Я повесил трубку и тут же позвонил в Гленвиль. Конечно, в мои расчеты не входил визит к миссис Поттер, но я не отказал себе в удовольствии побеседовать с ней по телефону.

XVII

Где-то над Новой Мексикой или Оклахомой я пришел к выводу, что поступил неразумно, купив билет на тот же самолет, что и Корриган. Следующий был бы ничуть не хуже. У меня пятое место, а он сидел за мной в кресле номер четырнадцать, поэтому всю ночь я не сомкнул глаз. В подобных ситуациях логические рассуждения не помогают. Напрасно я говорил себе, что Корриган поступил бы нелогично, если бы в салоне, полном людей, встал и ударил меня в спину ножом, тем более что у меня не было папки или чего-нибудь другого, где могла лежать рукопись не очень длинного романа. Но заснуть я не мог и был страшно недоволен, что мне досталось кресло перед ним. Хотел даже предложить ему поменяться, но передумал.

Я пережил долгую и мучительную ночь.

Когда точно по расписанию мы приземлились на аэродроме Ла Гардиа, Корриган заторопился больше, чем я. Он схватил дорожную сумку и бегом направился к такси.

Прежде чем взять чемодан, я позвонил и предупредил Фрица, чтобы он полчаса подождал с завтраком и приготовил побольше теста на оладьи. Позже, когда такси миновало мост Квинсборо, я в первый раз за четыре дня увидел солнце.

Вульф привык находиться в темноте до одиннадцати. Фриц приготовил мне такую встречу, будто я возвратился после годового путешествия. Он поздоровался со мной у порога, взял у меня из рук чемодан, а плащ и шляпу заботливо повесил. Потом проводил в кухню и включил электрическую плитку. Сидя за столом, я попивал апельсиновый сок, когда услышал, как спускается лифт, а через минуту увидел Вульфа. Он нарушил установленные правила, что я вполне оценил, стискивая от всей души протянутую мне руку. Вульф сел. Кухня была единственным в мире местом, где он терпел стулья, на которых не умещались его колоссальные ягодицы. Фриц положил на горячую сковородку первый оладышек, после чего занял место за столом.

– Ты похудел там, – заявил Фриц, который был уверен, что вдали от него мы умрем с голоду в течение недели.

Вульф кивнул в знак согласия и обратился ко мне:

– Расцвели два цветка Сипринидиус Минос.

– Великолепно! – пробормотал я с набитым ртом и, проглотив кусок, продолжал:

– Я думаю, что тебя интересует мой отчет. Вот…

– Ешь.

– Собственно, это я и делаю. Но в противоположность тебе ничего не имею против служебных разговоров во время еды. То, о чем ты знаешь, могу дополнить только подробностями и добавить, что я вернулся на том же самолете, что и Корриган. На аэродроме этот тип схватил дорожную сумку и удрал. Я думаю, что, принимая во внимание сведения, которые ты собрал здесь, мы готовы к нападению.

– К нападению?! – вскрикнул шеф. – Где? На кого?

– Не знаю.

– Я тоже. Когда восемнадцать дней назад к нам пришел мистер Веллимэн, я выдвинул следующую гипотезу: Дайкес написал роман и должен был умереть, по-, скольку он знал его содержание. По тем же соображениям были убиты две молодые женщины. В дело замешан кто-то из адвокатской фирмы. Последнее предположение подтвердилось, но не внесло ничего нового.

– Другими словами, моя поездка в Калифорнию совершенно не удалась? – возмутился я, проглотив очередной кусок.

– Ни в коем случае! До сих пор мы предпринимали шаги к тому, чтобы наш противник обнаружил себя какими-то действиями. Теперь должны стараться это делать дальше. И мы постараемся.

– Сейчас? После завтрака? Я ни минуты не спал.

– Посмотрим. Раз начатое движение не останавливается. – Вульф взглянул на часы. – Уже поздно. Я доволен, что снова вижу тебя дома.

Он поднялся и вышел.

После завтрака я просмотрел свежие газеты и удалился в канцелярию. Меня ничуть не удивило, если бы я увидел груду неразобранной почты, но, по-видимому, Вульф работал во время моего отсутствия. Счета и письма, вынутые из конвертов, лежали на моем столе тщательно рассортированные, а календарь указывал сегодняшнее число, девятое марта. Я был взволнован. Наскоро просмотрев корреспонденцию, взял чемодан и пошел на-верх в свою комнату. Она тоже приняла меня радостно. Когда я вхожу в комнату, то всегда переключаю телефон, но на этот раз совсем забыл это сделать. Я разобрал чемодан, принял душ и только начал бриться электрической бритвой, как в дверях ванной показался запыхавшийся Фриц.

– Телефон, – объявил он. – Мистер Корриган хочет говорить с шефом.

– Спасибо. Я забыл переключить. Сейчас иду.

В канцелярии я нажал на соответствующую кнопку и поднял трубку.

– Арчи Гудвин слушает.

Я ожидал услышать миссис Адамс, но у телефона был сам Корриган. Он коротко сказал, что хочет говорить с Вульфом, а когда услышал, что тот будет, возможно, только после одиннадцати, добавил:

– Вульф сможет нас принять?

– Кого? – спросил я.

– Меня и моих компаньонов.

– Вас устроит одиннадцать? Или половина двенадцатого?

– Одиннадцать, если можно. Мы будем точны.

Прежде чем вернуться к себе и закончить бритье, я соединился с теплицей по внутреннему телефону.

– Ты прав, – сказал я шефу. – Раз начатое движение нелегко остановить. Компаньоны будут у нас в одиннадцать.

– Ага… Может, обойдется без наших стараний.

Сейчас только половина одиннадцатого, времени у меня достаточно. Правда, нужно одеваться быстро, а я чертовски не люблю этого.

Когда я наконец спустился в канцелярию, то был готов ко всему, не исключая того, что двухчасовой сон придется отложить.

Юристы опоздали на десять минут, и Вульф уже сидел за своим столом, когда они прибыли. Прежде чем начался разговор, я обратил внимание на одну мелкую, но занимательную деталь. Напротив стола шефа стоит кресло, обитое красной кожей. Место самое удобное для посетителей. Если посетителей двое или больше, как правило, там сидит самый главный гость. Когда компаньоны посетили нас в прошлый раз, старшему досталось кресло, но сегодня его занял седовласый непрерывно мигающий Фред Бриггс, дядюшка Элен Трой. Казалось, этого никто не заметил, кроме меня, что тоже было весьма знаменательно. Когда все уселись, ближе всех ко мне оказался Эммет Филпс – энциклопедия с длинными руками и ростом около шести футов. Вторым был Корриган, третьим – Луис Касбон, неповоротливый и заспанный Преемник О’Маллея в судебных залах. Наконец, самый дальний стул занимал лишенный адвокатских прав О’Маллей – человек с гримасой разочарования на постоянно искривленных губах.

Вульф обвел взглядом всех присутствующих.

– Я вас слушаю, – сказал он, и когда разом заговорили трое, добавил: – Я не умею разговаривать в суматохе.

Фредерик Бриггс, занимающий кресло, обитое красной кожей, решительно хихикнул и взял слово:

– В первый раз, – начал он медленно и очень выразительно, – я пришел сюда со своими компаньонами вопреки своему желанию. Мы тогда просили, чтобы вы спрашивали нас обо всем, что сочтете важным. Сегодня мы сами хотели бы задать вам пару вопросов.

Может быть, вы помните, что ваши методы я определил как неэтичные и возмутительные. Я утвердился в своем мнении, когда, подделав почерк одного из нас, вы сфабриковали надпись на полях заявления Дайкеса с просьбой об уходе, а бумагу показали полиции. Как вы определяете этот поступок?

– Никак, мистер Бриггс.

– Это… Это невероятно. – Бриггс снова часто заморгал. – Я решительно требую… требую ответа…

– Сейчас вы его получите, – ответил спокойно Вульф, – Как вы сказали, надпись была сделана почерком Корригана. Существует три ответа на вопрос, кто ее сделал. Первый: Корриган, довольно давно. Второй: я, совсем недавно. Третий: один из вас, не исключая Корригана, после моей просьбы дать мне какое-нибудь письмо Дайкеса или до нее. Заявление лежало в бумагах фирмы, и доступ к нему был свободным. Конечно, вы не знаете, какой из этих ответов верен, если только это не ваша работа. На вопросы полиции вы ответили, что надпись эту никто из вас не делал, – Вульф уперся ладонью о край стола. – Ведь вы не приписываете мне монополии на фальшивые показания?

– Это все увертки. Мы требуем…

– Успокойся, Фред, – гневно прервал Бриггса Касбон. Его заспанные глаза ожили. – Я говорил, что мы недалеко уедем, разговаривая таким образом. Мы не в суде, который мог бы вынести решение, если бы знал, как за это взяться. Перейдем к существу дела.

– Он не делал этого. – Филпс, малозаинтересованный ученый, тоже был рассержен – Пусть говорит Кон.

О’Маллей отрицательно покачал головой. Его губы были искривлены даже тогда, когда он говорил.

– Спасибо, Эммет. Я лишен прав. Ты забыл.

– Говори, Фред! – предложил Корриган младшему компаньону, правда, не по возрасту..

– По моему мнению, – бросил Бриггс в адрес компаньонов, – мы должны требовать ответа, но я отказываюсь вопреки своей воле. – Мигая, он вновь обратился к Вульфу. – Это жизненно важное дело для всех нас, не исключая О’Маллея. Поэтому мы выступаем как единомышленники. Ваши взгляды представляются нам следующими. Главной причиной смерти Леонарда Дайкеса был роман, написанный под псевдонимом. Тот же роман был причиной смерти двух женщин. Кто-то, принадлежащий к нашей компании – один или несколько, – связан с рукописью этого романа, а следовательно, и с серией убийств. Так?

Вульф утвердительно кивнул головой.

– Плохо сформулировано, но суть верна.

– Прикажите своему помощнику записывать, и я сформулирую иначе.

– Успокойся, Фред! – вновь не выдержал Касбон. – Ведь все приняли твое мнение. Чего ты еще хочешь, говори дальше.

Бриггс, мигая, посмотрел на него.

– Я хотел бы говорить так, чтобы меня не прерывали. Ведь мы выступаем все вместе, – сказал он и вновь повернулся к моему шефу. – Хорошо. Вы приняли мое мнение. В таком случае вам необходимо знать содержание романа, правда?