Агата Кристи - Смерть лорда Эджвера

– Ну, она говорила кое о чем, на что вы намекаете. Только имейте в виду, все это было конфиденциально.

– Это понятно.

– Гм, дайте подумать… Наверное, мне лучше рассказать все своими словами.

– Будьте так любезны, мадемуазель.

– В общем, так. Карлотта была чем-то взбудоражена. Она нечасто бывает такой. Она не из тех, кого легко взбудоражить. Она отказывалась что-либо объяснять, сказала, что дала слово молчать, но что она кое-что затеяла. Что-то, как я поняла, вроде гигантского розыгрыша.

– Розыгрыша?

– Это она так сказала. Она не сообщила, как, когда или где. Только… – Мисс Драйвер помолчала и нахмурилась. – В общем… видите ли… Карлотта не из тех, кто любит всякие розыгрыши и прочее такого рода. Она серьезная, доброжелательная и трудолюбивая. Я в том смысле, что кто-то втянул ее в эту аферу, это точно. И я думаю… имейте в виду, она этого не говорила…

– Да-да, я все понимаю. Так что вы думаете?

– Я думаю… я уверена… что эта история как-то связана с деньгами. Ничто не могло привести Карлотту в такое возбуждение, кроме денег. Так уж она была устроена. Я в жизни не встречала человека с такой деловой хваткой, как у нее. Так взбудоражить и обрадовать ее могли только деньги – причем большая сумма. У меня сложилось впечатление, что она взялась за что-то на спор… и что была абсолютно уверена в успехе. Только все не совсем так. В том смысле, что Карлотта никогда не спорила. На моей памяти она никогда не заключала пари. В общем, так или иначе, я уверена, что здесь как-то завязаны деньги.

– Но она сама так не говорила?

– Нет. Просто сказала, что в ближайшем будущем сможет сделать кое-что важное. Она собиралась вызвать свою сестру из Америки и встретиться с ней в Париже. Карлотта обожала свою младшую сестру. Утонченную и, как мне кажется, тонко понимающую музыку. Вот что мне известно. Вас это интересовало?

Пуаро кивнул:

– Да. Это подтверждает версию. Должен признаться, я надеялся на большее. Я предполагал, что мисс Адамс будет связана обещанием хранить тайну. Но я надеялся, что она, будучи истинной женщиной, решит открыть свою тайну ближайшей подруге.

– Я пыталась разговорить ее, – сказала Дженни. – Но она лишь смеялась в ответ, а потом заявила, что когда-нибудь обязательно расскажет мне.

Пуаро помолчал. Потом сказал:

– Вам известно такое имя: лорд Эджвер?

– Что? Это тот, кого убили? Видела на тумбе с газетами полчаса назад.

– Да. Вы не знаете, была ли мисс Адамс знакома с ним?

– Сомневаюсь. Уверена, что нет… Ой! Подождите-ка!

– Да, мадемуазель? – встрепенулся Пуаро.

– Что же это было? – Мисс Драйвер нахмурилась и теребила бровь, вспоминая. – Да, вот оно. Один раз она упоминала его. С каким-то ожесточением.

– С ожесточением?

– Да. Она сказала… как же она это сказала? Что таким людям нужно запретить своей жестокостью и отсутствием понимания губить чужие жизни. Она сказала… да, именно так… что он из тех, чья смерть, вероятно, пошла бы на пользу всем.

– Когда она это сказала, мадемуазель?

– О, примерно месяц назад, так мне кажется.

– А почему о нем зашла речь?

Дженни Драйвер еще несколько минут напрягала мозги, но в конечном итоге покачала головой.

– Не могу вспомнить, – призналась она. – То ли его имя случайно упомянули, то ли еще что-то… Возможно, оно было в газетах. В общем, я помню, как мне показалось странным, что Карлотта вдруг так резко ощетинилась против совершенно незнакомого человека.

– Это действительно странно, – задумчиво сказал Пуаро. И после паузы спросил: – Вы не знаете, у мисс Адамс была привычка принимать веронал?

– Я о таком не знаю. Никогда не видела, чтобы Карлотта принимала его. Да она и не упоминала, что принимает его.

– Вы когда-нибудь видели в ее сумочке золотую коробочку с рубиновыми инициалами «К. Э.»?

– Маленькую золотую коробочку… нет. Точно не видела.

– Вы случайно не знаете, где мисс Адамс находилась в прошлом ноябре?

– Дайте подумать… Она вернулась в Штаты в ноябре… кажется, ближе к концу месяца. А до этого была в Париже.

– Одна?

– Одна, конечно! Извините… вероятно, вы имели в виду совсем другое! Не понимаю, почему любое упоминание о Париже всегда подразумевает какую-нибудь гадость. А ведь это такой красивый, респектабельный город… Только Карлотта была не из тех, кто ездит куда-нибудь на выходные.

– А теперь, мадемуазель, я хочу задать вам очень важный вопрос. Существовал ли мужчина, к которому мисс Адамс проявляла особый интерес?

– Ответ «нет», – медленно произнесла Дженни. – Сколько я знаю Карлотту, она всегда была с головой погружена в работу и свою утонченную сестру. Она руководствовалась правилом, что «я глава семьи, и я за все в ответе». Так что ответ «нет» – твердо и окончательно.

– А если не так твердо?

– Я бы не удивилась, если б… в последнее время… Карлотта проявила интерес к одному мужчине.

– А!

– Имейте в виду, это только мои догадки. Меня натолкнуло на эту мысль ее поведение. Она стала… другой… не мечтательной, а рассеянной. Да и выглядеть стала по-другому. Более конкретно я объяснить не могу. Любая женщина просто чувствует такие вещи… и, конечно, я вполне могу ошибаться.

Пуаро кивнул.

– Спасибо, мадемуазель. Еще одно. Среди друзей мисс Адамс есть некто с инициалом Д?

– Д, – задумчиво произнесла Дженни Драйвер. – Д? Нет, сожалею. Не могу вспомнить таких.

Не думаю, что Пуаро ожидал какой-то другой ответ на свой вопрос. И все же он сокрушенно покачал головой. И надолго задумался. Дженни Драйвер поставила локти на стол и подалась вперед.

– Ну, – сказала она, – а теперь мне хоть что-нибудь расскажут?

– Мадемуазель, – проговорил Пуаро, – первым делом позвольте мне сделать вам комплимент. Ваши ответы на мои вопросы были исключительно толковыми. Совершенно очевидно, что вы умны, мадемуазель. Вы спрашиваете, намерен ли я что-либо рассказывать вам. Я отвечаю: не очень много. Я изложу вам несколько голых фактов, мадемуазель. – Помолчав, он тихо продолжил: – Прошлым вечером в своей библиотеке был убит лорд Эджвер. Вчера в десять вечера в дом пришла дама, которой, как я полагаю, была ваша подруга мисс Адамс. На ней был светловолосый парик, и она была загримирована так, чтобы походить на настоящую леди Эджвер, которой, как вам, вероятно, известно, является Джейн Уилкинсон, актриса. Мисс Адамс – если это была она – пробыла в доме недолго и вышла оттуда в пять минут одиннадцатого, однако вернулась домой только после полуночи. Она легла спать, предварительно приняв слишком большую дозу веронала. И теперь, мадемуазель, вы, надеюсь, видите, какие у меня имелись основания для тех вопросов, что я вам задавал.

Дженни тихо охнула.

– Да, – ответила она. – Теперь вижу. Думаю, вы правы, месье Пуаро. Правы насчет того, что это была Карлотта, я имею в виду. Прежде всего потому, что вчера она купила у меня новую шляпу.

– Новую шляпку?

– Да. Она сказала, что хочет затенить левую сторону лица.

Тут мне надо сделать кое-какие пояснения, поскольку я не знаю, когда мой рассказ будет прочитан. Мне довелось повидать шляпки различных стилей. Колпаки, которые так сильно закрывали лицо, что люди не могли узнать своих близких друзей. Шляпки, сдвинутые на лоб, шляпки, изящно закрепленные на затылке, береты и множество других фасонов. В конкретно этом июне в моде была шляпка, напоминавшая вывернутую суповую тарелку, и ее носили на одной стороне головы (как будто она съехала); другая же, в том числе лицо и прическа, оставалась открытой для всеобщего обозрения.

– Обычно такие шляпки носят на правой стороне? – спросил Пуаро.

Маленькая модистка кивнула.

– Но у нас в запасе есть несколько штук для левой стороны, – пояснила она. – Потому что есть женщины, которые предпочитают открывать правый профиль или укладывать волосы на одну сторону. А теперь скажите, были ли у Карлотты какие-нибудь основания, чтобы скрыть эту сторону лица?

Я вспомнил, что дверь особняка на Риджент-Гейт открывается влево, так что стоящий у двери дворецкий может разглядеть любого входящего. Еще я вспомнил, что у Джейн Уилкинсон – я заметил это на днях – есть крохотная родинка в углу левого глаза.

Я возбужденно изложил свои соображения. Пуаро согласился и оживленно закивал.

– Всё так. Всё так. Vouz avez parfaitement raison[26], Гастингс. Да, это объясняет покупку шляпки.

– Месье Пуаро! – вдруг встрепенулась Дженни. – Неужели вы думаете… неужели вы хоть на мгновение допускаете… что это сделала Карлотта? В смысле убила его. Неужели вы такое допускаете? Из-за того, что она говорила о нем с ожесточением?

– Я так не думаю. Но это все же любопытно – то, что она так говорила, я имею в виду. Хотелось бы знать, почему. Что он натворил… что она знала о нем такое, что заставило ее говорить в подобной манере?

– Не знаю… но она не убивала его. Она… О, она была… ну… слишком изысканной.

Пуаро кивнул.

– Да, да. Вы очень правильно выразились. Тут есть психологический аспект. Я согласен. Преступление было совершено по науке – без каких-либо изысков.

– По науке?

– Убийца точно знал, куда наносить удар, чтобы поразить жизненно важные нервные центры у основания черепа, где начинается спинной мозг.

– Похоже на врача, – задумчиво проговорила Дженни.

– Мисс Адамс была знакома с врачами? В смысле был ли у нее в друзьях какой-нибудь определенный доктор?