Агата Кристи - Смерть лорда Эджвера

– Просто толкнул дверь и вошел?

– Нет, у него был ключ.

– А какой номер дома?

– То ли семнадцатый, то ли девятнадцатый… В общем, мне показалось странным, что было сказано ждать. Но я ждал. Минут через пять он и дамочка вышли вместе. Они сели в кэб и велели везти их к оперному театру «Ковент-Гарден». Они остановили меня, когда я еще не доехал, и расплатились. Заплатили щедро, я сказал бы. Хотя, как я вижу, я из-за них вляпался в неприятности – похоже, от этой работы сплошные неприятности…

– Ты прав, – сказал Джепп. – Взгляни сюда и ответь, есть ли среди них та дамочка.

Фотографий было штук шесть, и на них были женщины одного типа. Я с интересом смотрел через плечо инспектора.

– Вот она, – сказал Джобсон и без колебаний ткнул пальцем в фотографию Джеральдин Марш в вечернем туалете.

– Уверен?

– Абсолютно. Бледная и темноволосая.

– Теперь мужчина.

Перед таксистом появились фотографии. Он внимательно осмотрел их и покачал головой:

– Ну, наверняка сказать не могу… не уверен. Вот эти двое подходят.

Среди фотографий был и снимок Рональда Марша, но Джобсон не выбрал его. Вместо этого он указал на двоих мужчин, совсем не похожих на Марша.

Джобсон ушел, а Джепп собрал фотографии и швырнул стопку на стол.

– Неплохо. Жаль, что у меня нет четкого опознания его лордства. Конечно, это старая фотография, сделанная семь или восемь лет назад. Единственная, что мне удалось достать. Да, я хотел бы более четкого опознания, хотя и так все ясно. Парочка алиби разлетается вдребезги. Умно с вашей стороны, мусье Пуаро, что вы додумались до этого.

Мой друг скромно опустил глаза.

– Когда я узнал, что она и ее кузен оба были в опере, мне показалось вполне возможным, что они встретились во время одного из антрактов. Компании, с которыми они там были, утверждали бы, что они не покидали театр. Но получасовой антракт дает массу времени, чтобы доехать до Риджент-Гейт и вернуться. Едва новый лорд Эджвер стал выпячивать свое алиби, я сразу понял, что с ним что-то не так.

– А вы хоть и милый, но очень подозрительный тип, да? – тепло произнес Джепп. – В общем, вы почти правы. В таком мире нельзя быть излишне подозрительным. Теперь всё: его лордство наш. Взгляните на это. – Он показал листок бумаги. – Телеграмма из Нью-Йорка. Они связались с мисс Люси Адамс. Письмо доставили ей с сегодняшней утренней почтой. Она отказалась отдавать оригинал, зато позволила офицеру снять с него копию и переслать нам. Вот она – изобличает все так, что дальше некуда.

Пуаро проявил к письму огромный интерес. Я стал читать через его плечо.

«Далее представлено письмо к Люси Адамс, датированное 29 июня, отправленное с адреса дом 8, Роуздью-мэншнз, Лондон, Ю-З 3. Текст: Дорогая сестричка, прости, что мое прошлое письмо было таким бессвязным. Просто я была занята, много дел. В общем, дорогая моя, успех потрясающий! Отзывы великолепные, билеты раскуплены, все ужасно добры. У меня здесь появилось несколько хороших друзей, и я подумываю о том, чтобы в следующем году арендовать театр на два месяца. Скетч про русскую танцовщицу прошел на ура, да и про американку в Париже тоже, но самые любимые у публики, думаю, это «Сцены в иностранном отеле». Я так возбуждена, что с трудом понимаю, что пишу, и ты сейчас поймешь почему, но сначала я должна рассказать тебе, что говорили люди. Мистер Хергхаймер был чрезвычайно любезен; он собирается пригласить меня на обед, чтобы встретиться с сэром Монтегю Корнером, который может многое для меня сделать. На днях вечером я познакомилась с Джейн Уилкинсон, она восторженно отзывалась о шоу и о том, как я сымитировала ее. И это подводит меня к тому, о чем я собираюсь тебе рассказать. Она не сильно мне понравилась, потому что в последнее время я много слышала о ней от одного человека; мне кажется, она вела себя жестоко и коварно, но сейчас я не буду вдаваться в подробности. Ты же знаешь, что она сейчас леди Эджвер? В последнее время я и о нем много слышала, и он не самая милая личность, можешь мне поверить. Он ужасно обошелся со своим племянником, капитаном Маршем, о котором я тебе рассказывала: в буквальном смысле отказал ему от дома и прекратил выплачивать пособие. Он сам рассказал об этом, и мне стало дико жаль его. Ему очень понравилось мое шоу, говорит: «Оно точно увлекло бы самого лорда Эджвера. А хотите проверить? На спор?» Я засмеялась и сказала: «Сколько?» Люси, дорогая, от ответа у меня захватило дух. Десять тысяч долларов. Только подумай, десять тысяч долларов – и за выигрыш в каком-то дурацком пари… «Да я, – сказала я, – смогла бы разыграть короля в Букингемском дворце и даже пошла бы на lèse majesté[61] ради этого». В общем, потом мы посовещались и выработали подробный план действий.

А о том, что было дальше, раскусили меня или нет, я расскажу тебе на следующей неделе. Но, моя дорогая Люси, те десять тысяч долларов я получу все равно – и в случае успеха, и в случае неудачи. Ах, сестричка, представляешь, что это значит для нас? Больше времени у меня нет – пора отправляться на «розыгрыш». Люблю, люблю тебя, моя маленькая сестричка.

Твоя Карлотта».

Пуаро отложил письмо. Я видел, что оно тронуло его.

Джепп же, однако, реагировал совсем по-другому.

– Он наш, – торжествующе заявил он.

– Да, – сказал Пуаро. Его голос прозвучал на удивление бесстрастно.

– В чем дело, мусье Пуаро?

– Ни в чем, – ответил мой друг. – Все не совсем так, как я думал. – Вид у него был безрадостный. – И все равно это должно быть так, – словно разговаривая с самим собой, пробормотал он. – Да, это должно быть так.

– Естественно, это так. Вы же сами это постоянно говорили.

– Нет, нет. Вы неправильно меня поняли.

– Разве вы не говорили, что за всем этим стоит тот, кто втянул ничего не подозревающую девицу?

– Да, да.

– Ну, а чего еще вы хотите?

Пуаро вздохнул и ничего не сказал.

– Странный вы человек. Вечно вам все не нравится. Я считаю, нам крупно повезло, что эта Адамс написала письмо.

Пуаро выразил свое согласие энергичным до крайности кивком.

– Mais oui, как раз этого убийца не ожидал. Когда мисс Адамс согласилась на те десять тысяч долларов, она подписала себе смертный приговор. Убийца думал, что принял все меры предосторожности, однако она по неведению перехитрила его. Мертвые говорят. Да, иногда мертвые говорят.

– Я никогда и не думал, что она пошла на это по собственной инициативе, – не краснея, заявил Джепп.

– Да, да, – рассеянно проговорил Пуаро.

– Ну что ж, за дело.

– Вы собираетесь арестовать капитана Марша… то есть лорда Эджвера?

– А почему нет? Обвинение против него выглядит вполне доказанным.

– Это верно.

– Похоже, это сильно удручает вас, мусье Пуаро. Просто вам нравится, когда все сложно. Вас ничем не удовлетворишь, даже тем, что ваша версия доказана. Вы видите хоть какие-то изъяны в наших доказательствах?

Мой друг покачал головой.

– Была мисс Марш его сообщницей или нет, я не знаю, – сказал Джепп. – Похоже, она обо всем знала, когда ушла вместе с ним из оперы. А если не знала, зачем ему было брать ее с собой? В общем, мы послушаем, что они нам скажут.

– Вы позволите мне присутствовать? – едва ли не подобострастно произнес Пуаро.

– Естественно. Я перед вами в долгу за вашу идею! – Инспектор взял со стола телеграмму.

Я отвел Пуаро в сторону.

– В чем дело?

– Я очень расстроен, Гастингс. Все выглядит уж больно гладко. Но тут точно что-то не так. Где-то, Гастингс, есть факт, который ускользает от нас. Все складывается в замечательную картинку, все получается так, как я представлял, и все же, друг мой, что-то не так.

Он устремил на меня жалобный взгляд.

От растерянности я не знал, что сказать.

Мне было трудно понять Пуаро. Разве все складывается не так, как он предсказывал?

Всю дорогу до Риджент-Гейт мой друг молчал и хмурился и не обращал внимания на расхваливавшего самого себя Джеппа. Наконец он со вздохом вышел из своего оцепенения и произнес:

– Во всяком случае, мы выслушаем, что он нам скажет.

– Если он умен, то ничего, – сказал Джепп. – Очень многие подвели себя к виселице тем, что рвались делать заявления. И ведь никто не скажет, что мы их не предупреждали! Все чисто и гладко. Чем больше на них вины, тем нетерпеливее они в своем желании заговорить и выложить нам всю ту ложь, что, по их мнению, относится к делу. Они не знают, что сначала нужно обязательно проговорить свою ложь с адвокатом. – Он вздохнул и продолжил: – Адвокаты и коронеры – злейшие враги полиции. Сколько раз коронер путал мне абсолютно идеальное дело и позволял виновному ускользнуть… С законниками-то особо не поспоришь. Им платят за умение хитростью и уловками вывернуть все наизнанку.

По прибытии на Риджент-Гейт мы выяснили, что намеченная нами жертва дома. Семейство все еще сидело за обедом. Джепп заявил о желании поговорить с лордом Эджвером в приватной обстановке. Нас проводили в библиотеку.

Через минуту или две к нам присоединился хозяин. На его лице сияла веселая улыбка, которая угасла, когда он оглядел нас. Его губы сжались в тонкую линию.

– Здравствуйте, инспектор, – сказал он. – Чему обязан?

Джепп разъяснил цель визита в типичной для него манере.

– Так вот оно как, да? – сказал Рональд. Он подтянул к себе кресло и сел. Затем достал портсигар. – Думаю, инспектор, мне нужно сделать заявление.