— Надо бы собрать сюда к утру пробы кислоты и убедиться, что они одной концентрации, — сказал Роджер. — Если всю кислоту разливали из одной емкости, то каковы же должны быть ее размеры?

— Я проверю, сэр.

— И не требуйте от лаборатории, чтобы они занимались этим в первую очередь, — предупредил Роджер. — Попросите просто, чтоб сделали побыстрее, если им позволяют возможности.

— Но это же первоочередное! — возмутился Мориарти.

— Для них, может быть, и нет, — сказал Роджер. — Вы отмечали время?

— Да, треть нападений произошла в полдвенадцатого, треть — в двенадцать и треть — в двенадцать тридцать.

— Да. И места, — продолжал Роджер, и Мориарти взглянул на него озадаченно. — У нападавших было время переместиться отсюда, — он показал на Хампстед-Хит, — сюда, — он ткнул в Риджентс-парк. — Похоже, действовало три отряда по двадцать пять примерно пар, совершивших по три разных рейда.

— Я не заметил этого, — признался Мориарти. — Если в каждом нападении принимали участие два-три человека, то в отряде их должно быть не меньше пятидесяти.

— От пятидесяти до ста, скажем, — Роджер заглянул в какие-то донесения. — Есть следы мотоциклов?

— Возле мест нападений — нет.

— Лучше дайте указание проверить все подходы и траву вокруг, — посоветовал Роджер. — Может, они пользовались мотоциклами, — перед его глазами предстало надавнее происшествие, закончившееся ужасной смертью мотоциклиста. — Никаких использованных катушек от фотоаппарата, лампочек от вспышки, вообще, что-нибудь, связанное с фотосъемкой, не найдено?

— Нет, не найдено.

— Значит, они пользовались фотоаппаратами со встроенной вспышкой, а такие довольно дороги. Нападавших очень много, так что вряд ли можно всерьез говорить об одном человеке или даже нескольких, обеспечивающих их всем необходимым и играющих роль господа Бога. Размах слишком велик. Возможно, хулиганами руководят из одного центра, как Понт-клуб, но я сомневаюсь, что из него самого. Нам нужно найти, где они покупают распылители и кислоту. Нам, черт возьми, придется покрутиться!

— Не могу не согласиться с вами, сэр, — сказал Мориарти. — Я останусь здесь до утра.


Ну, сейчас Уэст, наверное, проснулся, подумал Мориарти, но теперь он уже ничего не изменит. Дело сделано, и пусть сам винит себя за то, что проспал.

Они провозились всю ночь, планируя каждый шаг, который предстоит сделать завтра: позвонить всем поставщикам серной кислоты и распылителей «Амо», всем производителям и продавцам, обзвонить все общественные клубы, собрать данные о преступных группировках разных возрастных категорий, не забыть поставщиков фотоаппаратов со встроенной вспышкой. Роджер, с красными от бессонницы глазами, но по-прежнему в состоянии боевой готовности, одобрил предложение об общем запросе в отделения полиции сразу после семи часов утра.

— Сделаем перерыв на завтрак, — сказал он Мориарти, когда, наконец, дело было закончено.

— Я не проголодался, сэр.

Роджер подумал: «Надо перестать придираться к нему и приставать с советами то отдохнуть, то не переутомляться». К тому времени, когда он побрился, принял душ, позавтракал, подоспели утренние газеты. Броский заголовок «Дейли Глоб» гласил: «НОЧЬ ТЕРРОРА».

Пять газет повторили это название, а «Эхо» проделала грандиозную работу, поместив на целой странице карту с обозначением места каждого преступления. Чем больше изучал Роджер это дело, тем явственнее осознавал широкий размах налетов. В половине десятого телефон в кабинете Роджера подал голос; звонил Пенгелли.

— Ты мог бы позвонить мне, — с упреком произнес он.

— Разумеется, тебе бы позвонили, — сказал Роджер и добавил в приливе откровенности: — Знаешь, Пен, я о тебе даже не вспомнил.

— Вот это больше похоже на правду, — ответил Пенгелли. — И вот еще что, Красавчик.

— Что?

— В следующие несколько ночей вряд ли хоть одна парочка останется в лондонских парках и на улице после наступления темноты.

— Что ж, может, ты и прав, — согласился Роджер.

— Я прав, всегда прав. Если эти люди затевают какое-нибудь ограбление, то они прекрасно подготовили почву.

— У тебя есть какие-то сведения?

— Нет.

— А-а. У меня есть идея, — с задумчивым видом проговорил Роджер.

— И что это за идея?

— Как думаешь, могла бы ваша газета предложить значительное вознаграждение тому, кто обладает информацией? — спросил Роджер. — У полиции нет достаточно большой суммы денег, с другой стороны, большинство газет побоится пойти на это, они не захотят разочаровывать своих узколобых читателей. Но ваша редакция могла бы попробовать.

— Если, — предельно кратко выразился Пенгелли.

— Что «если»? — удивился Роджер.

— Если будем уверены, что первыми получим от Ярда все сведения, — объяснил Пенгелли. — Я, например, видел одну из твоих анкет сегодня утром в отделении Норд-Веста. Очень толковая анкета, если мне позволят так сказать. Но ведь ты ни одной не прислал в газеты, так?

— Да.

— Почему бы нам не опубликовать ее в вечернем или утреннем выпуске? Я понимаю, ты не можешь наделить нас исключительными правами, но ведь ты можешь информировать нас первыми? А если нам удастся заставить говорить одного из налетчиков, это облегчит и тебе дело.

— Я посмотрю, что тут можно сделать, — пообещал Роджер. — И перезвоню тебе.

— Может, ты позволишь «Ивнинг Глоб» угостить тебя обедом? — предложил Пенгелли. — Скажем, в «Данелли», в час дня?

— Постараюсь быть, а если не смогу — сообщу, — ответил Роджер.


Коппелл задрал свой нос.

— Вы же знаете, нам следует быть очень осторожными и не давать ни одной газете преимущества перед другими, Уэст.

— Но мы уже делали так раньше, — напомнил ему Роджер.

— Но в этом случае… — в голосе Коппелла звучало явное неодобрение.

— Я понимаю, здесь очень деликатная ситуация, — упрямо продолжал Роджер. — Но если мы получим полную поддержку, материальную в том числе, со стороны «Ивнинг Глоб», это может помочь нам в раскрытии этих преступлений. «Глоб» способна во многом облегчить нам задачу. Если выйдет несколько номеров, где они сообщат, что целиком поддерживают нас в кампании по наведению порядка… — он замолчал, поняв, что этого не надо было говорить; «кампания по наведению порядка» — такое выражение вряд ли придется по душе Коппеллу и другим высшим чинам Ярда.

Коппелл одарил его одной из своих редких понимающих улыбок.

— Нужно другое название, — заметил он. — Подумайте об этом и поглядите, что предложит Пенгелли. Не превращайте Ярд в эдакого защитника общественной морали — мы всего лишь стражи собственности. Но… — он замялся, потом встал и подошел к окну, из которого было видно здание парламента. — Уэст, — продолжил он равнодушно, — я не могу этого одобрить, вы знаете. Однако, если Пенгелли и «Глоб» выразят желание нам содействовать, я не буду препятствовать. Однако помните — вам придется действовать на свое усмотрение, — и он неторопливо, почти страдальчески добавил: — Если вы понимаете, что я имею в виду.

Роджер прекрасно понимал.

Это означает следующее, — объяснил он Пенгелли, когда они уселись в дальнем, уединенном углу «Данелли», прекрасного ресторана на реке неподалеку от Ярда. — Коппелл не обещает мне своей поддержки. Если я передам вам информацию раньше, чем остальным, и разразится скандал, то все шишки достанутся мне.

— Да-а, — протянул Пенгелли. Он был похож на учителя — очки в металлической оправе, выражение доброжелательности на лице, чем-то сходное с Джошиа Понтом. — Мы сделаем все возможное, чтобы никто не узнал, откуда мы получили информацию. Ты ведь нас знаешь.

— Да, — согласился Роджер. — Мое дело решить, стоит ли ваша помощь того, чтобы рисковать своей головой.

— Обещаем полную поддержку, — уверил его Пенгелли. — Я встречался с редактором, а тот со Стариком. Он у нас большой борец за свободу личности, за право людей делать то, что они считают нужным, а не то, что им указывают или к чему принуждают. «Учите, а не принуждайте!» — вот его девиз, а он совпадает с нашей затеей. Будто ты сам не знаешь, — обиженно закончил Пенгелли, берясь за меню.

Глаза Роджера блеснули.

— Вот тебе и заголовок, — сказал он. — «Учите, но не принуждайте и не запугивайте». Научите молодежь любить, а не блудить, вместо того чтобы пугать ее до потери сознания. Страх сводит с ума, но не лишает вожделения. Ну, как это звучит? — с нетерпением спросил Роджер.

Пенгелли сидел откинувшись, сняв очки.

— Да ты просто пропадаешь в Ярде! — заявил он. — Нет, решительно твое место на Флит-Стрит, в мире журналистики. Сегодня вечером твоя идея будет нашей передовицей. Покажем, что за этими нападениями кроется покушение на права человека, не одобряя, конечно, практически совокуплений в парках, — он потер глаза. — Что-то еще, Красавчик?

— Похоже, кто-то здесь разыгрывает из себя Господа Бога, — улыбнувшись, произнес Роджер.

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — проворчал Пенгелли. — Не думаю, что следует касаться этой стороны дела. Пусть сами делают выводы.

— Пен, эта сторона может быть очень важной для нас.

— Хочешь сказать, вам надо, чтобы мы упомянули об этом?

— И чем быстрее, тем лучше.

— Хорошо, подумаем, что тут можно сделать, — пообещал Пенгелли.

— А как насчет вознаграждения за любое сообщение, которое поможет разоблачить руководителя нападений с серной кислотой? — напомнил Роджер.

— Будет. Тысяча фунтов, — с видом полнейшего равнодушия проговорил Пенгелли.

— Пен, — сказал Роджер, — все, что я смогу, я для тебя сделаю.

Пенгелли взглянул на подошедшего официанта, рассеянно спросил:

— Что? — и тут же торопливо добавил: — Унесите, пожалуйста.