовался Паркер у сержанта.

— Новости из больницы, сэр. Панчеон пришел в себя.

Паркер просмотрел доклад, который ему передал его подчиненный.

— Как мы и ожидали, — сказал он, передавая бумагу Уимзи. — Монджой, очевидно, знал, что за ним следят. Он сделал телефонный звонок на станции метро "Пиккадилли" и начал кружить сломя голову по всему Лондону.

— Именно так банда смогла подготовиться к его встрече.

— Да, обнаружив, что он не может оторваться от Панчеона, он завлек его в музей, привел в укромное место и сбил с ног. Панчеон думает, что его ударили каким-то орудием. Так и было. Он не разговаривал с Монджоем. Фактически, эта бумага не говорит нам ни о чем, его бы мы не знали. За исключением того, что, когда Панчеон увидел Монджоя, тот покупал утренний выпуск "Морнинг стар" у человека, стоящего перед редакцией.