Нина Перельман, стенографистка, была высокой, держалась просто и обладала огромными глазами, темными и как бы неподвижными. Маленькая и худенькая машинистка Мейбл Мур носила очки в красной оправе. Ция Лондеро, секретарша Филпса, девушка с прекрасным овалом лица и с почти ненакрашенными губами, во всех отношениях отвечала моему идеалу молодой особы, с которой я охотно показался бы на публике. Архивариусу Порции Лис следовало бы привести в порядок свои зубы или не смеяться так часто. Стенографистка Клер Буркхарл или недавно кончила среднюю школу, или только притворялась подростком. Если бы мне нужно было ограничиться одним приглашением, я бы выбрал секретаршу Луиса Касбона Элеонор Грубер. Видя такую девушку, человек сразу ощущает потребность сбросить пару фунтов веса, а затем спрашивает себя – а длящего собственно? И в результате голосует за статус кво.

До ужина я успел собрать несколько отрывочных сведений – в основном, от Бланш Дьюк, Ции Лондеро и Элеонор Грубер. Во вторник, после окончания работы, старший компаньон фирмы Корриган вызвал дам в свой кабинет. Он рассказал, что ПК 3-1212 – номер телефона Ниро Вульфа, Арчи Гудвин правая рука этого детектива, а сам детектив трудится, конечно, в чьих-то интересах и представляет противную сторону в одном из дел, проводимых фирмой. Корриган считает, что лучше всего было бы пренебречь записками, вложенными в коробки с орхидеями, или, во всяком случае, спрятать их подальше.

Следующую информацию сообщила Бланш Дьюк, снующая по теплице с шейкером. Так вот, сегодня, в среду, когда встал вопрос о том, идти или нет, Мейбл Мур шепнула словечко миссис Адамс (а та, конечно, по секрету Корригану), заявив, что тоже идет по совету шефа. Собрал я еще немного сведений об особах, интригах и сплетнях, но всего этого не хватило бы даже на покрытие расходов на напитки.

В двадцать пять минут седьмого выяснилось, что вино охладилось, но я не возражал, если дамы захотят продолжить с тем, с чего начали. Бланш Дьюк высоко подняла шейкер и заявила, что всегда верна только одному напитку. Зазвучал хор одобрения, и дамы единодушно потянулись за бутылками и всем необходимым. По дороге через среднюю комнату теплицы каблук Элен Трой застрял между досками пола, Элен споткнулась, описав бутылкой широкую дугу, и сшибла два горшочка с орхидеями Варикалум. Раздались сдавленные крики и слова сожаления.

– Вот это выдержка! – заявил я великодушно. – Не упустила бутылку. За мной марш через орхидеи!

Когда мы добрались до нижнего этажа, я проводил дам в столовую. Серебро, стекло и орхидеи на белоснежной скатерти выглядели весьма привлекательно. Я сказал, что для себя резервирую место во главе стола, а гости могут садиться так, как им понравится. Затем попросил прощения и вышел на кухню, чтобы спросить у Фрица:

– Они здесь?

– Ага. – Он кивнул головой. – На втором этаже в южной комнате. Им гак удобно.

– Прекрасно. Они знают, что нужно подождать?

– Знают. А как у вас дела?

– Неплохо. Две совсем не пьют. Но остальные на верном пути. Все готово?

– Разумеется.

– Начинаем!

Я возвратился к гостям и первый раз в жизни занял место Вульфа во главе стола. Были подняты почти все бокалы, чтобы поприветствовать меня после столь долгого отсутствия. Я был тронут и подумал о собственном тосте. Поэтому, когда вошел Фриц с супницей, отодвинул стул и встал. Порция Лис не прекращала болтать, но Долли Харритон призвала ее к порядку.

– Слушайте! Слушайте! – крикнула Элен Трой.

– Уважаемые леди, слава Богу, без джентльменов, – начал я. – У меня много тостов, и я начинаю первый. Прежде всего благодарю вас за то, что вы пришли сюда. Мне очень приятно, потому что только на вас, прекрасные дамы, я смотрю с большим удовольствием, чем на орхидеи. (Аплодисменты.)

Ввиду отсутствия мистера Вульфа, я возьму на себя его обязанности и позволю себе представить вам самого главного из наших домочадцев. Это Мистер Фриц Бреннер, который сейчас подаст суп. Поклонись, Фриц! (Аплодисменты.) А теперь я прошу вас помочь мне решить небольшую проблему. Вчера я говорил по телефону с дамой, несомненно, прелестной, но она отказалась назвать свое имя. Умоляю помочь мне узнать его! Повторю фрагмент, который может стать для вас ключом к разгадке. Я плохой актер, но сделаю все, что в моих силах. Дама сказала: «Ах, прошу прощения. Я просто обязана позвонить вам. Конечно, это слишком неподобающий шаг, так как вы, сэр, никогда не были мне представлены». И, подражая интонациям, пересказал наш разговор.

Закончить я не смог, потому что мой голос утонул в урагане смеха и криков. Даже миссис Адамс снизошла до того, что позволила себе улыбнуться. Клер Буркхарл, выглядевшая школьницей, Подавилась куском булки. Я уселся и, покрасневший, с триумфом принялся за суп. Когда шум немного утих, поинтересовался:

– А ее имя?

Мне ответило несколько голосов сразу, но я повернулся к Цие Лондеро, моей соседке справа. Имя, которое я не зарегистрировал, было Кора Берч.

Фриц должен был обслуживать сразу одиннадцать человек. Я же все свои старания приложил к напиткам. Это было достаточно просто. Так как я уже знал, что каждая из дам пьет, то мог наливать, не задавая лишних вопросов. Кроме того, Ция Лондеро предложила мне свою помощь. Мне это было приятно и, кроме того, дало возможность выступить с собственным предложением, когда мы оказались вдвоем у бокового столика. Я думал об этом еще в теплице, но там не представился случай. Ция согласилась, и мы условились, что в нужный момент я потяну себя за правое ухо.

– Надеюсь, – сменил я тему, – что мисс осталась верна вермуту с содовой? Девушка с таким лицом имеет обязательства перед обществом. Лицо должно быть гладким.

– Не перед обществом, – возразила она. – Речь скорее идет об орфографии. После виски или джина у меня насморк, и я делаю ошибки. Однажды я написала «горы» через «а».

– И только! Нет… Это рюмка Нины Перельман.

Дамы высоко оценили суп, а еще выше пирожки «Мондор». Говор за столом не умолкал, и беседа шла гладко почти без моих стараний. Только время от времени мне приходилось заполнять паузы. Однако, когда дошли до утки, я был рад, что Ниро Вульф не видит, что все дамы, за исключением Элеонор Грубер и Элен Трой, отнеслись пренебрежительно к этому блюду. Остальные уже насытились. Поглядывая, как они лишь слегка отведывали деликатес, а то и вовсе к нему не прикасаются, мне пришло в голову, что от полной неудачи нас может спасти лишь сильнодействующее средство. Я напряг голос, чтобы обратить на себя внимание.

– Прекрасные дамы! – заявил я. – Мне нужен совет. – Речь идет о…

– Речь! Мы хотим речь, – пискнула Клер Буркхарл.

– Так ведь это и есть речь, идиотка! – остановил ее чей-то голос.

– Слушайте! Слушайте, – вмешалась Элен Трой.

– Речь идет о демократии, – продолжал я. – Людей нельзя ни к чему принуждать, даже к салату, приготовленному Фрицем. Как хозяин и ваш поклонник, что вам уже известно, я жажду, чтобы вы хорошо провели время и покинули этот дом со словами: «Арчи Гудвин – человек, достойный доверия. Мы полностью на него положились, а он дал нам свободу выбора». Да или нет?

– Да! – крикнула мисс Бланш Дьюк.

– Спасибо. – Я с важностью наклонил голову. – Хочу спросить, кто из вас намерен попробовать салат? Фриц в вашем распоряжении. Да или нет?

– Нет! – раздалось шесть или семь голосов.

– А вы, мисс Дьюк? Вы остались при своем «да»?

– К черту! Конечно «нет»! Я не знала, что речь идет о салате.

– Значит, мы дарим тебе салат, Фриц. Но я не устраиваю голосования о креме с миндалем. Это дамы непременно должны попробовать.

– Да, сэр, – ответил повар и начал собирать тарелки со своим почти нетронутым шедевром.

Я не сочувствовал Фрицу, так как заранее предостерегал его, потому что лучше, чем он, знаю кулинарные вкусы американок. Конечно, на банкете в клубе гурманов утка вызвала бы больше энтузиазма. Настроение несколько исправила реакция на крем с миндалем. Дамы чувствовали себя свободно, не слишком придерживаясь правил приличия, потянулись за ложками, хотя Фриц еще не кончил подавать.

– Это божественно! – заявила Порция Лис и обернулась к мисс Адамс. – Ведь правда?

– Не знаю, Порция. Мне еще не подали, – ответила та, но вскоре и она должна была признать, что крем действительно великолепный.

Больше никаких комментариев не было. Элен Трой покончила с кремом первой. Она встала, отодвинула стул и, опершись ладонями о край стола, наклонилась вперед. Ее прыщи были уже не розовыми, а малиновыми.

– Слушайте! Слушайте! – объявила она.

– Речь! Кто скажет речь? – спросил чей-то голос.

– Это моя речь.

Кто-то засмеялся.

– Да, моя речь, – повторила Элен с ударением. – Да! Я все время думаю, как нам отблагодарить мистера Гудвина, и теперь хочу внести предложение. Предлагаю, чтобы одна из нас подошла к мистеру Гудвину, обняла его, поцеловала и назвала по имени: Арчи.

– Которая? – поинтересовалась Мейбл Мур.

– Проголосуем. Я выставляю собственную кандидатуру. Я даже уже встала.

Послышались протестующие возгласы. Клер Бурк-харл, ее соседка с левой стороны, потянула Элен за локоть и усадила. Назывались разные кандидатуры. Кто-то предложил тянуть жребий. Полчаса назад я не возражал бы, считая, что перст судьбы укажет на Цию или Элеонор. Теперь я не мог рисковать положением, которое позднее было бы нелегко исправить. Поэтому я взял слово.

– Следовало бы и меня спросить!

– Не прерывайте! – гневно бросила Бланш Дьюк.

– Прошу прощения, но я должен. Может разразиться скандал. Если одна из дам, не знаю, которая, подойдет сейчас ко мне, обнимет меня и поцелует, то я могу забыть об обязанностях хозяина дома. Зато…