— Не надо, Билл, — попросила Херси.

— Вы слышали, что она сказала. Мама это сама сказала, там, в своей комнате: «Ники все узнал. Он боялся, что Ники его разоблачит». Господь свидетель, это я его разоблачу. Он думал, что замел следы, залез в нору, так, черт побери, я его оттуда вытащу и тогда…

— Уильям, — резко прозвучал голос Джонатана, и Мандрэг повернулся к нему, чтобы послушать. — Уильям, будь так любезен взять себя в руки. Если ты хочешь устроить пытку своей матери, вытащив на всеобщее обсуждение трагедию, которой уже двадцать лет, это дело твое. Я даже не буду пытаться тебя отговаривать. Но здесь мой дом, и я много старше тебя. Так что я требую, чтобы ты меня выслушал.

Он остановился, но Уильям не проронил ни слова. Тогда Джонатан откашлялся и тронул очки. «Силы небесные, — подумал Мандрэг обреченно, — он опять собирается произнести речь».

— До сегодняшнего вечера, — начал Джонатан, — я отказывался верить, что среди моих гостей находится лицо, пытающееся убить одного из собравшихся. Я доказывал, что несчастный случай в бассейне — результат, скорее, озорства, чем злонамеренное нападение. Я даже думал, что, возможно, бедного Обри приняли за меня, — здесь Джонатан поморгал за стеклами очков, и тень самодовольной ухмылки промелькнула у него на губах. Потом он стер ее своей пухлой рукой и очень мрачно продолжал: — Второе покушение на Николаса убедило меня. Если бы идол, которого я, кстати, никогда не любил, упал Николасу на голову — а не остается никаких сомнений, что именно это и было задумано, — он бы его убил. Да, Ник, дорогой, без сомнения, убил бы.

— Спасибо, Джонатан, — произнес Николас с усмешкой. — Думаю, что я это ясно понимаю.

— Что ж, ладно, знаете, — продолжал Джонатан, — все это довольно плохо. Это все нелепо. Это все, как в дрянном романе.

— Джо, — внезапно вмешалась Херси Эмблингтон, — может, ты не станешь заставлять нас выслушивать свои жалобы на эстетическую убогость своего собственного представления. Мы согласны, что это мерзкий спектакль, но в нем есть, по крайней мере, все, чтобы превратиться в трагедию. К чему ты клонишь? Думаешь, что доктор Харт жаждет крови Ника?

— Я вынужден прийти к этому выводу, — натянуто ответил Джонатан. — Кого еще нам подозревать? Не самих же себя. Я надеюсь, Ник, что не выдам секрета, если скажу, что Харт угрожал тебе, и угрожал неоднократно.

— Мы все об этом слышали, — буркнула Херси.

— А, ну да, я так и думал. Должен сказать, что я страстный поклонник детективных романов. Я даже листал весьма серьезные работы по криминалистике. Ни в коей мере не буду прикидываться специалистом, но скажу, однако, что я рискнул провести маленькое расследование. Николас сообщил мне, что за десять минут до того, как он чуть не стал жертвой этой гнусной ловушки, он вышел из комнаты и прошел к… э-э-э… мадам Лисс.

— О боже, — пробормотала Херси, а Клорис, как показалось Мандрэгу, презрительно фыркнула.

— Это был, конечно, опрометчивый и глупый поступок, — сказал Джонатан, — однако во всем этом есть один плюс: мадам Лисс можно считать свободной от всяких подозрений. Ведь когда Ник выходил из своей комнаты, он открыл и закрыл дверь без какого-либо ущерба для себя, а потом разговаривал с мадам Лисс вплоть до своего возвращения в комнату, которое кончилось так неприятно. Ник слышал, пока шел по коридору в комнату мадам, как часы на лестнице пробили половину восьмого. Буквально за минуту до происшествия я посмотрел на часы в гостиной. На них было без двадцати восемь. Часы сверены и показывают одинаковое время. Так как ловушка не могла быть установлена, пока Ник не вышел из комнаты, на ее установку остается десять минут, которые и нужно проанализировать. Ну вот, во время самого происшествия Обри и я сидели в гостиной. Когда я пришел, Обри уже был здесь, ну и, кроме того, я слышал, как он спускался вниз незадолго до этого. Таким образом, я могу подтвердить алиби Обри, а он, надеюсь, мое. Можете ли вы подтвердить алиби друг друга?

— Я могу подтвердить алиби Сандры, — сказала Херси, — а она, я думаю, мое. Я была у нее в комнате, когда Ник закричал. И я уверена, что была там больше десяти минут. Я хорошо помню, что, когда проходила мимо комнаты Ника, дверь была полуоткрыта, и горел свет. Я увидела его за дверью и что-то крикнула.

— Да, я помню, — сказал Николас. — Я вышел из комнаты сразу же после этого.

— То есть тогда Будды на двери еще не было, — сказал Джонатан. — Ловушка была устроена после того, как Ник покинул комнату. Доказательством служит, во-первых, то, что Ник благополучно прошел через дверь, во-вторых, свет в комнате. Он помешал бы всему. При свете входящий обязательно бы заметил темную тень над дверью. Осторожно расспросив слуг, я выяснил, что никто из них наверх не поднимался. Кто-то был с Кейпером в столовой, остальные слушали радио в комнате для слуг. Хотя я всего лишь любитель, кажется, я неплохо поработал? Пойдем дальше. Мы установили алиби Сандры, Херси, мадам Лисс, Обри и, я надеюсь, мое. Что вы думаете, Обри?

— Ну, я думаю, вы спустились не более, чем за десять минут до этого грохота, — сказал Мандрэг.

— Да, теперь вы, мисс Клорис, — произнес Джонатан с легким поклоном в ее сторону, — что у вас?

— Когда это произошло, я была у себя. Я только что приняла ванну и одевалась. Вряд ли я смогу доказать, что не покидала комнату. Но действительно, после того, как я поднялась наверх, выходила я только в ванную. Когда я услышала страшный шум и крик Николаса, то накинула халат и выбежала в коридор.

Мандрэга вдруг охватило чувство смятения.

— А сколько весит эта штука, — спросил он. — Будда?

— Он тяжелый, — ответил Джонатан. — Чистая медь. Я думаю, фунтов двадцать.

— Неужели вы думаете, что мисс Уинн могла поднять вес в двадцать фунтов над головой и установить все это на двери?

— Никого не интересует, могла она или не могла, — нетерпеливо сказал Николас. — Она этого не делала.

— Совершенно верно, — с облегчением произнес Мандрэг.

— Что ж, — подтвердила Клорис, — это истинная правда.

— Никто не интересуется моим алиби, — проговорил Уильям. — Вообще-то я думаю, это ни к чему, потому что мы все знаем, что сделал это Харт.

— Но дело в том, что… — начал Джонатан.

— Я был в курительной, — свирепо продолжал Уильям, — слушал радио. Потом вдруг понял, что опаздываю, и пошел наверх. Я уже почти поднялся, когда услышал вопль Ника. Я слышал, как вы, Джонатан, спустились в гостиную за несколько минут до этого. Вы говорили с Кейпером в холле о том, какие напитки подать к обеду, я слышал вас. Но это, конечно, ничего не доказывает. Хотя, подождите минуту. Я могу вам рассказать, что передавали в «Новостях». Был разведывательный полет над…

— Какое, к черту, это имеет значение, — сказал Николас. — Что толку играть здесь в сыщиков? Простите за грубость, но пока вы тут заговариваете зубы, ручаясь друг за друга, наш красавчик-лекарь, наверное, обмозговывает еще одну смертельную ловушку, рассчитывая, что в третий раз повезет.

— Не будет же он пытаться устроить еще что-нибудь такое теперь, когда прекрасно знает, что мы его подозреваем! — воскликнула Херси. — Не сумасшедший же он.

— Он именно сумасшедший, — откликнулся Николас.

— Послушайте, с этим Буддой что-нибудь сделали? — спросил Уильям. — Я имею в виду, что, может быть, он весь в отпечатках его пальцев. Если мы собираемся передать его в руки полиции…

— Но собираемся ли мы передавать его в руки полиции? — в голосе Херси звучала тревога.

— Я — да, — сказал Уильям. — Если Ник не собирается, это сделаю я.

— Не думаю, что ты имеешь право. Это тебя не касается.

— Почему бы и нет?! — воскликнул Уильям.

Джонатан поспешно вмешался, спросив Уильяма, не хочет ли он, чтобы рассказ о трагедии его матери появился на первых страницах газет. Разговор становился каким-то нереальным. Уильям все время срывался на крик, а Николас дулся. Клорис повернула к Мандрэгу лицо, такое несчастное и встревоженное, что он сразу же взял ее за руку. Прикосновение ее пальцев, беспокойно подрагивающих в его ладони, было куда реальнее всего, что происходило вокруг. Джонатан объяснил, что запер Будду у себя в комнате. Он опять напомнил, как сработала ловушка. Когда Николас вернулся в комнату, дверь была слегка приоткрыта. Свет не горел, так как перед уходом он погасил его. Он толкнул дверь левой рукой. Дверь сначала не поддавалась, но потом вдруг открылась. В то же мгновение Николаса ударило по руке, а мадам Лисс закричала. Сам он вскрикнул и, споткнувшись, вошел в комнату.

Николас раздраженно подтвердил, что так все и было, и добавил, что видел, как доктор Харт пошел в соседнюю со своей комнатой ванную. Он слышал, как Харт открыл краны. «Разумеется, когда он увидел, что я ушел, то бесшумно выбрался оттуда. Я думаю, он следил за мной в щель. Его комната всего в нескольких футах от моей на другой стороне коридора».

Мандрэг, нервно сжимая руку Клорис, необычайно ясно представил себе крыло дома, где были комнаты для гостей. Передняя угловая комната миссис Комплайн, потом комната мадам Лисс, шкаф и комната самого Мандрэга, все по одной стороне, потом ванная, затем комната Уильяма, наконец, Харт в угловой задней комнате, и еще одна ванная за углом. За ней Херси Эмблингтон в бывшей детской. По другую сторону коридора, напротив комнаты Уильяма, была комната Николаса, выходящая окнами во внутренний двор, вокруг которого и был построен старинный, времен короля Якова, дом. Затем еще одна ванная и свободная комната. Николас располагался наискосок от Харта. Харт мог легко следить за ним, и Мандрэг представил, как доктор включает в ванной воду, потом решает вернуться за чем-нибудь в свою комнату, открывает дверь и видит Николаса, осторожно пробирающегося по коридору к мадам Лисс. Он воображал Харта традиционным обманутым любовником с заметным животиком, перетянутым поясом халата. Вот Харт, прижав губку к груди, не отрывает глаз от щели. Может, он даже видел, как Николас осторожно постучал или поцарапал ногтями в дверь мадам Лисс. Или, может, вообще проскользнул без всяких церемоний?