– Да, сэр. Все и полностью.

– Спасибо, – проговорил Деймон и жестом руки отпустил дворецкого. Подождав, пока закроется дверь, он встал и шагнул к Стрикленду. – Еще минуту, пожалуйста! Сегодня днем, если вы помните, я отправил из Рединга телеграмму.

– Да.

– Я телеграфировал в частное детективное агентство, которым руководит один бывший инспектор полиции. Прошу извинить, что до сих пор я умалчивал об этом. Завтра в четыре часа дня я навещу мистера Уичера.

– Разве нельзя было пригласить его сюда?

– Можно, но я не хочу. Все это дело должно оставаться в строжайшей тайне, разве что... Разве что за это время случится что-нибудь...

От взгляда этих глубоко запавших глаз Клайву стало жутковато. Деймон поднял руку, опережая какие-либо вопросы.

– Так вот, если со мной что-нибудь случится, вы встретитесь с ним вместо меня и перескажете то, что сейчас услышите. Вы меня поняли?

– Да, понял.

– Адрес агентства: Оксфорд Стрит, 347. Это рядом с Пантеоном. Думаю, что вы найдете его без труда.

– Разумеется.

В комнате с закрытыми шторами окнами было душно. Клайв все еще стоял возле двери. Напротив него в старомодном камине горел огонь. Деймон повернулся к двери в библиотеку, но продолжал искоса смотреть на Клайва. Настольная лампа бросала зеленоватый свет на его лицо.

– Оксфорд Стрит, 347, – повторил Деймон. – Как раз напротив театра "Принцесса". Вы обещаете, что в случае необходимости выполните это поручение?

– Послушайте, сэр...

– Обещаете?

– Ну, хорошо, обещаю. Однако о чем бы ни была речь, что бы ни мучило вас, ситуация наверняка не настолько серьезна, как вы думаете.

– Быть может, вы правы, – с насмешливой вежливостью согласился Деймон. – Но, поскольку для меня эта ситуация достаточно серьезна, разрешите обосновать мою мысль одним примером. Вы холосты, не так ли?

– Да.

– Могли бы вы жениться на дочери женщины, совершившей гнусное убийство?

– О чем вы говорите? Чья мать совершила это убийство?

– Сядьте, мистер Стрикленд.

Поленья потрескивали в камине. Деймон показал на обтянутое потертым красным бархатом кресло, стоявшее перед письменным столом. Клайв сел, и хозяин подвинул к нему наполненный виски стаканчик.

– По своей профессии вы должны интересоваться различными сенсациями, мистер Стрикленд. Наверняка, вы внимательно следите за уголовной хроникой. Знакомо вам имя Гарриет Пайк?

– Я слыхал о нем только от вас.

– От меня? Когда?

– В поезде, сегодня днем.

– О, да! Несомненно! – Деймон почти выкрикнул эти слова, но затем взял себя в руки и улыбнулся. – Есть, однако, некоторые вещи, о которых я не могу говорить в присутствии жены.

– Да, сэр?

– Наверняка, вы знаете, что один из пригородов Лондона, Сент Джонс Вуд, славится тем, что там в собственных элегантных виллах живут любовницы многих состоятельных джентльменов. На какой-нибудь Бернерс или Ньюмен Стрит живет немало красивых женщин – в чертовски дорогих домах без табличек с именами владельцев. Так это и сейчас, так было и тогда, когда там было совершенно убийство. Одной из таких женщин была Гарриет Пайк.

Клайв молчал. Деймон наполнил стакан и себе. Быть может, от волнения содовой воды он не налил ни себе, ни гостю.

Где-то в комнате тикали часы. Деймон поднес стакан к губам и, выпив его до дна, поставил на стол.

– Мистер Стрикленд! Вы думаете, я не знаю, какие сплетни ходят обо мне?

– Сэр?

– О том, что я не пренебрегаю плотскими удовольствиями.

В холле послышались твердые шаги, направлявшиеся в сторону двери, а затем раздался негромкий стук. Деймон повернул голову к приоткрывшейся двери.

– Слушайте, Деймон... – начал мужской голос, но тут же умолк.

На пороге стоял полный бородатый мужчина.

– Доктор Ролло Томсон Бленд, – сдавленным голосом представил Деймон. – Мистер Клайв Стрикленд.

– К вашим услугам, сэр, – вежливо проговорил доктор.

– Рад познакомиться, – с поклоном ответил Клайв.

Клайв, нервы которого были уже натянуты до предела, обратил, тем не менее, внимание на две вещи. Во-первых, Деймон был явно в ярости от того, что его прервали, а во-вторых, гроза, о которой говорила Селия, приближалась уже к дому: слышны были глухие раскаты грома, над крышей все сильнее завывал ветер.

– Что случилось? – спросил Деймон.

– Дорогой Деймон, куда запропастилась ваша жена?

– Моя жена? Насколько мне известно, моя уважаемая супруга находится в салоне или где-нибудь поблизости от него.

– Сейчас там ее нет.

– Тогда, может быть, разумнее всего спросить у ее горничной или Бербиджа.

– Ну-ну, сэр! Вы, кажется, забыли о вами же установленном строгом распорядке дня! Между четвертью и половиной седьмого вся ваша прислуга ужинает. Нельзя сказать, что времени на это ей отпущено слишком щедро, особенно, если учесть, что сами мы привыкли сидеть за ужином чуть ли не от семи до девяти. Не хотел бы мешать им в это время.

– Вот как? – бросил Деймон и поднял стакан. – За вашу исключительную тактичность!

Удар грома. Через широко раскрытую дверь в комнату ворвался порыв ветра. Пламя лампы вздрогнуло, а два листка слетели бы со стола, если бы Деймон с силой, словно стараясь убить муху, не прихлопнул их.

Доктор Бленд нахмурился.

– Деймон! – резко проговорил он.

– Если вы, сэр, так хорошо знаете распорядок дня в этом доме, то разрешите напомнить вам еще одно. Я не терплю, когда мне мешают перед ужином, даже если я не занят в это время.

– Я знаю об этом.

– Я не терплю этого ни при каких обстоятельствах, разве что сам кого-то пригласил к себе. Это ясно?

– Вполне. – Доктор Бленд побагровел, но его голубые глаза по-прежнему не отрывались от лица Деймона. Только сейчас Клайв обратил внимание на то, что тщательно заперты были в доме не только двери, но и решетки на окнах.

Дверь в холл снова захлопнулась – Бленд вышел. Деймон отставил стакан, опустился в кресло и закрыл глаза.

– Я старею, мистер Стрикленд. О чем мы только что говорили?

– О плотских удовольствиях и о Гарриет Пайк, сэр, – ответил Клайв.

– Да, конечно. – Ветер за окном гудел в кронах деревьев. Деймон открыл глаза.

– В то время этой женщине было двадцать три года. Вероятно, нет надобности называть вам имя последнего поклонника, поселившего ее вместе с горничной в одной из вилл Сент Джонс Вуда, оплачивавшего ее расходы и презентовавшего ей карету. Гарриет Пайк была тогда в расцвете красоты и обаяния. Любовник ее был, однако, человеком неуравновешенным – особенно в нетрезвом виде. Ну, и нельзя отрицать, что, несмотря на хрупкое телосложение, силы у него было вполне достаточно.

Деймон взглянул на руки и сжал их в кулаки.

– В конце сорок шестого года, ночью, в вилле разыгралась ссора. Что было ее причиной, мы не знаем и до сих пор, но закончилась она двумя убийствами. Любовник Гарриет Пайк получил пулю в живот из многозарядного пистолета – так называемого револьвера. В него выпущены были все пули, но в цель попала только одна. Вилла стояла в стороне от других домов и услышать выстрелы могла только служанка. Она, однако, – единственный свидетель – была задушена.

Казалось, какие-то мрачные тени проникли в комнату.

Клайв бросил через плечо быстрый взгляд на дверь в библиотеку, к которой он сидел спиной. Затем он вновь посмотрел на Деймона.

– Вы говорите, что выстрелы были сделаны из револьвера? – спросил Клайв. – Девятнадцать лет назад?

– Да. Вы думаете, это оружие – новое изобретение?

– Не то, чтобы совсем уж новое, но все-таки...

– Я имел в виду не револьвер с металлическими патронами, мистер Стрикленд. Это, действительно, новое – можно сказать, новейшее – изобретение. У меня самого лежит в столе такой револьвер на случай, если в дом заберутся воры.

Деймон потянулся к ящику стола, но так и не открыл его.

– Дело выглядело очевидным. Власти хотели, чтобы процесс над этой женщиной послужил примером и предостережением всем остальным. Вести обвинение было поручено мне. В свою защиту Гарриет Пайк могла только утверждать, будто в ту ночь ее не было на вилле. Да, но где в таком случае она была? Отвечать на этот вопрос она отказалась. Она лишь упрямо твердила, что ее любовник соблазнил горничную и, видимо, между ними возникла ссора, что стреляла горничная, а умирающий еще успел, должно быть, задушить ее. Полагаю, вы сами понимаете смехотворность этой сказочки, которую никто не принял всерьез.

Я тогда переживал довольно трудное время: моя первая жена умерла незадолго до этого. Я был, однако, еще молод и считал своим долгом убедить суд в полной неправдоподобности истории, рассказанной Гарриет Пайк. Мне это удалось.

Лишь после вынесения приговора мне начало казаться, что я проявил излишнее рвение, внеся, быть может, в зал суда горечь, владевшую мной после смерти жены.

Когда я вошел в камеру смертников, чтобы повидать эту женщину, то сделал это не потому, что был очарован ее внешностью – это я могу утверждать самым решительным образом. Дело в том, что в течение всего процесса она смотрела на меня таким взглядом, словно хорошо знала меня. Я и сейчас вижу, как она глядит на меня со скамьи подсудимых.

Потом выяснилось, что она и впрямь кое-что знала обо мне. По ее словам, ей приходилось читать о тех процессах, которые я вел. Подробнее расспросить ее мне не удалось, потому что она упала передо мной на колени и рассказала теперь уже совершенно новую историю.

Согласно этой истории, у Гарриет Пайк был ребенок – примерно того же возраста, что и мои дети. Это оказалось правдой. Связавшись с последним своим любовником, она поручила ребенка заботам одной портнихи и когда только могла навещала его. Это тоже правда.

В ночь убийства, по ее словам, она была у ребенка. Это будто бы могла засвидетельствовать портниха. Однако, если бы она рассказала об этом на суде, это погубило бы впоследствии будущее ее ребенка. Только теперь страх смерти перевесил все остальные соображения.