Агата Кристи - Смерть лорда Эджвера

– Это само собой разумеется, мадам.

– Мне вас посоветовала леди Ярдли. Опираясь на то, что она рассказывала о вас, и на ту признательность, что она испытывает, я решила, что вы единственный сможете помочь мне.

– Будьте уверены, я сделаю все возможное, мадам.

Герцогиня все еще колебалась. Затем, сделав над собой усилие, она перешла к сути, причем сделала это с невероятной легкостью, которая, как ни странно, напомнила мне Джейн Уилкинсон в тот знаменательный вечер в «Савойе».

– Месье Пуаро, я хочу, чтобы вы предотвратили женитьбу моего сына на этой актрисе, на Джейн Уилкинсон.

Если Пуаро и изумился, то никак не показал этого. Он задумчиво оглядывал герцогиню, не спеша с ответом.

– Мадам, вы могли бы чуть более определенно выразить то, чего хотите от меня?

– Это непросто. Я чувствую, что этот брак может стать катастрофой. Что он разрушит жизнь моего сына.

– Вы так думаете, мадам?

– Я уверена в этом. Мой сын имеет очень высокие идеалы, а реальный мир знает плохо. Он никогда не испытывал привязанности к девушкам своего класса. Они казались ему легкомысленными пустышками. Но что касается этой женщины… м-да, она чрезвычайно красива, признаю это. И умеет порабощать мужчин. Она околдовала моего сына. Я надеялась, что эта одержимость пройдет. К счастью, она была несвободна. Однако теперь, когда ее муж мертв… – Герцогиня замолчала. – Они намерены пожениться через несколько месяцев. Теперь на карту поставлено счастье моего сына. – И безапелляционно добавила: – Этому необходимо положить конец, месье Пуаро.

Мой друг пожал плечами:

– Я не утверждаю, мадам, что вы не правы. Я согласен в том, что эта партия не из приемлемых. Но что тут можно сделать?

– Вот вы и решите. – Пуаро медленно покачал головой. – Да-да, вы должны помочь мне.

– Я сомневаюсь, мадам, что хоть что-то поможет. Ваш сын откажется слушать любые доводы против этой дамы! К тому же я сомневаюсь, что найдется достаточно доводов против нее. Сомневаюсь, что в ее прошлом найдутся какие-либо дискредитирующие инциденты. Она была… скажем… очень осторожной.

– Знаю, – мрачно произнесла наша гостья.

– А! Значит, вы уже наводили справки в этом направлении.

Герцогиня слегка покраснела под его пристальным взглядом.

– Я приняла все возможные меры, месье Пуаро, чтобы спасти сына от этого брака. – Все! – с нажимом повторила она. Помолчав, продолжила: – Деньги в этом деле роли не играют. Назовите любую сумму, которую вы сочтете достойным гонораром. Вы – единственный, кто способен добиться результата.

Пуаро опять покачал головой:

– Вопрос не в деньгах. Я ничего не могу сделать – по причине, которую только что вам разъяснил. К тому же я не вижу, что тут вообще можно сделать. Ничем не могу вам помочь, мадам герцогиня. Вы не осудите меня за дерзость, если я дам вам совет?

– Какой совет?

– Не настраивайте против себя сына! Он в том возрасте, когда человек ищет себя. То, что его выбор не совпал с вашим, еще не означает, что вы правы в своей оценке. Если его постигнет неудача – что ж, примите эту неудачу. Будьте рядом, чтобы поддержать его, когда ему понадобится помощь. Но не отталкивайте его от себя.

– Вы ничего не понимаете.

Она встала. Ее губы дрожали.

– Напротив, мадам герцогиня, я все очень хорошо понимаю. Я понимаю душу матери. Никто не может понять ее лучше, чем я, Эркюль Пуаро. И я говорю вам с полным на то основанием: будьте терпеливы. Будьте терпеливы и спокойны, скрывайте свои чувства. Еще есть шанс, что эти отношения развалятся сами собой. А противодействие лишь обострит упрямство вашего сына.

– До свидания, месье Пуаро, – холодно произнесла герцогиня. – Я разочарована.

– Я глубоко сожалею, мадам, о том, что не могу быть вам полезен. Я в сложной ситуации. Леди Эджвер, видите ли, уже оказала мне честь и сама проконсультировалась со мной.

– О! Ясно. – Ее тон был резким, как удар ножа. – Вы в противном лагере. Это, конечно, объясняет, почему леди Эджвер до сих пор не арестовали за убийство ее мужа.

– Comment[57], мадам герцогиня?

– Думаю, вы слышали, что я сказала. Почему она не арестована? Ведь она была там в тот вечер. Ее видел весь дом – как она входила в его кабинет. Больше к нему никто не приближался, а потом его обнаружили мертвым. И она до сих пор не арестована? Наша полиция прогнила насквозь.

Дрожащими руками она поправила на шее шарф и с едва заметным кивком быстро вышла из комнаты.

– Ух ты! – произнес я. – Вот мегера! Хотя я восхищаюсь ею, а вы?

– Из-за того, что она желает организовать вселенную под свой образ мысли?

– Просто она принимает близко к сердцу благополучие сына.

Пуаро кивнул:

– Это верно. И все же, Гастингс, так ли уж вредно будет для месье le Duc[58] жениться на Джейн Уилкинсон?

– А что, неужели вы думаете, что она любит его?

– Вероятно, нет. Почти наверняка нет. Зато она очень любит его социальный статус. Она будет играть свою роль очень тщательно. Джейн Уилкинсон чрезвычайно красивая женщина, а еще она амбициозна. Это не такая уж катастрофа. Герцог мог запросто жениться на молодой девушке своего круга, и эта девушка пошла бы на брак с ним по тем же причинам, что и Джейн Уилкинсон, однако никто не стал бы устраивать вокруг этого такие песни и пляски.

– Это верно, но…

– Предположим, он женится на девушке, которая страстно любит его; какой в этом плюс? Я часто наблюдал, как любящая жена становится для мужчины величайшей бедой. Она устраивает ему сцены ревности, выставляет в нелепом виде, требует, чтобы все свое внимание он отдавал ей. А! Нет, такой брак – не ложе из роз.

– Пуаро, – сказал я, – вы неисправимый старый циник.

– Mais non[59], mais non, я просто высказываю свои соображения. Видите ли, на самом деле я на стороне доброй мамаши.

Я не удержался от смеха, услышав из его уст такое описание высокомерной герцогини.

Пуаро же остался серьезен.

– Зря вы смеетесь. Это очень важно – все это. Я должен подумать. Я должен многое обдумать.

– Не представляю, что вам это даст, – сказал я.

Пуаро заговорил совсем о другом:

– Гастингс, вы обратили внимание, как хорошо информирована герцогиня? И как она мстительна? Ей известны все улики против Джейн Уилкинсон.

– Доводы обвинения, а не защиты, – сказал я с улыбкой.

– Как она о них узнала?

– Джейн рассказала герцогу. Герцог рассказал ей, – предположил я.

– Да, это возможно. И все же…

Телефон взорвался резким звонком. Я поднял трубку.

Моя роль ограничилась короткими «да» через различные промежутки времени. Наконец я повесил трубку и повернулся к Пуаро:

– Это Джепп. Во-первых, вы «хороши», как всегда. Во-вторых, он получил телеграмму из Америки. В-третьих, он нашел таксиста. В-четвертых, желаете ли вы приехать к нему и услышать, что говорит таксист. В-пятых, вы опять «хороши», и он никогда не сомневался, что вы попали в точку, предположив, что за всем этим стоит какой-то человек. Я не стал рассказывать ему, что у нас только что побывала гостья, которая твердо уверена: полиция прогнила насквозь.

– Значит, Джепп наконец-то убедился, – проговорил Пуаро. – Любопытно, что эта версия с таинственным кукловодом подтвердилась как раз в тот момент, когда я уже собирался перейти к другой версии.

– К какой?

– К той, что мотив убийства не имеет никакого отношения к самому лорду Эджверу. Представьте человека, люто ненавидящего Джейн Уилкинсон, причем ненавидящего настолько, что он готов подвести ее под виселицу за убийство. C’est une idée, ça![60] – Он вздохнул и вдруг встрепенулся: – Поехали, Гастингс; давайте послушаем, что расскажет нам Джепп.

Когда мы приехали, инспектор допрашивал пожилого мужчину с неровно подстриженными усами и в очках. Голос у мужчины был сиплый и жалобный.

– А, вот и вы! – сказал Джепп. – Ну, дела идут как по маслу, я думаю. Этот человек – его фамилия Джобсон – в тот вечер, двадцать девятого июня, подобрал двоих на Лонг-Эйкр.

– Все верно, – хрипло подтвердил Джобсон. – Приятная ночка тогда была. Луна и все такое. Молодая дамочка и господин стояли у станции метро и голосовали.

– Они были в вечерних туалетах?

– Да, господин был в белом жилете, а дамочка – в белом платье, расшитом птицами. Вышли из Королевской оперы, я думаю.

– В каком часу это было?

– Незадолго до одиннадцати.

– Ну, а что дальше?

– Велели ехать на Риджент-Гейт – мол, они покажут, к какому дому. Еще попросили побыстрее. Люди всегда так говорят. Как будто мне нравится тащиться. Чем быстрее высадишь одних и подберешь других пассажиров, тем лучше. Почему-то никто об этом не думает. Только если случится авария, еще и меня обвинят в опасном вождении!

– Хватит! – нетерпеливо оборвал его Джепп. – Ведь не было никакой аварии, верно?

– Н-не было, – согласился мужчина таким тоном, словно ему было жаль, что происшествия не случилось. – Нет, вообще-то аварии не было. Короче, я приехал на Риджент-Гейт – дорога заняла у меня не больше семи минут; господин постучал в стекло, и я остановился. Около восьмого дома. Господин и дамочка вылезли. Господин остался стоять у машины и велел мне ждать. Дамочка перешла дорогу и пошла вдоль домов по другой стороне. Господин стоял на тротуаре спиной ко мне, наблюдал за ней. Руки держал в карманах. Минут через пять я услышал, как он что-то сказал – произнес коротко себе под нос – и пошел прочь. Я смотрел ему вслед – я же не хочу, чтоб меня обманули. Со мной такое уже случалось. В общем, я глаз с него не спускал. Он поднялся по ступенькам к одному дому на той стороне и вошел внутрь.