Представьте себе медузу в форме колокола, какие летом плавают в наших морях, только огромного, колоссального размера, думаю, намного больше собора Святого Павла. Слегка розоватая, с телом, испещренным светло-зелеными прожилками, вся эта масса выглядела такой легкой, прозрачной, что ее почти не было заметно на фоне темно-синего неба. Это создание слегка пульсировало, подчиняясь определенному нечастому ритму. Из него свешивались два длинных щупальца, которые слабо покачивались из стороны в сторону. Это восхитительное величественное видение, легкое и тонкое, словно мыльный пузырь, медленно и совершенно беззвучно проплыло у меня над головой и полетело дальше своей дорогой.

Я стал разворачивать моноплан, чтобы еще раз взглянуть на это чудо, как вдруг понял, что подобные существа окружают меня со всех сторон. Их было множество, самых разных размеров, но все намного меньше первого. Видел я и вовсе не крупные, но большинство было величиной со среднего размера воздушный шар и имело такое же закругление в верхней части. Своей утонченностью и мягкостью цвета они напомнили мне венецианское стекло. Чаще всего встречались тончайшие оттенки розового и зеленого, но каждое из них, оказавшись между мной и солнцем, начинало красиво переливаться всеми цветами радуги. Примерно сотня этих созданий проплыла мимо меня, этакая странная, призрачная небесная флотилия. Формой и хрупкостью сии неведомые существа до того вписывались в этот мир кристально чистых небесных высот, что кажется невероятным, как что-либо подобное может существовать где-то на земле или даже вблизи нее.

Но вскоре внимание мое привлекло новое явление – воздушные змеи. Это были длинные и тонкие фантастические спирали и соединения колец, больше всего похожие на клубы пара, которые стремительно крутились и вертелись, летая кругами с такой скоростью, что за ними почти невозможно было уследить. Некоторые из этих призрачных существ имели длину футов двадцать-тридцать, но определить их обхват было очень трудно, поскольку контуры их были до того размытыми, что, казалось, будто края их просто растворяются в окружающем воздухе. Змеи эти были очень светлого дымчатого цвета, но внутри них проходили более темные линии, и это придавало им хоть какое-то сходство с живыми организмами. Одна из них пронеслась прямо у меня перед лицом, я почувствовал холодное и липкое прикосновение, однако структура этих существ была до того призрачной, что у меня даже не возникало мысли, будто от них может исходить какая-то физическая угроза, как и от прекрасных колоколоподобных созданий, которых я видел раньше. Они были не плотнее пены волн, разбившихся о берег.

Но меня ждало испытание пострашнее. С какой-то невообразимо огромной высоты стремительно спустилось нечто, напоминающее клок багрянистого пара. Поначалу оно показалось мне маленьким, но, приближаясь, это облако стало быстро увеличиваться, пока не достигло размера в несколько сот квадратных футов. Хоть это создание состояло из прозрачного, похожего на кисель вещества, оно имело более четкие очертания, чем все, что я видел до этого, и явно было плотнее. К тому же оно имело больше признаков физической организации животного, в особенности – две огромных темных круглых тарелки по обеим сторонам (возможно, глаза) и явно твердый белый выступ между ними, изогнутый так же хищно, как клюв стервятника.

Вид это чудовище имело угрожающий, к тому же оно постоянно меняло цвет, от розовато-лилового до ядовито-фиолетового, такого темного, что, пролетая между монопланом и солнцем, оно бросало тень. На верху этого огромного тела имелись три больших выступа, которые я могу сравнить только с гигантскими пузырями. Увидев их, я решил, что они наполнены каким-то необычайно легким газом, который поддерживал это бесформенное полутвердое тело в разреженном воздухе. Существо летело легко и быстро, не отставая от моего моноплана, что, похоже, ему не составляло труда. Миль двадцать, а то и больше неслось оно надо мной, словно какая-то жуткая хищная птица, преследующая добычу. Двигалось оно следующим образом: выбрасывало вперед длинную конечность, похожую на покрытую липкой слизью ленту, которая как будто подтягивала за собой остальное зыбкое тело, причем делалось это так стремительно, что проследить за этим процессом было не так-то легко. Таким мягким и студенистым было оно, что сохраняло форму не больше двух минут, и с каждой новой переменой вид его становился все более грозным и отвратительным.

Я знал, что ничего хорошего ждать от этой встречи не приходится. Каждый сиреневый перелив в этом отвратительном теле указывал на это. Затуманенные выпученные глаза были все время устремлены на меня и оставались холодными и беспощадными в своей липкой ненависти. Я направил моноплан вниз, чтобы уйти от этого существа, и, как только нос самолета наклонился, в тот же миг с быстротой молнии из этого летающего сгустка вылетело щупальце и легко, словно ремень плетки, обвило фюзеляж прямо перед кабиной. Когда эта эфемерная плоть легла на раскаленную крышку перегретого мотора, раздалось громкое шипение, и в следующую секунду щупальце отдернулось, а само огромное плоское существо сжалось, словно от боли. Я нырнул в пике, но снова щупальце настигло моноплан, но на этот раз угодило на пропеллер, который тут же разрезал его, как облако дыма. Тогда что-то длинное, скользкое, липкое, змееподобное обвило меня сзади вокруг талии и попыталось выдернуть из кресла. Я схватил это кольцо руками, погрузив пальцы в мягкую, словно густой клей, плоть и отодрал от себя, но в следующий миг новое кольцо обвило мою ногу вокруг ботинка. От последовавшего рывка кресло мое наклонилось, и я чуть не перевернулся на спину.

Оказавшись в таком положении, я разрядил оба ствола моего дробовика в своего чудовищного противника. Конечно же, надеяться, что любым изготовленным человеческими руками оружием можно поразить это колоссальное тело – все равно, что отправиться на охоту на слонов, вооружившись детским пистолетиком. И все же я схватил дробовик и выстрелил. И, можно сказать, мне повезло. С громким хлопком один из огромных пузырей на спине чудовища взорвался, пробитый крупной дробью. Эти образования, чем-то напоминающие прозрачные волдыри, очевидно, были наполнены каким-то помогающим летать газом, потому что в тот же миг громадное облакоподобное тело завалилось на бок, отчаянно извиваясь, чтобы восстановить равновесие, и в ярости разевая жуткий белый клюв. Но этого мне хватило, чтобы оторваться от него. Моноплан мчался вниз под крутым углом, мотор работал на полную мощность, пропеллер и сила гравитации несли меня к земле со скоростью падающего аэролита. Обернувшись, я увидел далеко позади себя бледное сиреневое пятно, стремительно уменьшающееся в размере и словно растворяющееся в синем небе. Я выбрался живым из смертельно опасных воздушных джунглей.

Оказавшись в безопасности, я заглушил двигатель, потому что ничто не разрывает машину на куски быстрее, чем спуск с работающим на полную мощность мотором. Это было поистине замечательное планирование: по спирали с высоты почти восьми миль, сначала до уровня серебристых облаков, потом до следующего уровня грозовых туч и наконец под проливным дождем до поверхности земли. Пробив облака, я увидел Бристольский залив, но в баке у меня еще оставалось немного горючего, поэтому я пролетел еще миль двадцать и приземлился на поле в полумиле от деревушки Эшкомб. Там я остановил проезжающую машину, разжился тремя канистрами бензина и в десять минут седьмого совершил мягкую посадку на своем поле у Девайзиса. Еще никому в мире не удавалось предпринять подобное путешествие и остаться в живых. В небесах я повидал красоту и повидал ужас… И ничего прекраснее и страшнее еще не встречалось на пути человечества.

Прежде чем объявить о своих результатах, я хочу повторить полет. И причина этого проста: чтобы поведать людям подобную историю, нужно получить хоть какое-нибудь вещественное доказательство. Нет никакого сомнения, что вскоре за мной последуют другие, и они подтвердят мои слова, и все же я хочу, чтобы мой рассказ звучал убедительно. Те прекрасные переливающиеся летающие пузыри, наверное, не так уж трудно поймать. Перемещаются они медленно, так что перехватить их на моноплане будет не сложно. В более плотных слоях атмосферы такое существо, скорее всего, не выживет, и я привезу на землю какую-нибудь кучку бесформенного студенистого вещества. Но там наверняка должно быть и что-то такое, чем я смогу подтвердить свои слова. Да, я полечу, даже если это опасно. Этих жутких фиолетовых чудовищ там, кажется, не так уж много. Может быть, мне даже повезет, и я вовсе не встречусь с ними. Если встречусь, нужно будет сразу же уходить вниз. В крайнем случае, придется стрелять, и, поскольку я знаю, что…»

Следующая страница рукописи, к сожалению, отсутствует. На последней странице крупными неровными буквами написано:

«Сорок три тысячи футов. Никогда больше я не увижу землю. Они подо мной, трое. Да поможет мне Господь! Какая страшная смерть!»

Это все, что записано в дневнике Джойс-Армстронга. С тех пор больше его не видели. Обломки его моноплана были обнаружены на территории охотничьих угодий, принадлежащих мистеру Бадд-Лашингтону, на границе Кента и Суссекса, в нескольких милях от того места, где была найдена его записная книжка. Если теория несчастного авиатора верна, и эти «воздушные джунгли», как он назвал их, действительно расположены над юго-западе Англии, то, скорее всего, произошло следующее: он на полной скорости улетал от этого места, когда описанные им страшные создания перехватили и убили его где-то в верхних слоях атмосферы над тем местом, где были найдены обломки. Вряд ли человек, ценящий свой здравый ум, захочет представить себе мчащийся по небу моноплан в окружении жутких тварей, которые отрезают ему путь к земле и облепляют жертву со всех сторон. Я знаю, что многие с иронией относятся к фактам, изложенным мною на этих страницах, но даже они должны признать, что Джойс-Армстронг исчез, и им я хочу адресовать его слова: «Эта записная книжка объяснит, какие я перед собой ставил цели, и как я потерял жизнь, пытаясь их достичь. Только очень прошу, не нужно всякой болтовни насчет несчастных случаев и необъяснимых загадок».