Агата Кристи - Слоны умеют помнить

Пес все понял – ему подсказало чутье. Это была не его хозяйка, которую он любил, а другая женщина, которую он ненавидел и боялся. И я подумал: «Если эта женщина была не Молли Рэвенскрофт, то кем она могла быть? Только Долли – ее сестрой-близнецом».

– Но это невозможно! – воскликнула Селия.

– Напротив, вполне возможно. Не забывайте, что они были идентичными близнецами. Теперь я перейду к вещам, на которые обратила мое внимание миссис Оливер – которые сообщили ей «слоны». Леди Рэвенскрофт незадолго до смерти побывала в больнице и, возможно, знала или думала, что больна раком. Однако медицинское освидетельствование этого не подтвердило. Понемногу я узнавал о прошлом ее и ее сестры, которые, как часто бывает с близнецами, очень любили друг друга, носили одинаковую одежду, болели и вышли замуж почти в одно и то же время. Однако между близнецами иногда постепенно возникает отчуждение, даже неприязнь; они намеренно стараются не походить друг на друга. В прошлом Молли и Долли имелась причина для подобного развития событий. Элистер Рэвенскрофт влюбился в Доротею Престон-Грей, но впоследствии переключил внимание на ее сестру Маргарет и женился на ней. Ревность, несомненно, привела к отчуждению между сестрами. Маргарет по-прежнему была глубоко привязана к Доротее, но та больше не любила сестру. Мне казалось, что это многое объясняет. Доротея была трагической фигурой. Не по своей вине, а благодаря какой-то генетической особенности она была психически неуравновешенной. Даже в ранней молодости она проявляла необъяснимую неприязнь к детям. Существуют сведения, что по ее вине погиб ребенок. Определенных доказательств не было, однако врач настоял на психиатрическом лечении, и она провела несколько лет в заведении для душевнобольных. Когда врачи сочли Доротею излечившейся, она возобновила нормальную жизнь, часто гостила у сестры и поехала в Малайю к ней и ее мужу. Но там снова произошел несчастный случай с соседским ребенком. И снова, несмотря на отсутствие прямых улик, ответственной считали Доротею. Генерал Рэвенскрофт отправил ее в Англию, где она опять попала в клинику. После курса лечения врачи снова заявили, что она может вернуться к нормальной жизни. Маргарет верила, что теперь все будет хорошо, и захотела, чтобы Доротея жила с ними, дабы они могли вовремя заметить признаки ухудшения. Не думаю, что генерал Рэвенскрофт одобрял такое решение. Скорее всего, он считал, что подобно тому, как некоторые рождаются калеками или уродами, Доротея родилась с мозговой деформацией, которая время от времени будет давать о себе знать, поэтому ее нужно держать под постоянным медицинским наблюдением, чтобы избежать возможной трагедии.

– По-вашему, – осведомился Дезмонд, – это Доротея застрелила обоих Рэвенскрофтов?

– Нет, – покачал головой Пуаро. – Мое решение – иное. Я думаю, что Доротея убила свою сестру Маргарет. Они гуляли по утесу, и Долли столкнула Молли с обрыва. Тайная ненависть к сестре, так похожей на нее, но здоровой и разумной, оказалась слишком тяжким испытанием. Ею завладели ревность и жажда убийства. Думаю, один посторонний в то время находился в доме и знал, что произошло. Я имею в виду вас, мадемуазель Моура.

– Да, я была там и все знала, – сказала Зели-Моура. – Рэвенскрофты стали беспокоиться из-за Доротеи, когда она набросилась на их сына. Эдуарда послали назад в школу, а Селию и меня – в мой пансион. Я вернулась в «Оверклифф», когда Селия там обосновалась. Теперь в доме были только я, генерал Рэвенскрофт, Доротея и Маргарет, так что для беспокойства как будто не было оснований. Но однажды сестры отправились на прогулку, и Долли вернулась одна. Она пребывала в очень странном, нервозном состоянии и молча села к чайному столику. Генерал Рэвенскрофт заметил, что ее правая рука покрыта кровью. Он спросил ее, не упала ли она. «Нет, – ответила Долли. – Просто поцарапалась о розовый куст». Но никаких розовых кустов на скалах не было, поэтому мы почуяли неладное. Генерал вышел, и я отправилась следом за ним. По дороге он повторял: «Я уверен, что что-то случилось с Молли». Мы обнаружили ее на камнях под обрывом. Она была еще жива, но истекала кровью. Мы не знали, что нам делать, и боялись к ней прикоснуться. Конечно, мы понимали, что нужно бежать за врачом, но Маргарет внезапно схватила мужа за руку и заговорила, тяжело дыша: «Да, это сделала Долли, но она не ведала, что творит. Ты не должен допустить, чтобы она из-за этого пострадала, Элистер. Она не виновата. Я умираю, Элистер… Нет, нет, посылать за доктором нет времени, и он ничем мне не поможет. Обещай мне, что ты спасешь Долли, что не позволишь полиции ее арестовать. Обещай, что ее не будут судить и не запрут в тюрьму на всю жизнь. Спрячь меня куда-нибудь, чтобы мое тело не нашли. Это моя последняя просьба к тебе. Я люблю тебя больше всего на свете и жила бы для тебя, если бы могла, но я чувствую, что мне конец. Ты, Зели, тоже любила меня и моих детей и заботилась обо мне. Ты должна спасти бедную Долли. Обещайте, что сделаете это».

– И как же вы поступили? – спросил Пуаро. – Мне кажется, вы должны были как-то договориться между собой.

– Да. Молли умерла через десять минут, и я помогла генералу спрятать ее тело среди валунов, невдалеке от утеса. Туда не было дороги – нужно было карабкаться по камням. «Я обещал ей спасти Долли и должен сдержать слово, хотя не знаю, как это сделать», – твердил Элистер. Долли сидела дома, умирая от страха, но при этом проявляя какое-то жуткое удовлетворение. «Я знала долгие годы, что Молли была злая, – говорила она. – Ты принадлежал мне, Элистер, но она забрала тебя у меня и заставила жениться на ней. Я знала, что когда-нибудь поквитаюсь с ней. Но я боюсь. Что со мной сделают? Я не выдержу, если меня запрут снова! Я сойду с ума! Ты не должен этого допустить. Это не было убийством. Мне пришлось это сделать. Я хотела видеть кровь, но не могла смотреть, как Молли умирает, и убежала. Но я знала, что она умрет, и надеялась, что вы ее не найдете. Она ведь просто упала с утеса. Люди скажут, что это несчастный случай».

– Ужасная история, – поежился Дезмонд.

– Ужасная, – согласилась Селия, – но лучше знать, как все было на самом деле, не так ли? Теперь я знаю, как добра была моя мать и почему мой отец не захотел жениться на Долли. Он понял, что в ней есть что-то злое и извращенное. Но как вам удалось все это проделать?

– Пришлось много лгать, – ответила Зели. – Мы надеялись, что тело не найдут и позже мы сумеем перенести его в такое место, где будет казаться, что Молли свалилась в море. Но потом нам пришла в голову история о сомнамбулизме – это выглядело гораздо проще. «Когда Молли умирала, я поклялся ей, что выполню ее просьбу, – сказал Элистер. – Возможно, Долли удастся спасти, если она справится со своей ролью. Но я не знаю, способна ли она на это». – «На что именно?» – спросила я, а он ответил: «Притвориться, будто она Молли и будто Доротея свалилась с обрыва, когда ходила во сне». Мы отвели Долли в пустой коттедж, и я оставалась с ней там несколько дней. Элистер сообщил всем, что Молли забрали в больницу из-за шока, который она перенесла, узнав, что ее сестра свалилась с утеса, бродя во сне ночью. Потом мы привели Долли назад уже в качестве Молли – в ее одежде и парике. Я заказала еще два парика – в том числе с локонами, который сильно изменил ее внешность. Бедная старая Дженет – экономка – плохо видела, а Долли и Молли очень походили друг на друга внешностью и голосами. Все поверили, что это Молли, а некоторые странности в ее поведении приписывали шоку. Все выглядело вполне естественно. Это и было ужаснее всего…

– Но как Долли справилась с этим? – спросила Селия. – Ведь это было невероятно трудно.

– Ей это не казалось трудным. Она ведь получила то, что всегда хотела получить, – Элистера.

– Но как Элистер смог это вынести?

– Он все объяснил мне в тот день, когда организовал мой отъезд в Швейцарию. Элистер сообщил мне, что я должна делать и что собирается делать он. «Мне остается лишь одно, – сказал он. – Я обещал Молли, что не передам Долли в руки полиции, что никто никогда не узнает о ее преступлении и что детям не станет известно, что их тетя – убийца. Долли ходила во сне и упала с утеса – ее похоронят на здешнем кладбище под ее настоящим именем». – «Как же вы можете допустить такое?» – воскликнула я. «Теперь послушайте, что я намерен сделать, – продолжал Элистер. – Долли нельзя позволить жить дальше – если она окажется рядом с детьми, то может лишить их жизни. Но вы должны понять, Зели, что за осуществление моего плана мне придется заплатить собственной жизнью. Я проживу здесь несколько недель с Долли, играющей роль моей жены, а потом произойдет еще одна трагедия». – «Снова хождение во сне?» – спросила я. «Нет, – ответил он. – Все сочтут, что я и Молли покончили с собой, причина едва ли станет когда-нибудь известной. Возможно, подумают, будто Молли была уверена, что у нее рак, или что так считал я. Но вы должны помочь мне, Зели. Вы единственный человек, который по-настоящему любил Молли, меня и детей. Если Долли предстоит умереть, лишить ее жизни могу только я. Она не почувствует ни страха, ни боли. Я выстрелю в нее, а потом в себя. На револьвере обнаружат наши отпечатки пальцев, потому что Молли недавно брала его в руки. Правосудие свершится, и я исполню обязанности палача. Я только хочу, чтобы вы знали, что я любил и все еще люблю их обеих: Молли – больше жизни, а Долли – потому что безумно жалею ее из-за тех несчастий, которые были суждены ей со дня появления на свет. Всегда помните это».

Зели встала и подошла к Селии.

– Теперь ты знаешь правду, – сказала она. – Я обещала твоему отцу, что ты никогда ее не узнаешь, и нарушила слово. Я не собиралась рассказывать об этом ни тебе, ни кому-либо другому. Но мсье Пуаро заставил меня изменить мои намерения.

– Я понимаю ваши чувства, – отозвалась Селия. – Возможно, вы были правы, с вашей точки зрения, но я рада, что узнала обо всем. Мне кажется, будто с моих плеч свалилось тяжкое бремя.