Толпа могла броситься на Питера, как стая волков, но этого не случилось. Он выложил людям правду, и они приняли ее. Пар был выпущен.

– Среди вас есть такие, кто способен нам помочь, – продолжал он ровным, отстраненным голосом. – У нас есть основания полагать, что Джейн Причард приехала сюда встретиться с каким-то человеком – своим знакомым. Этот мужчина – если он здесь – с момента первой утренней трагедии никак себя не проявил. Я понимаю его поведение, даже если оно мне не нравится. Этот человек может многое рассказать о Джейн, что поможет расследованию. – Питер помолчал и обвел взглядом пустые лица людей. Они перешептывались, задавали друг другу вопросы, но вслух ничего не говорили. – Чем дольше вы прячетесь, тем суровее с вами поступим, когда найдем, – продолжал Стайлс. – А мы вас найдем. В городе тоже объявлен розыск. Не хотите выступить открыто, призываю вас немедленно связаться частным образом со мной или инспектором Гарделлой.

Толпа безмолвствовала.

К Питеру подошел мужчина с олимпийской нашивкой на кармане. В баре послышался тихий гул голосов.

– Я Пери Стивенс. – Человек в синем блейзере протянул Питеру руку. – Председатель комитета по проведению соревнований по прыжкам с трамплина. Хочу пожать вам руку, мистер Стайлс. Вы заставили меня устыдиться себя самого. Я здесь присутствовал и никак не пытался помешать тому, что происходило. Не представлял, что их можно остановить в одиночку. Требовалась шоковая терапия, но я не знал, как взяться за дело.

– Возьмитесь сейчас, – предложил Питер. – Попытайтесь их вразумить. – Он подошел к Брейдену, ощупывающему свои разбитые губы. – Загляните лучше в медпункт, пусть вас там приведут в порядок. – Он взял Брейдена за руку. Я испугался, что снова начнется драка. Но Брейден послушно вышел с Питером из бара.

2

Травмы на лыжных курортах, подобных «Дарлбруку», не редкость. Всегда найдется человек, вознамерившийся покорить склон, который ему не по силам. Сломанные руки и ноги – обычный итог спортивных достижений дня. Медпункт находился напротив апартаментов Ландбергов и был оборудован по последнему слову техники. Туда в сопровождении доктора Френча и его жены полицейские отнесли Мортона Льюиса.

В коридоре толпились журналисты, ожидая информации о состоянии прокурора. Дежуривший у двери полицейский говорил одно и то же: прокурор пока жив. Гарделла и Гоуэн, судя по всему, оставались с раненым. Питер с Брейденом уже подходили к медпункту, когда дверь отворилась, и в проеме появилось бледное лицо Гоуэна.

– Доктору нужна кровь, – громко объявил он. – Редкая четвертая группа – резус-фактор отрицательный. Передайте всем, кровь нужна срочно. Пусть поскорее придут те, у кого такая кровь.

Репортеры забросали его вопросами, но сержант поспешно ретировался в медпункт. Пальцы Лоры сомкнулись на моей руке.

– Я то, что им требуется, – проговорила она.

Освободив Лоре путь, я сообщил полицейскому на посту, что она подходящий донор, и ее тут же впустили в медпункт. Питер, все еще державший Брейдена за руку, свернул к двери Ландбергов и громко постучал. На стук вышел Макс, и Стайлс впихнул дебошира внутрь. Я умудрился проскользнуть за ними. На диване, там, где в прошлый раз лежала Хедда, сидел Джек Кили и прижимал к лицу мокрое полотенце. Хедда исчезла.

– Есть новости из медпункта? – спросил Макс.

– Пока жив, – ответил я. – Ему хотят перелить кровь. У него редкая группа. Мисс Причард вызвалась стать донором.

Кили отнял от лица полотенце и медленно поднялся на ноги. Он смотрел на Брейдена в упор. Один его глаз закрылся, под ним наливался огромнейший фонарь, на правой щеке вздулась жуткая шишка.

– Сукин сын, – процедил он срывающимся голосом.

Брейден криво улыбнулся в ответ:

– Прости, папаша, пошли вразнос.

Макс хотел успокоить ночного сторожа, но тот отбросил его руку, кожаный шейный бандаж непоколебимо держал его голову.

– Все ты и твоя расфуфыренная женушка. – Джек потрогал распухшую щеку. – Ее работа. – Чтобы посмотреть на Макса, ему пришлось повернуться всем телом. – Не могу понять, что здесь происходит. Вы с Хеддой не хотите говорить? Скажу я!

– Джек, позволь мне самому во всем разобраться.

– К черту ваши разборки. – Кили от злости дрожал. – Этот ублюдок со своей девкой, той потаскухой в розовом – у которой вы, Стайлс, отняли лимон, – затеяли потеху. Веселенькая забава, швырять чем попало в людей! До этого они со своими гнусными дружками разнесли новую чужую машину, пытаясь прорваться через кордон. Хороши шуточки! Макс, вы нам приказывали не распространяться о гостях, велели предоставить это вам с Хеддой. Ладно, предоставляю и жду десять секунд. Говорите!

Брейден стоял, опершись о спинку стула.

– Все, что я могу сделать, – извиниться, – сказал он. – Мы заигрались, но в тот момент нам было смешно. Простите! Чего еще вы от меня хотите?

– Нет, ты так легко не отвертишься. – Кили крутнулся к Максу. – Так вы или я?

Макс тяжело вздохнул:

– Простите, Брейден.

Брейден порылся в кармане и нашел сигареты.

– Ладно, чего там. Если обещаны двадцать пять тысяч долларов, то кто-нибудь непременно распустит язык. – Он посмотрел на Питера. – Они намекают на то, что у меня была связь с Мартой Тауэрс. Эка невидаль – не у меня одного.

– Ваша жена в курсе? – спросил Питер.

Брейден пожал плечами:

– Почем мне знать? Мы женаты всего три месяца. Мы крутили с Мартой задолго до этого.

– Вы встречались с Джейн Причард до этих выходных?

– Да. В городе. Два или три раза она со своими приятелями обедала с Мартой тогда же, что и я.

– С какими приятелями?

Брейден колебался:

– Никто из них не был здесь в эти выходные. Какой смысл впутывать тех, кто не имел отношения к трагедии?

– Что за чертова круговая порука! – взорвался Кили. – Кто-нибудь сообщил копам, что доктор Френч – врач Марты Тауэрс? Я вас выведу на чистую воду. Вы потешались, играя в игры с калекой? Посмотрим, как запоете, когда настанет очередь играть с вами.

– Я же извинился, Кили, – повторил Брейден.

В этот момент раздался стук в дверь, и Макс пошел открывать. На пороге стоял Гарделла. Его опухшие глаза превратились в красные щелочки. Он обвел взглядом собравшихся.

– Умер. – Его голос звучал бесстрастно. – Врач сделал все возможное, но ничего не помогло. Он не приходил в сознание и не сказал ни слова. – Инспектор достал из кармана сигару, сунул в рот и сжал меж пожелтевших зубов. – На этот раз мы точно знаем, что преступник где-то здесь. Стайлс, вы не слышали смеха?

Питер покачал головой.

– Хоть так. – Инспектор произнес это таким тоном, будто сама возможность услышать смех выводила его из себя.

– Кому принадлежала палка? – спросил Питер.

– Приюту. В пункте проката хранятся десятки пар лыж. На ручке название «Дарлбрука» и инвентарный номер. Гоуэн сейчас проверяет, не брал ли кто-нибудь в эти выходные лыжи с таким номером. Хотя это ничего бы не доказывало. Они могли валяться где угодно, и палку могли украсть.

– Вы выяснили, чем занимался Льюис на улице?

– Нет, не выяснили, – почти сердито ответил Гарделла. – Методика работы в одиночку в том и заключается, что никто не в курсе дел этого человека. Может быть, он шел с кем-нибудь поговорить в один из коттеджей и проверить очередную теорию, о которой нам не рассказывал. Возможно, хотел что-нибудь взять из машины. Откуда мне знать, чем он занимался на улице, кроме того, что подставил себя убийце?

Только тут он заметил изрядно потрепанных Кили и Брейдена.

– Что здесь творится? – Катая во рту сигару, инспектор не сводил глаз с Брейдена. – Это ты тот фрукт, который пошел на приступ полицейского заграждения?

Брейден кивнул.

– Мы еще потолкуем с тобой и твоими дружками. Вы что, парни, подрались?

Питер объяснил ему, что случилось.

– Развлекался, издеваясь над увечными, приятель? – рассвирепел Гарделла.

– Я уже десять раз извинился, – окрысился Брейден. – Там все посходили с ума, и меня понесло. Никто серьезно не пострадал.

– Кроме двух девушек и мертвого прокурора. Нас очень сильно интересуют клубы развлечений вроде твоего.

– Я не при деле. Понятия не имею, что с ними приключилось.

– Вам еще не сообщили, что он был дружком Марты Тауэрс? – спросил Кили.

Гарделла криво усмехнулся:

– С чего ты взял? У меня полный список тех, кто хоть раз взглянул в ее сторону. Может, мы пока и не добились результатов, но рутинную работу выполняем исправно. Все ваши секреты вывернем наружу.

– И знаете, что доктор Френч был врачом Тауэрс? – не успокаивался Кили.

– Слушай, Кили, давай кое-что раз и навсегда выясним. Я знаю, как делать свое дело, иначе меня бы не держали на этой работе. Ты хочешь подставить Брейдена, потому что он кидал в тебя лимоны, пользуясь тем, что ты со своей сломанной шеей не мог ему ответить. Я могу тебя понять по-человечески, но какой тебе от этого прок? Мажешь грязью доктора Френча. Не знаю, чем он тебе не угодил, допустим, сделал что-то плохое. Но я не слышу, чтобы ты хоть слово сказал о себе. Ведь ты сам не меньше трех раз встречался в Нью-Йорке с Тауэрс. И здесь у тебя хватало возможностей провести с ней время. Об этом ты ни гу-гу, но другими именами так и сыплешь. Может, лучше поговорим о тебе?

Кили потрогал заплывший глаз.

– Ты никогда не упоминал, что встречался с ней, Джек, – удивился Макс.

Речь Кили была бессвязной, и пока он говорил, сверкал на нас единственным открытым глазом, словно подозревал, что мы не хотим его понять.