Агата Кристи - Слоны умеют помнить

Гэрроуэй отломил еще один кусочек хлеба и стал жевать его.

– У вас возникла какая-то идея, мсье Пуаро? Кто-то сообщил вам что-то, пробудившее ваш интерес? Вы знаете что-либо, могущее объяснить – почему?

– Нет, – ответил Пуаро. – Но ведь у вас должна была иметься какая-то теория?

– Вы правы. Теории имеются всегда. Ожидаешь, что одна из них окажется верной, но в тот раз этого не произошло. Моя теория заключалась в том, что мы не можем отыскать причину, так как недостаточно много знаем. Генералу Рэвенскрофту было около шестидесяти, его жене – тридцать пять. Строго говоря, все, что я о них знал, относилось к последним пяти или шести годам их жизни. Генерал ушел в отставку, они вернулись в Англию из-за границы, и все мои сведения касаются краткого периода, в течение которого они сначала жили в Борнмуте, а потом переехали в дом, где произошла трагедия. Они жили там спокойно и счастливо, дети приезжали к ним на каникулы. Это был мирный период в конце вроде бы мирной жизни. Но затем я подумал: а много ли мне известно об этой мирной жизни? В упомянутый мною период как будто не было ни финансовых, ни сексуальных проблем, ни ненависти, ни любовных связей на стороне. Но ведь был период и до того. Что я о нем знал? То, что они жили в основном за границей, лишь иногда приезжая в Англию, что у генерала был превосходный послужной список, что у друзей его жены сохранились о ней только приятные воспоминания. Вроде бы никаких ссор и драм. Но можно ли быть в этом уверенным? Существовал период лет в двадцать-тридцать, когда они взрослели, поженились, жили за границей – в Малайе и других местах. Возможно, там находятся корни трагедии. Моя бабушка часто повторяла поговорку: «У старых грехов длинные тени». Не была ли причиной какая-то длинная тень из прошлого? Такие вещи нелегко разузнать. Можно выяснить биографические данные, поговорить с друзьями и знакомыми, но детали, лежащие не на поверхности, остаются неизвестными. Возможно, за границей или где-то еще произошло нечто, считавшееся забытым навсегда, но продолжавшее существовать. Знать бы только, где именно нужно вести поиски.

– Вы имеете в виду вещи, о которых едва ли помнят в наши дни, – сказал Пуаро. – То, о чем не знают английские друзья Рэвенскрофтов.

– С английскими друзьями они вроде бы познакомились уже после выхода генерала в отставку, но, возможно, их иногда навещали более старые друзья. К сожалению, люди обычно забывают то, что происходило в прошлом.

– Да, – задумчиво произнес Пуаро. – Люди забывают.

– В отличие от слонов, – усмехнулся суперинтендент Гэрроуэй. – Говорят, что слоны помнят все.

– Странно, что вы это сказали, – заметил Пуаро.

– Что у старых грехов длинные тени?

– Нет, меня заинтересовало ваше упоминание о слонах.

Гэрроуэй удивленно посмотрел на Пуаро. Казалось, он ожидает продолжения. Спенс также бросил быстрый взгляд на старого друга.

– Возможно, что-то произошло на Востоке, – предположил он. – Ну, там, где водятся слоны. Или в Африке. А кто еще говорил с вами о слонах?

– Моя приятельница, – ответил Пуаро. – Вы ее знаете – миссис Ариадна Оливер.

– А, миссис Оливер! Значит… – Спенс не договорил.

– Значит – что? – осведомился Пуаро.

– Значит, ей что-то об этом известно?

– Едва ли, – ответил Пуаро, – но думаю, что вскоре может стать известно. Такой уж она человек.

– Вы имеете в виду писательницу Ариадну Оливер? – с интересом спросил Гэрроуэй.

– Ее самую, – подтвердил Спенс.

– Она разбирается в преступлениях? Я знаю, что миссис Оливер пишет детективные истории, но никогда не мог понять, откуда она берет идеи и сюжеты.

– Идеи она берет из головы, – сказал Пуаро. – А вот с фактами немного труднее… – Он погрузился в молчание.

– Вы о чем-то вспомнили, Пуаро?

– Да. Однажды я погубил один из замыслов – по крайней мере, так она утверждает. Как-то миссис Оливер придумала сюжет, связанный с шерстяным жилетом с длинными рукавами. Но я спросил ее о чем-то по телефону, и сюжет тут же выветрился у нее из головы. Время от времени она мне это припоминает.

– Ну и ну! – воскликнул Спенс. – Нечто вроде петрушки, тонущей в масле жарким днем. Помните Шерлока Холмса – собаку, которая никак не вела себя ночью?

– У них была собака? – спросил Пуаро.

– Прошу прощения?

– У генерала и леди Рэвенскрофт была собака? Они взяли ее с собой на прогулку в тот день, когда произошла трагедия?

– Собака у них была, – ответил Гэрроуэй. – Думаю, они, как правило, брали ее на прогулки.

– Если бы речь шла об одной из книг миссис Оливер, – усмехнулся Спенс, – то собаку бы обнаружили воющей над двумя мертвыми телами. Но этого не случилось.

– Интересно, где сейчас эта собака? – допытывался Пуаро.

– Наверное, похоронена в чьем-то саду, – отозвался Гэрроуэй. – Ведь это произошло четырнадцать лет назад.

– Значит, мы не можем пойти и расспросить собаку? – задумчиво промолвил Пуаро. – Жаль. Собаки могут знать многое. Кто именно находился в доме в день, когда было совершено преступление?

– Я принес вам список на случай, если это вас заинтересует, – сказал суперинтендент Гэрроуэй. – Миссис Уиттейкер – пожилая кухарка-экономка. Правда, тогда у нее был выходной. Гостья, которая, кажется, была ранее гувернанткой детей Рэвенскрофтов. Ну и садовник. Миссис Уиттейкер плохо видела и была туга на ухо. Она не сообщила нам ничего интересного, кроме того, что леди Рэвенскрофт недавно побывала в больнице или санатории – очевидно, из-за нервов, а не какого-то серьезного заболевания.

– Но туда мог явиться посторонний. Посторонний из прошлого. В этом состоит ваша идея, суперинтендент Гэрроуэй?

– Не столько идея, сколько теория.

Пуаро умолк. Он вспоминал время, когда ему пришлось вернуться в прошлое и изучить пять человек, напомнивших ему считалку «Пять поросят». Это было интересно и плодотворно, так как в конце концов ему удалось докопаться до правды.

Когда следующим утром миссис Оливер вернулась домой, ее поджидала мисс Ливингстоун.

– Вам было два телефонных звонка, миссис Оливер.

– От кого?

– Первый от Крайтона и Смита. Они хотели узнать, какую вы выбрали парчу – голубую или салатовую.

– Я еще не решила, – сказала миссис Оливер. – Напомните мне об этом завтра утром, ладно? Мне бы хотелось посмотреть материю при вечернем освещении.

– Другой звонок был от иностранца – кажется, мистера Эркюля Пуаро.

– Да, да. Что он хотел?

– Спрашивал, не могли бы вы зайти к нему во второй половине дня.

– Это невозможно, – заявила миссис Оливер. – Пожалуйста, позвоните ему. Я должна сразу же уйти снова. Он оставил номер телефона?

– Да.

– Тогда все в порядке. Нам не придется снова его искать. Передайте ему, что я сожалею, что не смогу прийти, но я иду по следу «слона».

– Прошу прощения? – переспросила мисс Ливингстоун.

– Скажите, что я иду по следу «слона».

– Хорошо. – Мисс Ливингстоун внимательно посмотрела на хозяйку, дабы убедиться, права ли она в своем предположении, что у знаменитой писательницы не все в порядке с головой.

– Я никогда раньше не охотилась на слонов, – продолжала миссис Оливер. – Это оказалось увлекательным занятием.

Она прошла в гостиную, открыла верхнюю из лежащих на диване адресных книжек, которые просматривала вчера вечером, и переписала оттуда несколько адресов.

– С чего-то надо начать, – промолвила миссис Оливер. – Думаю, если Джулия не рехнулась окончательно, можно начать с нее. У нее всегда было полно идей, а кроме того, она знает местность, так как жила поблизости. Да, пожалуй, начнем с Джулии.

– Вам нужно подписать четыре письма, – сказала мисс Ливингстоун.

– Сейчас меня нельзя беспокоить, – ответила миссис Оливер. – Я не могу терять ни минуты, так как должна ехать в Хэмптон-Корт, а это довольно далеко.

Достопочтенная Джулия Карстерс, поднявшись с кресла с усилием, естественным для возраста свыше семидесяти лет, тем более после долгого отдыха, всматривалась в лицо посетительницы, о которой только что доложила преданная служанка, делившая с ней апартаменты в пансионате для привилегированных особ. Будучи глуховатой, миссис Карстерс плохо разобрала фамилию. Миссис Гулливер? Она не помнит никакую миссис Гулливер. Миссис Карстерс шагнула вперед, испытывая неприятное ощущение дрожи в коленях.

– Едва ли вы помните меня – мы не виделись много лет.

Подобно многим пожилым людям, миссис Карстерс запоминала голоса лучше, чем лица.

– Боже мой! – воскликнула она. – Да ведь это Ариадна! Дорогая моя, как же я рада вас видеть!

Последовал обмен приветствиями.

– Я случайно оказалась поблизости, – объяснила миссис Оливер. – Должна была повидать кое-кого, живущего неподалеку, и вспомнила, как вчера вечером увидела в адресной книге, что вы проживаете совсем рядом. Прекрасная квартира, не так ли? – добавила она, оглядываясь вокруг.

– Неплохая, – согласилась миссис Карстерс. – Не все так хорошо, как написано в проспекте, но есть свои преимущества. Можно привозить свою мебель, готовить еду или ходить в столовую. К тому же территория очень хороша. Садитесь, Ариадна. Вы прекрасно выглядите. Я читала в газете, что вы были на литературном завтраке. Как странно прочитать о ком-то в газете, а на следующий день видеть его самого!

– Знаю, – кивнула миссис Оливер, опускаясь на предложенный стул. – Но такое случается.

– Вы все еще живете в Лондоне?

Миссис Оливер ответила утвердительно и начала приступать к цели своего визита, припоминая первую фигуру лансье в танцклассе в детские годы. Шаг вперед, шаг назад, руки в стороны, двойной поворот и так далее.

Она спросила о старшей дочери и двух внуках миссис Карстерс, о том, чем занимается младшая дочь, которая как будто уехала в Новую Зеландию. Миссис Карстерс казалась не слишком в этом уверенной. Чтобы избежать затруднений, она нажала кнопку на подлокотнике кресла и велела Эмме принести чаю. Миссис Оливер попросила ее не беспокоиться, но Джулия Карстерс твердо заявила: