— Он никуда не денется. Почему ты об этом говоришь?

— Ну, как? Это странно, что Монджой умер в такой подходящий для нас момент.

— Не думаешь ли ты, что Гарфилд имеет к этому какое-нибудь отношение? С чего бы это, если его самого чуть не убило. Кроме того, мы заглядывали к нему. Он человек хорошо известный на Харли-стрит, с крупной практикой в Уэст-Энде.

— Среди наркоманов, возможно?

— Он специализируется на нервных болезнях.

Паркер присвистнул.

— Это то, что ты думаешь, не так ли?

— Послушай, — сказал Уимзи, — твое серое вещество функционирует не так, как должно. Ты что, устаешь в конце дня? Ты страдаешь от вялости и апатии после приемов пищи? Попробуй «Спарклтон», дающий энергию, в нем соли растительного происхождения, которые стимулируют и одновременно очищают. Некоторые несчастные случаи слишком случайны, чтобы быть настоящими. Когда джентльмен удаляет ярлык своего портного и отрезает лезвием клеймо своего шляпника, совсем без всякой на то видимой причины, и торопливо прогуливается из Финчли в музей в южном Кенсингтоне, одетый в смокинг в крайне неподходящее время, то это потому, что ему есть что скрывать. Если он добавляет к своему странному поведению еще неожиданное падение под поезд, то это потому, что кто-то еще заинтересован в том, чтобы скрывать нечто. И чем больше риска в этих поступках, тем более вероятно, что дело стоит такой таинственности.

Паркер посмотрел на него и тихо усмехнулся.

— Ты великий отгадыватель, Питер. Ты будешь удивлен, если услышишь, что ты не единственный?

— Нет, не буду. Что-то ты скрываешь от меня. Что это? Свидетель убийства, а? Кто-то, кто стоял на платформе? Кто-то, на кого не были склонны обратить внимание? Ты, старый интриган, я вижу это по твоему лицу. Выкладывай немедленно, кто это был? Женщина. Нервная женщина. Средних лет, истеричная старая дева. Я прав?

— Черт бы тебя побрал, да.

— Тогда продолжай. Расскажи мне об этом.

Итак, когда Иглс брал показания у свидетелей на станции, они все согласились, что Монджой сделал несколько шагов мимо Гарфилда, а затем неожиданно зашатался; этот Гарфилд схватил его за руку, а затем оба упали вниз. Но эта женщина, которую зовут мисс Элиза Теббут, пятидесяти двух лет, не замужем, домохозяйка, живет в Кенсингтоне, говорит, что она стояла немного в стороне от них обоих и точно слышала, как по ее описанию «ужасный голос» сказал: «Эй, постой, ты влип!». Монджой резко остановился, как будто в него выстрелили, и этот Гарфилд «с ужасным лицом» взял его за руку и подставил ему подножку. Твое доверие к этой доброй женщине, возможно, возрастет, когда ты услышишь, что она страдает нервными расстройствами и однажды содержалась в психиатрической лечебнице, но она убеждена, что Гарфилд — типичный член банды, чьей целью является убить всех людей британского происхождения и установить превосходство евреев в Англии.

— Черт бы побрал этих евреев в Англии. Если человек страдает мономанией, то он не обязательно ошибается в фактах. Эта дама могла вообразить или выдумать довольно много, но она не могла вообразить или придумать нечто столь фантастическое, как «Эй, постой», что, очевидно, ее неправильное восприятие на слух имени Монджой. Гарфилд — твой человек, и я признаю, что могут возникнуть трудности с тем, чтобы что-то найти на него. Но если бы я был на твоем месте, я бы обязательно обыскал его владения — если сейчас еще не слишком поздно.

— Боюсь, что уже слишком поздно. Мы не могли добиться ничего стоящею от мисс Теббут в течение часа и около того; за это время доктор Гарфилд, естественно позвонил к себе домой и в свою консультацию, чтобы объяснить, что с ним случилось. Тем не менее мы будем присматривать за ним. Дело наибольшей важности — это Монджой. Кто он был? Что он собирался делать? Почему его нужно было убить?

— Довольно ясно, что он собирался сделать. Он был вовлечен в транспортировку наркотиков и был убит, потому что оказался настолько глуп, что позволил Панчеону узнать себя и выследить. Кто-то, должно быть, был настороже; эти банды, очевидно, следят за своими членами. Или несчастный Монджой попросил о помощи, и ему помогли убраться из этого мира, найдя самый быстрый способ избавляться от трудностей. Жаль, что Панчеон не может говорить, а то бы он мог рассказать нам, звонил ли Монджой куда-нибудь или разговаривал с кем-либо во время беготни по городу. Как бы то ни было, он допустил ошибку, а людям, которые допускают ошибки, не позволяют жить. Странно, на мой взгляд, что никто не посещал квартиры, как ты говоришь. Следовало бы ожидать, что банда провела там некоторое расследование, просто чтобы убедиться в своих предположениях. Я надеюсь, слугам можно доверять?

— Я думаю, да. Мы навели справки. У них всех хорошие репутации. Швейцар имеет армейскую пенсию и отличное досье. Камердинер и горничная глубокоуважаемые люди — ничего против них нет.

— Хмм. И вы не нашли ничего, кроме пачки сигаретной бумаги. Удобно, конечно, завернуть грамм кокаина или около того, что само по себе ничего не доказывает.

— Я думал, ты не придаешь никакого значения сигаретной бумаге.

— Я не слепой и не слабоумный.

— Но где наркотик?

— Наркотик? В самом деле, Чарльз! Он собирался принести наркотик, когда вмешался друг Панчеон. Разве ты еще не понял, что это часть компании Миллигана, и что пятница их день распределения зелья? Милли получает его и устраивает вечеринки в своем загородном доме в пятницу вечером и субботу, там он и передает эту дрянь в руки действительных наркоманов. Дайана де Момери рассказала мне это.

— Интересно, — произнес Паркер, — почему они придерживаются одного дня? Это несет в себе дополнительный риск.

— Очевидно, это неотъемлемая часть системы. Вещество попадает в страну, скажем, по четвергам. Это вата часть истории, полицейских. Вы, похоже, не добились многого в этом направлении, кстати сказать. На следующий день его берут Монджой и передают Миллиганам, никто из которых, возможно, не знает друг друга в лицо. А к субботе вся партия сброшена и у всех наступают счастливые выходные.

— Это звучит правдоподобно. Это, конечно, объясняет, почему мы не нашли никаких следов ни в квартире, ни на теле Монджоя. За исключением сигаретной бумаги. Кстати, это правильно считать, что, если у Монджоя есть сигаретная бумага, он должен быть тем, кто раздает наркотики?

— Не обязательно. Он получает вещество массой — упакованным как бикарбонат соды или все, что угодно. Он разделяет наркотик на маленькие порции и распределяет их: столько-то Миллигану, столько-то следующему розничному торговцу и так далее; когда и как — я не знаю. Точно так же я не знаю, как осуществляются платежи.

— Рад слышать, что есть что-то, чего ты не знаешь.

— Я сказал — я не знаю, а не то, что я не могу предложить. Но я не буду утомлять тебя предположениями. Все-таки это довольно удивительно, что Гарфилд и компания не трогают квартиру.

— Возможно, Гарфилд намеревался пойти туда после, если бы его не остановили.

— Нет, он не стал бы так надолго откладывать это. Расскажи мне еще раз о квартире.

Паркер терпеливо повторил отчет о своем визите в квартиру Монджоя и своем разговоре со слугами. Прежде чем он дошел до половины рассказа, Уимзи выпрямился в своем кресле и слушал с зачарованным вниманием. Вдруг он воскликнул:

— Чарльз! Что мы за идиоты! Конечно, вот оно!

— Что оно?

— Телефонный справочник, конечно же. Человек, который принес новые книги и забрал старые. С каких это пор почта публикует два новых тома сразу?

— Вот те на! — вставил Паркер.

— Я должен был догадаться, что это так. Позвони теперь и выясни, были ли два новых тома переданы по адресу Монджоя сегодня?

— Было бы довольно трудно получить справочники в это время ночи.

— Это точно. Подожди минуту. Обзвони квартиры и спроси, получал ли кто-либо какие-нибудь справочники сегодня утром. По моему опыту, даже правительственные ведомства заказывают такие вещи партиями.

Паркер действовал в соответствии с этим предложением. После некоторого затруднения ему удалось связаться с тремя другими жильцами в том же самом доме, что и квартира Монджоя. Все трое дали один и тот же ответ. Они получили новый том «от Л до Я» около двух недель назад. Новый том «от А до К» еще не был издан. Один мужчина зашел еще дальше. Его имя было Бэррингтон, и он только недавно вселился. Он интересовался, когда будет издан новый том «от А до К» с его новым телефонным номером, и ему сказали, что он, возможно, будет издан в октябре.

— Это расставляет все по местам, — сказал Уимзи. — Наш друг Монджой хранил свои секреты в телефонном справочнике. Огромная книга содержит рекламные объявления, имена и адреса. Особенно имена и адреса. Можем ли мы заключить, что секрет был спрятан среди имен и адресов? Я думаю, можем.

— Это кажется рациональным.

— Очень. Теперь — как мы поступим с тем, чтобы найти эти имена и адреса?

— Да, еще та работенка. Мы, возможно, можем получить описание человека, который приходил за книгами сегодня утром...

— И прочесать многие миллионы лондонцев в его поисках? Если бы в нашем распоряжении было все вселенское время. Куда отправляются добрые телефонные справочники, когда устаревают?

— В измельчитель для бумаг.

— И последний обмен тома «от Л до Я» был сделан две недели назад. Есть вероятность, что он еще не уничтожен. Займись этим, Чарльз. Более чем вероятно, что он также был маркирован и эта метка удалялась при каждом обмене со старого издания на новое.

— Почему? Монджой мог легко оставить себе старый маркированный том.

— Думаю, что нет. Или мы бы обнаружили его, или услышали об этом от камердинера. Пришел незнакомец. Два тома текущего издания были переданы ему, и он ушел удовлетворенный. Насколько я понимаю их план, вся идея заключалась в том, чтобы использовать текущий том, чтобы не вызвать подозрения и обеспечить удобный механизм для немедленного избавления от улик.