Дороти Л. Сэйерс - Смерть по объявлению

— Мой дорогой Питер, — сказала герцогиня нетерпеливо, — где ты был все это время? Пожалуйста, сходи и принеси мне нежную малину с мороженым и скажи своему брату, что он мне нужен.

Однажды рано утром младший репортер из крупной газеты «Морнинг стар», Гектор Панчеон, не представляющий никакой важности ни для кого, кроме самого себя и своей овдовевшей матери, вышел из роскошного здания редакции, которое находилось на Флит-Стрит[12]. Панчеону пришлось срочно явиться на работу, потому что прошлой ночью разразился пожар в городском универмаге, нанесший крупный ущерб зданию, из которого в срочном порядке бежали трое ночных сторожей и кошка, обитавшая на соседней крыше.

Сотрудник «Морнинг стар» был вызван к месту происшествия, так как снимал комнаты в западном Центральном районе неподалеку, и мог явиться туда в сравнительно короткое время. Гектор Панчеон написал короткое экстренное сообщение о случившемся для утренних английских изданий, более подробное и волнующее для лондонской газеты, а уже после этого подготовил более обстоятельный и подробный репортаж, дополненный рассказами очевидцев, для утреннего выпуска «Ивнинг комет» и парного печатного органа «Морнинг стар», расположенного в том же здании.

После завершения этого тяжелого труда он был бодр, но голоден. Молодой человек разыскал ночной ресторан на Флит-стрит, привыкший удовлетворять несвоевременные нужды газетчиков, и, предварительно вооружившись свежим номером «Морнинг стар», когда тот, еще влажный, вышел из станка, принялся за очень ранний завтрак, состоящий из поджаренных сосисок, чашки кофе и вчерашних булочек.

Он ел с неторопливым азартом, довольный собой и своей удачей, убеждая себя, что даже более опытные сотрудники его редакции не могли удерживать колонку новостей в том постоянно энергетически бодрящем состоянии духа, которое было присуще его собственной колонке.

Ему казалось, что выдуманное и облаченное в шутливую форму интервью с кошкой было особенно полно привлекательности. Животное оказалось прославленной крысоловкой, и к тому же эта дама была первой, кто учуял запах огня и привлек своим громким мяуканьем внимание ночного сторожа, который приготовился выпить чашку чаю в тот самый момент, когда произошел взрыв. Кошка — малопривлекательное черно-белое создание с пятнистой мордой — собиралась в десятый раз стать матерью, и Гектор Панчеон, по блестящему вдохновению, разрекламировал будущее потомство и предложил удачливому читателю обратиться к своей любимой газете и стать счастливым обладателем котенка-крысолова, прославившегося еще в утробе матери. Молодой репортер чувствовал, что поступил правильно, взяв на себя смелость выпустить в газете подобного рода рекламу, а редактор одобрил его предприимчивость и даже заметил, что это интересная задумка, которая способна привлечь новых читателей — любителей животных.

Довольный завтраком и проделанной работой, Гектор перевернул страницу и увлекся чтением специального политического очерка. Затем он обстоятельно сложил газету, сунул ее в карман, отблагодарил официанта заслуженными чаевыми в размере шести пенсов и вышел на Флит-стрит.

Утро было ясным и сухим, хотя несколько прохладным. Мужчина решил, что после ночных трудов небольшая прогулка пойдет ему на пользу.

Он с наслаждением вдыхал свежую прохладу, прогуливаясь мимо геральдического грифона[13], который венчал Темпл-Бар[14], и Дома правосудия, ненадолго задержался у церквей Святого Клемента Датского и Святой Марии и пошел далее по Стренду, направляясь вверх по Кингсвей. И только когда Панчеон добрался до поворота на Грейт-Квин стрит, он осознал, что чего-то не хватает во вселенной, которая казалась ему столь изобильной.

Грейт-Квин стрит упиралась в Лонг-Акре. В стороне от Лонг-Акре располагалась Ковент-Гарден; уже фургоны и грузовики, нагруженные овощами, фруктами и цветами, громыхая, проезжали мимо. Некоторые торговцы разгружали свои большие плотные мешки, огромные ящики, корзины для овощей и хрупкие корзинки для фруктов, а также яркие плоские коробки, наполненные живым ароматом цветов.

Гектор Панчеон весело шагал по еще сонным лондонским улочкам, готовящимся к новому дню; он размахивал руками и выглядел как мальчишка, в своих прочных серых фланелевых штанах и твидовом жакете, поверх которого был надет старый барберри[15], осознавая, что в этот момент он владеет миром, не говоря уже обо всех товарах на рынке Ковент-Гарден. Повернув на Грейт-Квин стрит, молодой человек прошел половину улицы Лонг Акре, шустро увернулся от лошади, запряженной в фургон и остановившейся возле входа на станцию метро, и направился в сторону рынка, тщательно выбирая путь между коробками и корзинами, жестяными банками и соломой, которая была разбросана на тротуаре. Напевая веселую мелодию, он завернул в распахнутые двери «Белого лебедя».

Хотя было только четверть пятого, в «Лебеде» уже было многолюдно. Гектор прошел к барной стойке, протиснувшись между двумя огромными возчиками, и стал скромно ждать, пока хозяин закончит обслуживать своих постоянных клиентов и обратит внимание на нового посетителя. Рядом за стойкой велась оживленная дискуссия о достоинствах собаки по кличке Форкт Лайтнинг. Гектор Панчеон, всегда готовый уловить даже самый тонкий намек на то, что могло бы стать новостью, достал из кармана «Морнинг стар» и притворился, что читает, в то время как сам навострил уши.

— А что я говорю, — сказал первый возчик, — это то же самое, Джо... Я говорю, вообрази, когда собака, как эта, собака останавливается как вкопанная на полпути, как если бы в нее выстрелили... Что я хочу сказать? Я хотел бы знать, что скрывается за этим.

— А-а, — полусонно протянул его приятель.

— Имей в виду, — продолжал первый, — я не говорю, что на животных всегда стоит полагаться. У них есть свои выходные дни, точно так же, как у меня и у тебя, но, что я хочу сказать, это...

— Это факт, — вставил невысокий мужчина, который сидел по другую сторону от второго возчика, — это факт, в самом деле. И даже более, у них есть свои капризы. У меня когда-то была собака, которая не могла выносить вид козла. Или, возможно, его запах. Я не знаю. Но стоило ей показать козла, как она начинала вся дрожать. Не могла двигаться весь день. Я помню однажды, когда я вез ее на бега в Вайт-Сити, на улице оказался парень, который вел двух козлов на веревке...

— Что парень хотел от двух козлов? — подозрительно спросил второй возчик.

— Откуда мне знать, что он хотел от козлов? — ответил маленький человек возмущенно. — Это были не мои козлы, не так ли? Ну, там была собака...

— Это другое дело, — вставил первый возчик. — Нервы есть нервы, и такая вещь, как козел, может случиться с каждым, но что я хочу сказать, это...

— Что будете, сэр? — поинтересовался хозяин заведения.

— Я думаю, я возьму «Гиннесс», — сказал Гектор. — «Гиннесс» хорош, особенно прохладным утром. Возможно, — добавил он, чувствуя себя довольным миром и собой, — эти джентльмены присоединятся ко мне.

Два возчика и маленький господин выразили свою благодарность и тоже заказали пиво.

— Странная вещь эти нервы, — продолжил мужчина невысокого роста. — У моей старой тетушки был попугай. Какая это была птица, умница, а не птица. Но со странностями... Он научился говорить от моряка, своего бывшего хозяина. К счастью, пожилая леди не могла расслышать и половины слов, которые он знал, а вторую половину не понимала. Так вот, эта птица...

— У вас, похоже, богатый опыт общения с живностью, — заметил Панчеон.

— Да, есть такое дело, — ответил Малыш. — Так вот, эта птица имела нервные приступы, если это удивит вас. Садилась на жердочку и дрожала так сильно, что казалось, разобьется на кусочки. И какова была причина ее такого поведения, как вы думаете?

— Будь я проклят, если я знаю, — сказал второй возчик. — Ваше здоровье, сэр.

— Мыши, — сообщил рассказчик победоносно. — Не могла выносить вида мышей. И что, вы думаете, нам пришлось дать ей, чтобы хоть как-то привести ее в сознание?

— Бренди? — предположил первый возчик.

— Ничего похожего. Кстати, у нас есть дома тоже один попугай, зеленый. Брат моей жены привез его из...

— Они не такие хорошие говоруны, как серые, — перебил второй возчик. — Так что же, если не бренди?

— Бренди? Да, но не ему. Он бы даже не взглянул на бренди.

— Даже в таком состоянии? — спросил первый возчик. — Итак, ты показываешь нашей старой птичке бренди, и она выпрыгивает из своей клетки за ним... Имей в виду, что им надо не слишком много. Давай ему это аккуратно в чайной ложке.

— Ну, это было не бренди, — настаивал маленький человек. — Птица тетушки была совершенным трезвенником, да-да. Итак, я даю вам три попытки, и если вы угадаете правильно — я всех угощаю.

— Аспирин? — предложил хозяин заведения, заволновавшись, что кто-то может купить всем напитки.

Малыш покачал головой.

— Имбирь, — сказал второй возчик. — Некоторые птицы на удивление любят имбирь. Стимулирует внутренние органы. Хотя, имейте в виду, некоторые говорят, что он слишком острый и может вызвать приступы жара-

— «Нутракс для нервов», — предположил Гектор Панчеон, несколько необдуманно, в тот момент его взгляд привлекла статья с интригующим заголовком «Почему стоит винить женщину?».

— «Нутракс» — это ничто, — усмехнулся маленький человек. — Так же как и любые другие патентованные средства. Нет. Крепкий кофе с кайенским перцем — вот что любила эта птица. Наливали ему прямо в клюв, в самом деле. Да, вижу, что напитки не с меня на этот раз...

Он задумчиво посмотрел на собеседников, и Гектор вынужден был снова всех угостить. Второй возчик опрокинул кружку одним глотком и, попрощавшись со всей компанией, стал пробираться к выходу. Мужчина низкого роста, любитель попугаев, поближе придвинулся к Гектору, чтобы освободить место для напыщенного джентльмена в смокинге, который ворвался в дверь и теперь застыл немного неуверенно, разглядывая стойку бара.