Ничего подобного! Я же сказал: пусть полиция делает свое Дело, то есть черную работу. Мы двинемся с места под прикрытием, без риска, ибо я думаю, что письмо Веллимэн к родителям было откровенным. А если так, она дает не только имя Берта Арчера. Этот тип узнал у нее по телефону, не читал ли кто-нибудь еще его роман, и она ответила: нет. Это мог быть и случайный вопрос, но в свете последующих событий возникает другая проблема. Была ли дочь нашего клиента убита потому, что читала повесть Берта Арчера? Подобная гипотеза кажется не лишенной смысла. Сколько свободно работающих стенографисток может быть в Нью-Йорке? Скажем в Манхеттене?

– Представления не имею. Пятьсот. Пять тысяч.

– Тысячи в счет не идут. Это само собой разумеется. Я имею в виду особ, которые перепечатывают документы и разного рода рукописи.

Другими словами, вы говорите о машинописных бюро, а не о стенографистках.

– Разумеется. – Вульф сделал глоток пива и уселся поудобнее. – У меня была мысль намекнуть об этом Крамеру. Однако если мы потратим немного денег мистера Веллимэна, то не будет большого греха. Хотел бы я знать, что это был за роман. Берт Арчер мог и сам напечатать его на машинке, но мог и не делать этого.

По машинописным бюро отправим Саула, Фреда и Орри. Пусть явятся сюда в восемь часов утра и получат у меня соответствующие инструкции. Может быть, узнаем что-нибудь не только о рукописи, но получим описание внешности Берта Арчера.

– Правильно, – одобрил я, довольный развитием событий. – Я тоже охотно разомну ноги.

– Пе сомневаюсь в этом. Существует другая возможность, правда, менее вероятная, что Берт Арчер отослал свое творение и другим издателям. Стоит попробовать. Начнешь, разумеется, с почтенных фирм, типа Охолла и Хэнна. Но не завтра. Завтра займешься изучением материалов полиции по делам Дайкеса и Веллимэн. Ничего не пропусти. Например: была ли у Дайкеса пишущая машинка?

Я удивленно поднял брови.

– Подозреваешь, что Дайкес был – Бертом Арчером?

– Не знаю. Он составил список лиц, несомненно, вымышленных. Наверняка он не был Бертом Арчером второго февраля, так как уже за пять недель до этого умер. Пойдешь также к Хэнну и Охоллу. Вопреки тому, что мисс Веллимэн утверждала в письме родителям, кто-то мог Читать этот роман или хотя бы просмотреть. Не исключено, что мисс Веллимэн говорила с кем-нибудь на эту тему. Или, что, вероятно, менее правдоподобно, Берт Арчер сам принес рукопись и кто-нибудь его запомнил, хотя это и произошло прошлой осенью, много месяцев назад. – Вульф вздохнул, потянувшись за кружкой с пивом. – Я предлагаю несколько передвинуть определенный тобою срок.

– Согласен. Пусть это будет пятница, а не завтрашний день, – уступил я галантно.

Слава богу, я не сказал, какую пятницу имею в виду.

IV

Назавтра я должен был озадачить Саула, Фреда и Орри, привести в порядок утреннюю почту и побывать в банке, чтобы отдать на хранение чек Веллимэна. Поэтому в бюро Крамера я, оказался только после десяти утра, не застал его, но сержант Перли Стеббинс имел соответствующие распоряжения.

Я принадлежу к немногим людям, о которых Перли не имеет определенного мнения. Я же, хотя и являюсь частным детективом, им, вероятно, и умру – раньше или позже, – но могу предположить, что стал бы неплохим фараоном, если бы меня вовремя завербовали.

Я не только просмотрел материалы, но побеседовал с двумя инспекторами, занимающимися делом Дайкеса, а также с полицейским из Бронкса, который вел дело Джоан Веллимэн. Когда, незадолго до трех, я покинул Отдел убийств, весь мой блокнот был заполнен информацией, а в голове ее было еще больше.

Вот некоторые из фактов: Леонард Дайкес сорока одного года. В первый день нового года его выловили из Восточной реки, где он зацепился за Сваю, вбитую в дно. Последние восемь лет он был делопроизводителем в адвокатской фирме «Корриган, Филпс, Касбон и Бриггс». Прежде фирма называлась «О’Маллей, Корриган и Филпс», но год назад О’Маллея лишили адвокатских прав, что вызвало реорганизацию фирмы.

Дайкес был одинокий, непьющий, весьма уважаемый человек и работал хорошо. Каждый вторник по вечерам он играл с приятелями в карты на небольшие деньги. Имел двадцать пять тысяч долларов в государственных облигациях, немалый счет в банке и тридцать акций банка «Юнайтед Стейтс Стил». Все это унаследовала его единственная родственница – замужняя сестра, постоянно живущая в Калифорнии.

Никто из известных полиции людей не питал к Дайкесу ненависти, не боялся его и не желал ему зла. В одном из многочисленных Отчетов я наткнулся на такую фразу: «Абсолютно не интересовался женщинами». В материалах дела была фотография погибшего, сделанная после того, как его вытащили из реки (очень плохая), а также найденные в его квартире прежние снимки этого человека. Честно говоря, до своей смерти Дайкес был не менее безобразным, чем после нее. У него были глаза навыкате и подбородок, отстоящий от нижней губы на четыре дюйма.

Другие факты, найденные в материалах об убийстве Дайкеса, были связаны с делом так, как любой из названных выше.

Дело Джоан Веллимэн полицейские из Бронкса представляли именно так, как и подозревал отец жертвы, который, надо думать, не видел материалов.

Они не придали значения встрече в пятницу, о которой мисс Веллимэн сообщила родителям. Тем более что среди ее коллег не нашлось никого, кому бы она обмолвилась об этом хоть словом. Я дал весьма низкую оценку их работе. Ведь известно, что все конторы полны сплетен и мелкой зависти. Естественно, у дочери нашего клиента хватило здравого смысла держать язык за зубами, что касалось ее личных дел. Независимо от поисков автомашины, полицейские из Бронкса интересовались, в основном, поклонниками Джоан Веллимэн. Для этих посредственных олухов нет работы приятнее, чем допрос молодого человека, часто виденного в компании молодой девушки, которую постигла внезапная насильственная смерть. Какие вопросы могут они задавать? Какие темы затрагивать, ничем не рискуя, не обращая внимания на то, кем является допрашиваемый?

Вот почему полицейские из Бронкса не давали жизни поклонникам погибшей, а в особенности одному специалисту по рекламе – Атчисону. Я думаю, что причина была проста, В имени бедняги встречались буквы «А» и «ч», которые чьи-то зоркие глаза высмотрели в фамилии Арчер. Ну надо ли чего-нибудь еще? На свое счастье, в пятницу, второго февраля, Атчисон уехал из Нью-Йорка поездом в четыре тридцать, чтобы провести уик-энд у приятелей в Уэстверте. Два следователя старались почем зря, желая опрокинуть алиби, но успеха не достигли.

Из полицейских материалов я узнал, что Джоан была не только привлекательна и умна, но и по-старомодному добропорядочна. Поэтому тройка ее разыскиваемых поклонников находилась абсолютно вне подозрений. Они восхищались ею и относились с почтением. Один – уже год как сделал мисс Веллимэн предложение и не терял надежды. Если даже кто-то из них и имел повод желать ей смерти, полиция Бронкса не напала на след, подтверждающий это.

Возвратившись домой, я отпечатал для шефа информацию на машинке и принял телефонные сообщения от Саула, Фреда и Орри.

Значительную часть среды я провел в издательстве Охолла и Хэнна на Сорок пятой улице. Это учреждение занимало два этажа, и было видно, что на ковры и меблировку здесь не жалеют денег. Мне было сказано, что мистер Охолл находится во Флориде, а мистер Хэнн никогда не приходит раньше половины одиннадцатого. Поэтому я задержался в кабинете их помощника, жующего резинку и которому не мешало бы посетить парикмахерскую. Когда я показал ему рекомендательное письмо нашего клиента, он заявил, что фирма охотно поможет достойному жалости отцу умершей служащей и я могу задавать вопросы всему персоналу, начиная с него, если только мне это понадобится. Но что можно добавить? Вчера трое из полиции пробыли

Во время уик-энда я дважды разговаривал с Перли Стеббинсом. Мы двигались медленно, но то же можно было сказать и о фараонах. Правда, они откопали в Вирджинии какого-то Берта Арчера, но ему было восемьдесят с лишним лет, и он не умел ни писать, ни читать. Главной задачей было установить связующее звено между убийством Дайкеса и Джоан Веллимэн, над чем корпели три самых лучших сыщика Крамера.

– Ерунда! – буркнул шеф, когда я рассказал ему об этом в воскресенье вечером. – Я сам им это подсунул.

– Разумеется, – отозвался я не без сочувствия. – И это тебя так переутомило?

– Я не переутомлен. И вообще не устал.

– В таком случае я обманул нашего клиента. Когда он позвонил сегодня во второй раз, сказал ему, что тебя совершенно поглотила тяжелая работа над его делом. Я должен был применить сильнодействующие средства, ибо клиент начал проявлять беспокойство. Что-нибудь не в порядке с пивом? Может быть, слишком холодное?

– Нет. Я слушаю тебя. Большинство машинописных бюро содержат женщины, правда?

– Какое там большинство? Все!

– Вот и займись этими бюро завтра утром. Пусть Саул, Фред и Орри работают дальше, но, может, тебе больше повезет. Надо с этим справиться прежде, чем браться за что-нибудь другое. Наверняка среди машинисток найдутся молодые и интересные особы. Только не переработай.

– Это мне не грозит, – ответил я и с удивлением посмотрел на шефа. – Меня поражают твои проблески вдохновения. Они просто ослепляют.

– К черту! – огрызнулся он. – Дайте мне что-нибудь! Принеси, наконец, что-нибудь важное.

– Успокойся, – ответил я уверенно. – Выпей пива.

В понедельник, как и каждое утро, я управился с текущей мелкой работой, потом обратился к списку машинописных бюро, который мы составили вместе с Саулом. Перерыли пока весь центр города: Манхеттен до Четырнадцатой улицы, район Большого центра и Вест Сайд от Четырнадцатой до Сорок второй улицы. Сегодня Фред был в Бруклине, Орри в Бронксе, Саул в Ист Сайде. Я взял Ист Сайд от Сорок второй улицы.