— Подожди, — и, прикрыв трубку рукой, обратился к ней: — Простите, мисс Рид. Будьте добры, подождите, пожалуйста, в соседней комнате.

Уже у двери она услышала его сдавленный, испуганный возглас:

— О, нет! Нет!


Глава тринадцатая

ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ

Хилари Рид вышла за дверь, закрыла ее с резким щелчком и тотчас же вновь открыла. Не отпуская ручку, она встала у порога, оглядываясь вокруг и прислушиваясь к телефонному разговору. Она была теперь на площадке первого этажа; лестничная клетка отделана красным деревом, вверх и вниз от нее бежали ступени, мерцающие темным блеском. Двери справа и слева вели в широкий коридор, тянувшийся по обе стороны от нее. Секретарша находилась этажом ниже, но в любой момент кто-то мог появиться из этих боковых дверей.

— … нет, — опять вздохнул Понт.

Снова наступила тишина. Внизу хлопнула дверь, и Хилари уже готова была отойти. Ковер заглушал шаги, но вот открылась входная дверь, и раздался бесстрастный, невозмутимый голос секретарши:

— Добрый вечер, мистер Лейдло, пожалуйста, проходите… Доктор Понт скоро освободится.

Понт снова заговорил, но из-за шума и голосов внизу было трудно разобрать его слова.

— … ужасно, я не думал… Да, конечно, мы должны быть очень осторожны, иначе все испортим… Но мы ведь не можем бросить то, что уже сделали, это было бы глупо… Да, я загляну к тебе позднее… Ужасно, ужасно. Я просто потрясен.

Прозвучало «дзинь!», трубку положили. Стало тихо.

Хилари поспешно отошла от двери, повторяя про себя вновь и вновь все, что услышала. Остановившись у окна, выходящего во двор, она смотрела на высокую оранжерею, сквозь стеклянную крышу которой видны были огромные листья экзотических растений — зеленые, красные, лиловые, даже слегка голубоватые. Она открыла сумочку, достала записную книжку и сделала стенографическую запись услышанного разговора. Теперь было очень тихо. Она оглянулась, раздумывая, долго ли еще ей придется ждать, и продолжит ли Понт беседу с ней. Что же это за растения в оранжерее? Среди них, наверное, есть каучуконос — резиновое дерево. Из этого высокого окна смотришь на оранжерею как на джунгли из окна самолета. Хилари передвинулась, ее взгляд привлекло изобилие ярко-желтых цветов. За ними располагалась еще одна оранжерея, в которой росли орхидеи самого разного вида.

Без всякого предупреждения прозвучал вдруг голос Понта, совсем рядом с ней. Хилари вздрогнула от неожиданности.

— Любуетесь моими растениями, мисс Рид?

— Да-да, они чудесны, — сказала она, быстро овладев собой.

— Красивые? — казалось, он думает о чем-то другом.

— Некоторые очень красивы.

— Да, очень. И вы тоже очень привлекательная женщина, мисс Рид.

Началось.

— Приятно слышать это от вас.

— Но правда есть правда. Я постоянно стараюсь вырабатывать у моих пациентов потребность в правде, и прежде всего в правде о себе самом. В вас эта потребность, например, есть, и вы уже признали, что вы — одиноки.

— Моя мама… — начала Хилари.

— Комфорт. Обязательства и ответственность перед другими. Но вам нужна компания молодых людей, в том числе и противоположного пола.

— Я… я думаю, это так.

Она стояла спиной к окну и к оранжерее, глядя ему прямо в лицо. Кожа доктора Понта была гладкой, по-своему замечательной. Ощущалась какая-то изысканность, утонченность в его чертах, придававшая им почти женскую привлекательность. Ноздри были небольшие, изящно изогнутые, рот маленький, но красивой формы.

— Как вы должны были догадаться, у меня очень неприятные новости.

— Сочувствую вам.

— Один из моих пациентов и член нашего клуба умер.

— О, какое несчастье! — ответила она. Что еще здесь можно было сказать?

— Это результат вчерашнего подлого нападения… Вы слышали о том, что у нас случилось, мисс Рид?

— Об этом… писали газеты?

— Да, именно. Какие-то сумасшедшие ворвались сюда, обрызгали кислотой несколько человек, — Понт закрыл глаза, будто не хотел видеть представшей перед ним страшной картины. Хилари почувствовала неловкость, ей показалось, что он пытается сдержать слезы. — Тот, который умер, страдал от хронического заболевания сердца, а этот шок убил его.

— Это… ужасно.

— Да, ужасно. И едва ли… да, рекомендация.

— Я не совсем вас понимаю, — сказала Хилари.

Понт стоял очень близко, будто загораживая ей путь. Возникло странное впечатление — словно он нарастает, становится выше, больше, страшнее. Глаза ему излучали яркий свет. «Гипноз» — подумала она и прищурилась; нельзя было отводить взгляда, слишком очевидно стало бы, что она избегает смотреть на него. Он не касался ее и не предпринимал никаких попыток коснуться.

— Я рекомендую вам… компанию и молодых друзей обоего пола.

— Я… я тоже так думаю.

— При обычных обстоятельствах наш клуб, Понт-клуб, был бы идеальным местом для вас.

— Понимаю.

— Однако ввиду… ввиду этих печальных событий вам, может быть, не захочется искать помощи у нас.

— Ну, что ж, — спокойно проговорила Хилари, как бы взвешивая все «за» и «против». — Думаю, такое происходит в исключительных случаях и вряд ли бывает каждый вечер.

— Конечно, — сказал он. — Я… — он внезапно замолчал, собираясь с мыслями. — Мисс Рид, позвольте мне быть откровенным с вами. Я не стану притворяться, будто точно знаю, что вам нужно. Мне нужно было бы чаще видеть вас, наблюдать за вами — не в медицинском, не в физическом смысле, а в самом общем. Нужно увидеть, как вы реагируете на других людей, на различные искушения и соблазны, на всевозможные удовольствия. Понт-клуб, как вы можете догадаться, — это своего рода лечебный клуб. Его члены помогают друг другу решать свои проблемы. Новички смешиваются с завсегдатаями, очень быстро знакомятся, становятся друзьями и находят людей, с которыми имеют много общего — согласие, гармонию, взаимопонимание, я бы сказал. У нас бывают киносеансы, лекции с демонстрацией слайдов, игры всех видов, показы мод, эксперименты; здесь есть бассейн и оборудование для любого увлечения, хобби. Если вы станете одной из нас, то уже через месяц у меня будет множество отзывов о вашем характере, и я смогу составить мнение и рекомендации, что вам нужно, чтобы быть счастливой. Все люди стремятся к счастью, мисс Рид. Если бы только мы могли указать им безошибочный путь к нему!

Хилари перевела разговор на практические рельсы:

— Сколько это стоит?

— Вступление в Понт-клуб? Всего пять гиней в год. Участие в других мероприятиях оплачивается отдельно, но это по вашему усмотрению. Если вы проведете у нас три месяца, пользуясь всем, что здесь есть, то потратите около двухсот пятидесяти фунтов. Вы ведь не бедны, мисс Рид, нет?

— Нет, конечно, нет.

— У нас ведь есть программа помощи тем, кто сам не в состоянии…

И Понт, по-прежнему стоя очень близко от Хилари, начал подробно рассказывать, как действует программа.


Роджер сидел дома на Белл-Стрит, с одной стороны виски с содовой, с другой — все сегодняшние дневные газеты. Он слышал, как Дженет разговаривает в саду с соседкой, и спрашивал себя, действительно ли у него так болит плечо, что он не может постричь траву. С сожалением решив, что нет, он уже готов был встать и приняться за работу, как вдруг раздался телефонный звонок. Левой руке давалась отсрочка.

— Роджер Уэст.

— Это Мориарти, сэр.

— Слушаю вас, — отозвался Роджер.

— Здесь констебль Рид с очень интересным донесением.

— Где здесь? — спросил Роджер.

— В Ярде, сэр.

Роджер в сомнении задумался, потом сказал:

— Попросите ее приехать ко мне домой… и пусть она не надевает форму.

— Хорошо, сэр. Кажется, Понт очень расстроился из-за смерти одного человека из клуба после нападения. Мы можем квалифицировать это как убийство?

— Не знаю, — ответил Роджер. — Я поинтересуюсь в отделе юрисконсульта.

Ему показалось, Мориарти что-то сказал шепотом, но до него только донеслось:

— Лучше подстраховаться, чем потом плакать, сэр!

Роджер отправился на кухню, чтобы предупредить Дженет о приезде девушки.

— Значит, теперь ты уж точно не сможешь подстричь траву, — проговорила Дженет, смеясь. — Хорошо, милый, у Ричарда завтра выходной, и он этим займется.

Через полчаса у дома остановился зеленый автомобиль, за рулем которого сидела Хилари Рид. Дженет увидела в окно, как девушка выходит из машины. Хилари прекрасно держалась, от нее веяло воспитанностью, уверенностью, грацией.

— Не уверяй меня, что она служит в полиции, — изумленно промолвила Дженет.

— Поди открой ей дверь, — сказал Роджер, — только не убей ее на пороге своей ревностью.

— Свинья же ты!

— М-я-у!

В дверях все обменялись приветствиями и любезностями. Девушка была прекрасно подкрашена, одета в простое платье нефритово-зеленого цвета, отделанное коричневым шелком. Пробормотав что-то вроде «сад», Дженет вышла, оставив их с Роджером наедине. Он чувствовал себя легко, удивляясь, для кого предназначается вся эта косметика, и спрашивая вслух, что она будет пить.

— Ничего, спасибо, сэр.

— Не стоит отказываться ради соблюдения приличий.

— Я взяла себе за правило никогда не пить, если я за рулем, — объяснила ему Хилари Рид.

— Разумно. Ну, так что же там случилось?

Ее доклад был четким и кратким, ему это понравилось. Протягивая ему переведенный в машинопись рассказ обо всем, что произошло, Хилари заключила:

— Он странный человек, сэр, но у меня создалось впечатление, что все, что он говорил, было абсолютно искренне.

— И в то же время он, может быть, приглашает вас вступить в один из самых грязных и непристойных клубов.