Агата Кристи - Смерть лорда Эджвера

На следующий день нам нанесли неожиданный визит.

Объявили о приходе Джеральдин Марш.

Пуаро поприветствовал ее и усадил в кресло. Я испытывал жалость к ней. Ее глаза казались больше, чем раньше. Темные круги под ними наводили на мысль о том, что она не спала. Джеральдин выглядела очень изможденной и усталой для юной девушки – практически подростка.

– Я приехала к вам, месье Пуаро, потому что не знаю, как быть дальше. Я ужасно встревожена и расстроена.

– Да, мадемуазель?

Всем своим видом она вызывала сострадание.

– Рональд рассказал мне, о чем вы говорили с ним в тот день. В тот страшный день, когда его арестовали. – Она поежилась. – Он рассказал мне, как вы неожиданно поддержали его, когда он уже решил, что никто не поверит ему, и как вы сказали: «Я вам верю». Все это правда, месье Пуаро?

– Правда, мадемуазель, я так и сказал.

– Это-то я знаю. Я имела в виду не какие слова вы сказали, а правда ли то, что вы сказали. Я хочу спросить, вы действительно поверили в его историю?

Она так нервничала, что даже подалась вперед и сцепила руки на коленях.

– То, что я сказал, было правдой, мадемуазель, – тихо ответил Пуаро. – Я не верю, что ваш кузен убил лорда Эджвера.

– Ох! – Ее щеки слегка зарумянились, глаза распахнулись еще шире. – Тогда вы наверняка считаете… что его убил кто-то другой!

– Evidemment[67], мадемуазель. – Он улыбнулся.

– Я глупая. Я плохо выражаю свои мысли. Я хотела сказать другое… вам известно, кто этот другой?

Она с нетерпением ждала ответа.

– У меня есть кое-какие идеи, естественно… ну, скажем, подозрения.

– А вы расскажете мне? Пожалуйста… прошу вас.

Пуаро покачал головой:

– Это было бы… наверное… нечестно.

– Значит, вы подозреваете кого-то конкретно?

Мой друг опять покачал головой.

– Если б я знала чуть больше, – взмолилась девушка, – мне было бы гораздо проще. И возможно, я смогла бы помочь вам. Да, серьезно, я могла бы помочь вам.

Ее молящий взгляд обезоруживал, но Пуаро продолжал качать головой.

– Герцогиня Мертон до сих пор убеждена, что это моя мачеха, – задумчиво произнесла девушка и покосилась на Пуаро.

Тот никак не отреагировал на ее взгляд.

– Но я с трудом представляю, как у нее это получилось бы.

– Какого вы мнения о ней? О своей мачехе?

– Ну… я почти не знаю ее. Я училась в школе в Париже, когда отец женился на ней. Когда я вернулась домой, она была со мной вполне мила. В том смысле, что не замечала моего присутствия. Я думала, она пустышка и корыстная.

Пуаро кивнул.

– Вы упомянули герцогиню Мертон. Вы часто видитесь с ней?

– Да. Она всегда была добра ко мне. Последнюю неделю я провела с ней много времени. Мне было очень тяжело – все эти разговоры, репортеры, Рональд в тюрьме… – Ее передернуло. – Я чувствую, что у меня нет настоящих друзей. Но герцогиня была очень заботлива, да и он тоже… в смысле ее сын.

– Вам он нравится?

– Он робкий, мне кажется. Всегда напряжен, с ним трудно общаться. Но его мать много рассказывает о нем, и у меня такое ощущение, будто я очень хорошо знаю его.

– Ясно. Скажите, мадемуазель, вы привязаны к своему кузену?

– К Рональду? Естественно. Он… в последние два года я редко с ним виделась… но до этого он жил в доме. Я… я всегда считала его замечательным. Он любил шутить, придумывал всякие проказы… Ой, наш дом такой мрачный, а его присутствие все меняло!

Пуаро кивал, полный сочувствия, но его следующий вопрос шокировал меня своей жестокостью.

– Вы же не хотите, чтобы его повесили, да?

– Нет, нет. – Девушка вздрогнула. – Только не это. Ох, если б это была она… моя мачеха… Это наверняка она. Герцогиня говорит, что это точно она.

– А! – произнес Пуаро. – Если б капитан Марш остался в такси… а?

– Да… только что вы имеете в виду? – Она нахмурилась. – Я не понимаю.

– Если б он не пошел за тем человеком в дом. Кстати, вы слышали, как кто-то входил?

– Нет, я ничего не слышала.

– Что вы делали, когда вошли в дом?

– Сразу побежала наверх, чтобы взять ожерелье, как вы знаете.

– Конечно. Вам понадобилось на это некоторое время.

– Да. Я не смогла сразу найти ключ от шкатулки с драгоценностями.

– Так часто бывает. Чем больше спешишь, тем меньше успеваешь. Прошло какое-то время, прежде чем вы спустились вниз, а потом… обнаружили в холле своего кузена?

– Да, он шел от библиотеки. – Джеральдин сглотнула.

– Понимаю. Это вас сильно испугало.

– Да, это так. – Она явно была благодарна за сочувственный тон. – И сильно удивило, видите ли.

– Несомненно.

– Вдруг позади меня раздался голос Рональда: «Ну что, Дина, взяла?» – и я аж подпрыгнула.

– Да, – произнес Пуаро. – Как я уже сказал, жаль, что он не остался снаружи. Тогда таксист смог бы присягнуть в том, что капитан Марш не заходил в дом.

Джеральдин кивнула. Из ее глаз текли слезы и капали на колени. Она встала. Пуаро взял ее за руку.

– Вы хотите, чтобы я спас его… это так?

– Да, о да, прошу вас. Вы не знаете… – Она изо всех сил старалась сохранить контроль над своими чувствами.

– У вас была нелегкая жизнь, мадемуазель, – ласково сказал Пуаро. – Я помню об этом. Да, очень нелегкая. Гастингс, вы вызовете такси для мадемуазель?

Я спустился вниз вместе с Джеральдин и проводил ее до такси. Она уже успела овладеть своими эмоциями и искренне поблагодарила меня.

Вернувшись, я обнаружил, что Пуаро, нахмурившись, расхаживает взад-вперед по комнате. Вид у него был грустный.

Я обрадовался тому, что зазвонил телефон – разговор мог отвлечь его.

– Кто это? А, Джепп… Bonjour, mon ami[68].

– Что у него? – спросил я, подходя поближе к аппарату.

Пуаро молча слушал, издавая возгласы, и наконец заговорил:

– Да, а кто заехал за ней? Они знают?

Каков бы ни был ответ, мой друг явно его не ожидал. У него смешно вытянулось лицо.

– Вы уверены?

– ……….

– Нет, это немного огорчает, вот и всё.

– ……….

– Да, я должен пересмотреть свои идеи.

– ……….

– Comment?

– ……….

– И все равно я был прав насчет этого. Да, деталь, как вы говорите.

– ……….

– Нет, я остаюсь при том же мнении. Я настоятельно прошу вас навести справки в ресторанах в окрестностях Риджент-Гейт и Юстона, Тоттенхэм-Корт-роуд и, возможно, Оксфорд-стрит.

– ………

– Да, женщина и мужчина. А еще в окрестностях Стрэнда незадолго до полуночи. Comment?

– ……….

– Ну конечно, я знаю, что капитан Марш был с Дортхаймерами. Но на свете есть и другие люди, кроме капитана Марша.

– ……….

– Говорить, что я упрям, как осел, неприлично. Tout de même, избавьте меня от этого, очень прошу вас.

– ……….

Пуаро повесил трубку.

– Ну? – с нетерпением спросил я.

– Хорошо ли это, вот что мне интересно. В общем, Гастингс, эту золотую коробочку действительно купили в Париже. Заказ на нее пришел в письме в известный парижский магазин, специализирующийся на подобных вещах. Письмо было от леди Аккерли – его подписала Констанс Аккерли. Естественно, такого человека не существует. Письмо пришло за два дня до убийства. В нем содержался заказ на исполненные рубинами инициалы заказчика – предположительно – и на гравировку. Заказ был срочным – его должны были забрать на следующий день. То есть за день до убийства.

– За ней заехали?

– Да, за ней заехали и расплатились наличными.

– А кто заехал? – спросил я, чувствуя, что мы все ближе подбираемся к истине.

– За ней заехала женщина, Гастингс.

– Женщина? – удивленно воскликнул я.

– Mais oui. Женщина – невысокая, средних лет и в пенсне.

Озадаченные, мы уставились друг на друга.

Кажется, именно в тот день мы отправились на званый обед, который Уидберны устраивали в «Кларидже».

Ни у Пуаро, ни у меня не было особого желания ехать туда. Между прочим, мы уже получили около шести приглашений. Миссис Уидберн оказалась настойчивой дамой, и ей нравились знаменитости. Не обескураженная неудачами, она в конечном итоге предложила такой широкий выбор дат, что наша капитуляция стала неизбежной. В такой ситуации было проще поскорее отделаться.

После новости из Парижа Пуаро замкнулся. На мои замечания по поводу расследования он давал один и тот же ответ:

– Здесь есть что-то, чего я не понимаю.

Пару раз мой друг бормотал себе под нос:

– Пенсне. Пенсне в Париже. Пенсне в сумочке Карлотты Адамс.

Я искренне радовался тому, что обед немного отвлечет его от размышлений.

Среди приглашенных был молодой Дональд Росс, и он оживленно приветствовал нас. Мужчин было больше, чем женщин, и за столом Дональд оказался рядом со мной.

Джейн Уилкинсон сидела напротив нас, а рядом, между ней и миссис Уидберн, расположился молодой герцог Мертон. Мне показалось – естественно, это могли быть просто мои фантазии, – что он чувствует себя очень неловко. Думаю, окружавшее его общество было ему не по душе. Герцог был консерватор и реакционер по своим взглядам – казалось, он по какой-то чудовищной ошибке попал в наше время из Средневековья. Его одержимость чрезвычайно современной Джейн Уилкинсон стала одной из тех анахроничных шуток, что так любит выкидывать Природа.