Агата Кристи - Смерть лорда Эджвера

– Как пожелаете, милорд.

– Я понимаю, что это чертовски глупо с моей стороны. И все же я его сделаю. «Нет причин бояться правды» – так всегда говорят герои романов.

Джепп ничего не сказал. Его лицо ничего не выражало.

– Вон там есть удобный стол и стул, – сказал молодой человек. – Ваш помощник может сесть там и стенографировать все.

Думаю, Джепп не привык к тому, чтобы кто-то заботился о его удобстве. Предложение лорда Эджвера было принято.

– Итак, начнем, – заговорил молодой человек. – Будучи наделен некоторым интеллектом, я сильно подозреваю, что мое алиби распалось. Испарилось, как дым. Такие полезные Дортхаймеры уходят со сцены. Водитель такси, как я понимаю?

– Нам все известно о ваших передвижениях в тот вечер, – строго предупредил Джепп.

– Восхищаюсь Скотланд-Ярдом. И все же, знаете ли, если б я действительно планировал акт насилия, то не брал бы такси и не просил бы водителя везти меня прямиком к месту преступления и ждать меня там. Вы об этом подумали?.. А! Вижу, что месье Пуаро подумал.

– Да, мне в голову приходила такая мысль, – сказал Пуаро.

– Преднамеренные убийства совершаются по-другому, – продолжил Рональд. – Нацепляют рыжие усы и очки в роговой оправе, вылезают на соседней улице и расплачиваются с таксистом. Или едут на метро… ну, в общем, не буду углубляться. Мой адвокат за гонорар в несколько тысяч гиней сделает это лучше меня. Конечно, я вижу ответ. Преступление было совершено по внезапному порыву. Вот я сидел и ждал в кэбе. И вдруг меня осеняет: «Ну-ка, мой мальчик, вставай и берись за дело»…

В общем, я расскажу вам правду. Я настоятельно нуждался в деньгах. Это абсолютно ясно, я думаю. Положение было отчаянным. Я должен был раздобыть деньги к следующему дню, или мне каюк. Я попытал счастья у дяди. Он не испытывал ко мне любви, но я рассчитывал, что честь имени будет иметь для него какое-то значение. С людьми среднего возраста такое иногда случается. Мой дядя оказался прискорбно современным в своем циничном безразличии.

Ну… мне оставалось делать хорошую мину при плохой игре. Я собирался одолжить деньги у Дортхаймера, но потом понял, что надежды там нет. А жениться на его дочери я не мог. К тому же она слишком разумна, чтобы выйти за меня. И тут случайно в опере я встречаю свою кузину. Я редко виделся с ней, но когда жил в доме, она всегда была хорошей девочкой. Я сам не заметил, как рассказал ей все. Хотя она кое-что слышала от своего отца. И тогда она показала себя во всей красе. Предложила мне свой жемчуг. Он принадлежал еще ее матери.

Рональд замолчал. Мне кажется, в его голосе звучало искреннее чувство. Или же он умел притворяться лучше, чем я считал возможным.

– В общем, я принял предложение этой достойной славословия девочки. За жемчуг я смог бы выручить нужную мне сумму. Я поклялся выкупить его, даже если б ради этого мне пришлось работать в поте лица. Однако ожерелье находилось на Риджент-Гейт. Мы решили сразу же поехать за ним. Поймали такси и уехали.

Мы попросили водителя остановиться на противоположной стороне улицы для того, чтобы никто в доме не услышал шум подъехавшей машины. Джеральдин вылезла и перешла улицу. У нее с собой был ключ. Она собиралась тихо войти в дом, взять жемчуг и принести его мне, рассчитывая, что из всех домочадцев на ее пути может встретиться только, наверное, какой-нибудь слуга. Мисс Кэрролл, дядин секретарь, обычно ложилась спать в половине десятого. А он сам в этот час должен быть в библиотеке… Так вот, Дина зашла в дом. Я стоял на тротуаре и курил сигарету, то и дело поглядывая на дом и проверяя, не вышла ли она.

А теперь я подхожу к другой части истории. Допускаю, что вы мне не поверите. Мимо меня по тротуару прошел мужчина. Я стал смотреть ему вслед. К моему удивлению, он поднялся на крыльцо и вошел в семнадцатый дом. Во всяком случае, мне показалось, что это семнадцатый дом, но естественно, расстояние было велико. А удивило это меня по двум причинам. Во-первых, мужчина отрыл дверь ключом, а во-вторых, я узнал в нем одного известного актера.

Мое удивление было так велико, что я решил разобраться. Так уж получилось, что у меня в кармане оказался собственный ключ от семнадцатого дома. Три года назад я то ли потерял его, то ли думал, что потерял, и неожиданно нашел его за день или два до тех событий. Я собирался вернуть его дяде и в то утро сунул в карман. Но в пылу нашей с дядей беседы совсем забыл о нем. И, когда переодевался, переложил его вместе с остальным содержимым карманов.

Велев таксисту ждать, я быстро перешел улицу, взбежал на крыльцо семнадцатого дома и открыл дверь своим ключом. В холле было пусто. Вошедшего в дом мужчины нигде видно не было. Я минуту постоял, оглядываясь. Затем двинулся к двери в библиотеку. Возможно, тот мужчина был с дядей. Если так, то я должен был услышать голоса. Я замер у двери в библиотеку, но ничего не услышал.

Неожиданно я сообразил, что веду себя как полнейший дурак. Конечно же, мужчина зашел в другой дом – следующий по улице! По вечерам Риджент-Гейт плохо освещена. Я чувствовал себя абсолютным идиотом. С какой стати я вдруг пошел за этим типом, я объяснить себе не мог. В результате, стоя под дверью в библиотеку, я прикидывал, как буду выглядеть, если дядя вдруг выйдет из библиотеки и увидит меня. Я не только подолью масла в огонь, но еще и создам проблемы для Джеральдин. А все из-за того, что нечто в манерах того мужчины заставило меня вообразить, будто он не хочет, чтобы кто-то знал о его действиях. К счастью, никто меня не поймал. Я понял, что надо побыстрее выбираться из дома.

Я на цыпочках пошел к входной двери, и в этот момент по лестнице спустилась Джеральдин с жемчугом. Она, естественно, удивилась, когда увидела меня. Я вывел ее из дома и все объяснил…

Рональд помолчал.

– Мы поспешили в оперу. Вернулись, когда уже поднимался занавес. Никто не заподозрил, что мы уезжали. Вечер был жарким, и многие в антракте выходили на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Он опять помолчал.

– Я знаю, что вы скажете. Почему я все сразу не рассказал? А теперь я задам вопрос вам: готовы ли вы, имея явный мотив для убийства, с легкостью признаться в том, что в момент этого самого убийства находились на месте преступления?

Если честно, я просто испугался! Даже если б нам поверили, это создало бы кучу проблем мне и Джеральдин. Мы не имели отношения к убийству, мы ничего не видели и ничего не слышали. Наверняка, подумал я, это сделала тетя Джейн. Ну, и зачем мне впутывать себя? Я рассказал вам о ссоре и о своей потребности в деньгах, потому что знал: вы всё это раскопаете. Если б я попытался это скрыть, то вызвал бы у вас еще больше подозрений и вы, вероятно, стали бы более пристально изучать мое алиби. В общем, я решил, что, если выложу вам все как на духу, это почти загипнотизирует вас и вы будете думать, что все так и было. Дортхаймеры, я знаю, были искренне убеждены в том, что я все время находился в Ковент-Гардене. То, что один антракт я провел с кузиной, не вызвало у них никаких подозрений. А она всегда могла сказать, что была со мной и что мы не выходили из театра.

– Мисс Марш согласилась все это… утаить?

– Да. Как только до меня дошла печальная весть, я бросился к ней и убедил ее ради собственного блага никому не рассказывать о наших похождениях прошлым вечером. Во время последнего антракта она была со мной, а я – с ней. Мы немного прогулялись по улице, вот и всё. Она поняла меня и согласилась.

Рональд сделал паузу.

– Понимаю, все это выглядит плохо – истина все равно вылезает наружу. Но моя история – правда. Я могу дать вам имя и адрес человека, который этим утром дал мне наличные за ожерелье Джеральдин. А если вы спросите у нее, она подтвердит вам каждое мое слово.

Он откинулся на спину и устремил взгляд на Джеппа.

Лицо инспектора так и осталось бесстрастным.

– Лорд Эджвер, вы утверждаете, что думали, будто преступление совершила Джейн Уилкинсон?

– Ну, а разве вы так не подумали бы? После всего, что рассказал дворецкий?

– А как насчет вашего пари с мисс Адамс?

– Пари с мисс Адамс? Вы имеете в виду Карлотту Адамс? А она тут при чем?

– Вы отрицаете, что предложили ей сумму в десять тысяч долларов за то, что она в тот вечер выдаст себя за мисс Джейн Уилкинсон и придет в дом?

Рональд изумленно уставился на него:

– Десять тысяч долларов? Ей? Я предложил?.. Чушь. Кто-то морочит вам голову. У меня нет таких денег. Вас занесло не туда. Это она так говорит?.. Ох, черт побери, я совсем забыл, что она умерла. Ведь так?

– Да, – тихо ответил Пуаро. – Она умерла.

Рональд переводил взгляд с одного на другого. До этого любезный и обходительный, он вдруг побелел. Выражение его лица стало затравленным.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Все, что я вам рассказал, правда. Думаю, вы мне не верите – ни один из вас…

И тут, к моему изумлению, Пуаро сделал шаг вперед.

– Нет, – произнес он, – я вам верю.

Мы были дома.

– Какого… – начал я.

Пуаро остановил меня экстравагантным жестом – такого я никогда не видел, чтобы он махал обеими руками.

– Умоляю вас, Гастингс! Только не сейчас. Только не сейчас.

После этого мой друг схватил свою шляпу, нахлобучил ее на голову так, будто никогда не подозревал о существовании определенных методов надевания головных уборов, и вылетел из комнаты. Час спустя, когда явился Джепп, он так и не вернулся.

– Наш маленький человечек ушел? – осведомился инспектор.

Я кивнул.