Агата Кристи - Смерть лорда Эджвера

Дженни покачала головой.

– Никогда о таком не слышала. Здесь, во всяком случае.

– Еще один вопрос. Мисс Адамс носила пенсне?

– Очки? Никогда.

– А! – Пуаро нахмурился.

В моем сознании возник образ: врач, пропахший карболкой, в очках для близоруких с мощными линзами… Абсурд!

– Кстати, мисс Адамс была знакома с Брайаном Мартином, киноактером?

– Ну да. Они были знакомы с детства, как она мне рассказывала. Только не думаю, что Карлотта часто с ним виделась. Раз или два. Она говорила, что, по ее мнению, он стал ужасно напыщенным. – Дженни посмотрела на часы и воскликнула: – Господи, мне пора бежать! Я хоть чем-то помогла вам, месье Пуаро?

– Помогли. Вскоре я опять обращусь к вам за помощью.

– Я к вашим услугам. Ведь кто-то же срежиссировал эту дьявольщину. Нужно выяснить, кто это такой.

Мисс Драйвер поспешно пожала нам руки, одарила нас лучезарной белозубой улыбкой и ушла с характерной для нее стремительностью.

– Очень интересный персонаж, – сказал Пуаро, расплачиваясь по счету.

– Она мне понравилась, – сказал я.

– Всегда приятно иметь дело с сообразительными людьми.

– И все же немного трудно, – возразил я. – Шок от смерти подруги подействовал на нее не так сильно, как я предполагал.

– Она не из тех, кто заливается слезами, это точно, – согласился со мной Пуаро.

– Вы получили от беседы то, на что рассчитывали?

Он покачал головой:

– Нет… я рассчитывал… я очень рассчитывал… получить ключ к личности этого Д, человека, который подарил ей маленькую золотую коробочку. В этом я потерпел неудачу. К сожалению, Карлотта Адамс оказалась скрытной девушкой. Ей не нравилось судачить о своих подругах или о своих возможных романах. С другой стороны, человек, который предложил этот розыгрыш, мог и не быть ее другом. Он мог быть просто знакомым, который сделал ей выгодное с финансовой точки зрения предложение – якобы ради «спортивного» азарта. Не исключено, этот человек видел, что она носит с собой золотую коробочку, и при первой возможности выяснил, что в ней.

– Но как, ради всего святого, им удалось заставить ее принять порошок? И когда?

– Ну, был промежуток времени, когда дверь в квартиру оставалась открытой – когда горничная ходила на почту. Но это мало что доказывает для меня. Слишком многое остается на волю случая… А теперь за работу. У нас еще есть два факта, которые предстоит выяснить.

– И какие же?

– Первый – это телефонный звонок на номер в районе Виктории. Мне кажется весьма вероятным, что Карлотта Адамс звонила туда по возвращении, чтобы сообщить об успехе. С другой стороны, где она находилась между пятью минутами одиннадцатого и полуночью? У нее могла быть встреча с инициатором розыгрыша. В этом случае она, вероятнее всего, звонила кому-то из друзей.

– А какой второй?

– А! На него я возлагаю надежды. Письмо, Гастингс. Письмо к ее сестре. Вполне возможно – я только утверждаю, что это возможно, – в нем она описала всю затею. Она не сочла бы это нарушением обещания, так как письмо прочли бы неделю спустя и в другой стране.

– Удивительно, если так!

– Мы не должны строить на этом версии, Гастингс. Это всего лишь шанс. Нет, мы должны подойти с другого конца.

– Что вы называете другим концом?

– Тщательное изучение всех, кто получал любую степень выгоды от смерти лорда Эджвера.

Я пожал плечами.

– Если не считать его племянника и его жену…

– И человека, за которого хотела выйти жена, – добавил Пуаро.

– Герцога? Он в Париже.

– Совершенно верно. Но вы не можете отрицать, что он – заинтересованное лицо. Есть еще люди, живущие в доме, – дворецкий, слуги. Кто знает, какие у них были обиды? Однако я думаю, что первой целью нашего наступления должна стать беседа с мадемуазель Джейн Уилкинсон. Она прозорлива и вполне может предложить какую-нибудь идею.

Мы снова поехали в «Савой». Наша дама нашлась среди коробок и упаковочной бумаги; на спинках стульев были развешены отрезы дорогих черных тканей. Джейн с серьезным и сосредоточенным выражением на лице примеряла перед зеркалом очередную маленькую черную шляпку.

– А, месье Пуаро… Присаживайтесь. Если найдете где. Эллис, расчисть место, хорошо?

– Мадам. Вы очаровательны.

Джейн осталась серьезной.

– Я не хочу строить из себя лицемерку, месье Пуаро. Но ведь человек должен следить за своим внешним видом, как по-вашему? Я в том смысле, что считаю: нужно быть осторожной… Ой, кстати, я получила нежнейшую телеграмму от герцога.

– Из Парижа?

– Да, из Парижа. Сдержанную, естественно, и преисполненную соболезнований, но составленную так, что я могу читать между строк.

– Мои поздравления, мадам.

– Месье Пуаро. – Джейн стиснула руки, ее хрипловатый голос зазвучал тише. Она выглядела ангелом, который вот-вот начнет сетовать на свою высочайшую святость. – Я тут подумала… Все кажется таким сверхъестественным, если вы понимаете, что я имею в виду. Раз – и всем моим проблемам конец. Ни утомительного развода. Ни тревог и волнений. Дорога свободна, можно отправляться в путь. От всего этого я испытываю что-то вроде религиозного экстаза – если вы понимаете, что я имею в виду.

Я затаил дыхание. Пуаро смотрел на нее, слегка склонив голову набок. Джейн говорила абсолютно серьезно.

– Вы так на это смотрите, мадам, да?

– Все это происходит для меня, – благоговейным шепотом произнесла она. – В последнее время я думала и думала: ах, если б Эджвер умер… И вот он мертв! Это… это почти ответ на молитвы.

Пуаро прокашлялся.

– Не могу сказать, что смотрю на все так же, как вы, мадам. Кто-то все же убил вашего мужа.

Она кивнула:

– Ну, естественно.

– Вам не приходила в голову идея задаться вопросом, кто это может быть?

Джейн удивленно уставилась на него:

– Разве это важно? В том смысле… при чем тут это? Мы с герцогом сможем пожениться через четыре или пять месяцев…

Пуаро стоило огромного труда сдерживать себя.

– Да, мадам, я знаю. Но если отбросить это, вам не приходила в голову мысль спросить у себя самой, кто убил вашего мужа?

– Нет. – Подобная идея вызывала у нее искреннее удивление. Мы видели, как она размышляет над ней.

– Вам не интересно узнать? – спросил Пуаро.

– Не очень, – призналась Джейн. – Думаю, полиция сама все выяснит. Они очень умны, правда?

– Так утверждают. Я тоже собираюсь поставить перед собой задачу выяснить это.

– Вы? Как забавно…

– Почему забавно?

– Ну, не знаю. – Ее взгляд переместился на одежду. Она накинула атласный плащ и принялась изучать себя в зеркале.

– Так вы не возражаете, а? – спросил мой друг. Его глаза заблестели.

– Естественно, нет, месье Пуаро. Я буду только рада, если вы сумеете все выяснить. Желаю вам успеха.

– Мадам… мне нужно кое-что большее, чем ваши пожелания. Мне нужно ваше мнение.

– Мнение? – рассеянно повторила Джейн, оглянувшись. – Насчет чего?

– Как вы думаете, кто, вероятнее всего, убил лорда Эджвера?

Джейн покачала головой.

– Не имею ни малейшего представления! – Она для пробы повела плечами и взяла ручное зеркало.

– Мадам! – громко, с нажимом произнес Пуаро. – Кто, по-вашему, убил вашего мужа?

На этот раз ему удалось достучаться до нее. Джейн устремила на него испуганный взгляд.

– Джеральдин, я подозреваю, – сказала она.

– Кто такая Джеральдин?

Но внимание Джейн уже переключилось на другое:

– Эллис, прихвати немного на правом плече. Вот так… Что, месье Пуаро? Джеральдин – это его дочь. Нет, Эллис, на правом плече. Так лучше… О, вам пора идти, месье Пуаро? Я ужасно благодарна вам за все. В смысле за развод, хотя в конечном итоге надобность в нем отпала. Я всегда буду считать, что вы проявили себя замечательно.

Впоследствии я видел Джейн Уилкинсон только дважды. Один раз на сцене, один раз, когда сидел напротив нее на званом обеде. Но, вспоминая ее, я всегда вижу ее такой, как сейчас: полностью поглощенной туалетами, бездумно произносящей слова, которым предстояло повлиять на дальнейшие действия Пуаро, и истово и всецело сосредоточенной на себе самой.

– Épatant[27], – с искренним уважением произнес мой друг, когда мы вышли на Стрэнд.

Когда мы добрались до дома, на столе лежало письмо, присланное с нарочным. Пуаро с присущей ему аккуратностью вскрыл конверт, достал листок и рассмеялся.

– Как у вас говорят… легок на помине? Взгляните, Гастингс.

Я взял письмо.

На листке стоял штемпель «Риджент-Гейт, 17», а текст был написан прямым, очень характерным почерком, который казался легким для прочтения, но, как ни странно, таковым не был.

«Уважаемый господин (прочитал я),

Я узнала, что сегодня утром Вы были в доме с инспектором. Сожалею, что у меня не было возможности побеседовать с Вами. Я буду Вам весьма признательна, если Вы сегодня днем уделите мне несколько минут. Надеюсь, это не доставит Вам неудобства.

Искренне Ваша,

Джеральдин Марш».

– Любопытно, – сказал я. – Интересно, почему она вдруг захотела увидеться с вами?

– Любопытно то, что она хочет увидеться со мной? Вы невежливы, друг мой.