— Одну минуту, — попросил Уимзи. — Мне хотелось бы узнать об этом побольше. Окажите любезность, войдите в дом на минуту. Сюда.

Он вежливо повел их за угол террасы, потом по боковой дорожке, через французское окно — в маленькую приемную, где стояли столы и был устроен коктейль-бар.

— Что будете пить? Виски, как я догадываюсь? Пагубный обычай поздним вечером завершать этим напитком все многообразие выпитого ранее алкоголя ведет к порче лиц и репутаций больше, чем что-либо другое. Слишком много женщин можно увидеть нынче на улицах Лондона, имеющих привычку наслаивать виски поверх коктейлей с джином. Два неразбавленных виски, Томлин, и один шерри-бренди.

— Слушаюсь, милорд.

— Вы, наверное, поняли истинную причину этого жеста гостеприимства, — сказал Уимзи, возвращаясь с напитками. — Я подтвердил свою личность свидетельством надежного Томлина. Теперь давайте поищем место, менее подверженное непрошеным вторжениям. Предлагаю библиотеку. Сюда. Мой брат, будучи истинным английским джентльменом, имеет библиотеки во всех своих домах, хотя никогда не заглядывает в книгу. Это называется преданностью старым традициям. Кресла тут, впрочем, удобные. Прошу садиться. А теперь расскажите мне о знакомстве с моим скандальным кузеном.

— Минутку, — сказал Миллиган, не дав заговорить Дайане. — Думаю, я неплохо ориентируюсь в каталоге аристократических родословных, но никогда не слышал, что у вас есть кузен по фамилии Бредон.

— Не каждого отпрыска заносят в племенную книгу, — небрежно ответил Уимзи, — но благоразумный человек должен знать всех своих кузенов. А в чем дело? Семья есть семья, пусть не вся она размещается на поле геральдических символов и кто-то из родственников имеет на своем гербе черную полосу, которую большинство сочинителей романов по необъяснимой для меня причине называют символом незаконнорожденности. Мой достойный порицания кузен Бредон, не имеющий, в сущности, права ни на одно из родовых имен, взял себе за правило пользоваться всеми ими по очереди, демонстрируя таким образом счастливое отсутствие предпочтений. Курите, пожалуйста. Сигары вполне сносные, мистер… э-э…

— Миллиган.

— О! Пресло… хорошо известный майор Миллиган? У вас, кажется, усадьба на берегу реки. Прелестно, прелестно. Слухи о ней время от времени доходят до меня через моего зятя, главного инспектора Паркера из Скотленд-Ярда. Должно быть, чудесное уединенное местечко?

— Что-то в этом роде, — ответил Миллиган. — Однажды я имел удовольствие принимать там вашего кузена.

— Он явился к вам без приглашения? Это очень даже в его духе. И вы решили отплатить той же монетой моей невестке? Око за око, так сказать? Я оценил. Хотя у моей невестки может быть другое мнение на этот счет.

— Нет, его привела ко мне одна моя знакомая.

— О, да он, как я погляжу, исправляется потихоньку. Майор Миллиган, как мне это ни прискорбно, но я вынужден предостеречь вас от этого моего кузена. Он определенно не из тех людей, знакомство с которыми делает честь. Если он оказывает особое внимание мисс де Момери, не исключено, что он делает это с какой-то тайной целью. Не то чтобы мужчине требовалась тайная цель для ухаживаний за мисс де Момери, она и сама по себе — цель…

Тут он окинул Дайану, весьма откровенно одетую и слегка нетрезвую, холодным оценивающим взглядом, который придал его словам почти оскорбительный оттенок.

— Но, — подытожил он, — я слишком хорошо знаю своего кузена Бредона. Мало кто знает его лучше. И должен сказать по правде, что он последний человек, от которого я ждал бы бескорыстной привязанности. К несчастью, я вынужден, самозащиты ради, следить за деятельностью Бредона, и был бы глубоко признателен, если бы вы рассказали мне о его последней эскападе.

— Ладно. Я вам расскажу, — согласилась Дайана. Виски взвинтило ее до безрассудства, и она, став говорливой, невзирая на недовольство Миллигана, вывалила Уимзи всю историю своих приключений. Рассказ о нырянии в фонтан, казалось, сильно огорчил лорда Питера Уимзи.

— Какое пошлое позерство! — вздохнул он, качая головой. — Сколько раз я умолял Бредона вести себя тихо и благоразумно.

— А мне он показался восхитительным, — возразила Дайана и перешла к изложению событий, случившихся в лесу: — Он всегда наигрывает песенку про Тома, поэтому, когда вы подошли, тоже насвистывая ее, я и подумала, что это он.

Лицо Уимзи весьма убедительно помрачнело, и он произнес:

— Отвратительно.

— А кроме того, вы так похожи — такой же голос и лицо, как у него, насколько я могла его рассмотреть, — он никогда не снимает маску…

— Неудивительно, — сказал Уимзи, — совсем не удивительно. — Он издал очередной тяжелый вздох. — Моим кузеном Бредоном интересуется полиция.

— Как увлекательно! — воскликнула Дайана.

— За что? — полюбопытствовал Миллиган.

— В частности, за то, что он выдает себя за меня, — ответил Уимзи, довольный тем, что втянул их в свою игру. — За то короткое время, что имеется в нашем распоряжении, я не успел бы рассказать вам обо всех огорчениях и унижениях, которые вытерпел по вине Бредона. Вносил залоги, чтобы вызволить его из полицейского участка, оплачивал чеки, которые он выписывал от моего имени, вытаскивал его из гнусных притонов… Все эти прискорбные подробности я открываю вам, разумеется, конфиденциально.

— Мы никому не расскажем, — заверила его Дайана.

— Он бессовестно использует наше сходство в личных целях, — продолжал Уимзи. — Копирует мои привычки, курит мои любимые сигареты, водит такую же машину, как у меня, даже насвистывает мой любимый мотив — надо сказать, весьма подходящий для его свистульки.

— Он должен быть весьма состоятелен, — вставила Дайана, — чтобы иметь такую же машину, как у вас.

— А это — самое печальное. Я подозреваю… впрочем, об этом я лучше умолчу.

— О, расскажите! — взмолилась Дайана. Ее глаза блестели от возбуждения. — Это так захватывающе.

— Я подозреваю, — мрачно произнес Уимзи, — что он имеет дело с… наркобандой контротиков… черт, с контрабандой наркотиков.

— Вы шутите, — сказал Миллиган.

— Видите ли, я не могу этого доказать, но мне приходили предупреждения из определенных кругов, вы меня понимаете. — Уимзи вынул новую сигарету и постучал ею по пачке с видом человека, заколачивающего крышку гроба, в котором надежно похоронена некая тайна. — Я никоим образом не хочу вмешиваться в ваши дела, майор Миллиган, и уверен, что мне никогда не придется этого делать, — тут он пронзил майора тяжелым взглядом, — но позвольте мне предупредить вас и эту леди: постарайтесь иметь как можно меньше дел с моим кузеном Бредоном.

— Думаю, вы несете вздор, — сказала Дайана. — Да его нельзя даже заставить…

— Сигарету, Дайана? — резко перебил ее Миллиган.

— Я не говорю, — резюмировал Уимзи, медленно окидывая взглядом Дайану, потом снова поворачиваясь к Миллигану, — что мой недостойный кузен сам употребляет кокаин или героин или что-нибудь еще в этом роде. Но мужчина или женщина, которые наживаются на чужих слабостях, не разделяя их, для меня тем более отвратительны. Возможно, я старомоден, но это так.

— Нельзя не согласиться, — поддакнул Миллиган.

— Я не знаю и не желаю знать, — продолжал Уимзи, — ни как вы допустили моего кузена Бредона в свой дом, ни, с другой стороны, что привело его к вам. Предпочитаю не думать, будто он нашел там иную приманку для себя, кроме хороших напитков и хорошей компании. Вы, майор Миллиган, можете подумать, что в силу моей заинтересованности в некоторых полицейских расследованиях я привык проявлять излишнее любопытство. Но это не так. Если меня не вынуждают вникнуть в чужое дело, я предпочитаю этого не делать. Однако, думаю, будет честно с моей стороны поставить вас в известность, что мне приходится быть в курсе дел моего кузена Бредона и что он — человек, знакомство с которым может, скажем так, оказаться чреватым осложнениями для того, кто предпочитает жить спокойно. Думаю, больше ничего говорить не надо, вы согласны?

— Вполне, — ответил Миллиган. — Я весьма признателен вам за предупреждение, как, не сомневаюсь, и мисс де Момери.

— Разумеется. Мне было страшно интересно все это узнать, — подхватила Дайана. — Похоже, ваш кузен отнюдь не агнец. Но я люблю опасность. Напыщенные люди смертельно скучны, не правда ли?

Уимзи кивнул.

— Милая леди, выбор друзей — ваше сугубо личное дело.

— Рада это слышать. Как я понимаю, герцогиня не жаждет заключить меня в объятия.

— А, герцогиня… Нет. Боюсь, у нее другие предпочтения в выборе друзей. Кстати, это мне напоминает, что…

— Совершенно верно, — перебил его Миллиган. — Мы уже и так злоупотребили вашим гостеприимством, поэтому должны извиниться и покинуть вас. Кстати, с нами было еще несколько человек…

— Думаю, моя невестка справилась с ними, — усмехнулся Уимзи. — А если нет, то я найду их и сообщу, что вы отбыли… Как мне им сказать куда?

Дайана назвала свой адрес.

— Может, и вы заедете выпить? — предложила она.

— Увы! — ответил Уимзи. — Долг обязывает… Не могу оставить свою невестку на произвол судьбы, как бы мне ни хотелось поучаствовать в вашем веселье. — Он позвонил в колокольчик. — А теперь прошу меня извинить. Мне нужно оказать внимание другим гостям. Порлок, проводите даму и джентльмена.

Он вернулся в сад через террасу, напевая музыкальную фразу из «Крестьянской кантаты» Баха[49], которая обычно свидетельствовала о его хорошем настроении: «Nun gehn wir wo der Tudelsack, der Tudel, tudel, tudel, tudel, tudelsack…»

— Питер, дорогой, — заискивающе сказала герцогиня. — Должно быть, досталось тебе? Сделай одолжение, сходи принеси мадам де Фрамбуаз-Дуйе мороженого. И скажи своему брату, что он мне нужен.

Глава 12