– Они были очень любезны. Пригласили зайти и угостили чаем. Но мне хотелось бы знать, как называетсяэтот дом. Я забыла у них спросить. Они ведь занимают только одну половину дома?

– Да, да. В той части, где прежде была кухня и прочие хозяйственные помещения. Они называют дом «У реки», хотя в древние времена он назывался «В лугах». Милое название, не правда ли?

– А кому принадлежит вторая половина дома?

– Раньше весь дом принадлежал семейству Бредли. Но это было много лет тому назад. Да, по крайней мере лет тридцать или сорок, как мне кажется. А потом его продали раз и еще раз, и довольно долго он пустовал, там никто не жил. Когда я приехал сюда, его использовали только для воскресного отдыха. Хозяйкой была актриса, кажется, ее звали мисс Маргрейв. Она не часто здесь бывала. Приезжала от случая к случаю. Я не был с ней знаком. В церковь она не ходила. Иногда только видел ее издалека. Красивая женщина. Очень красивая.

– Кто же теперьхозяин этого дома? – допытывалась Таппенс.

– Понятия не имею. Возможно, до сих пор она. Та часть, в которой живут Перри, им не принадлежит, они ее снимают.

– Этот дом я узнала по картине, – сказала Таппенс. – У меня есть картина, на которой он изображен.

– Правда? Картину, наверное, писал Боскомб, впрочем, может быть, его фамилия Боскоубл или как-нибудь иначе. Это очень известный художник, он из Корнуолла. Думаю, его уже нет в живых. Он довольно часто сюда приезжал. Постоянно писал этюды в этих краях – то в одном месте, то в другом. И маслом писал тоже. Прелестные были у него пейзажи.

– Картина, о которой я говорю, была подарена моей тетушке, которая скончалась месяц назад. А подарила ей ее миссис Ланкастер. Поэтому я и спросила, знакомо ли вам это имя.

Однако викарий снова отрицательно покачал головой:

– Ланкастер? Ланкастер... Нет, не припоминаю. А-а, вот у кого можно спросить. У нашей милой мисс Блай. Очень деятельная особа наша мисс Блай. Знает о нашем приходе абсолютно все. Да она, по существу, заправляет у нас всеми делами. И женским обществом, и бойскаутами, и экскурсоводами – всем, что у нас есть. Вот у нее и спросите. Очень она у нас энергична, очень. – Викарий вздохнул. Деятельный и энергичный характер мисс Блай внушал ему, по-видимому, некоторое беспокойство. – В деревне ее зовут Нелли Блай. Мальчишки иногда распевают ей вслед: Нелли Блай, Нелли Блай.Это не настоящее ее имя. Настоящее, кажется, Гертруда или Джеральдина.

Мисс Блай, та самая женщина в твидовом костюме, которую Таппенс видела в церкви, быстрым шагом шла по направлению к ним, все еще неся в руках ведерко для воды. Заметив Таппенс, она ускорила шаг и начала говорить, еще даже не подойдя к ним.

– Все, кончила, – весело сообщила она. – Много было сегодня дел. Да уж, пришлось поработать. Вы ведь знаете, викарий, я обычно привожу в порядок церковь с утра, но вот сегодня у нас было экстренное совещание в приходском зале, и вы не поверите, сколько оно отняло времени! Столько, знаете ли, было споров.Мне иногда кажется, что люди возражают просто для того, чтобы поговорить. Особенно трудно иметь дело с миссис Партингтон. Она желала, чтобы было обсуждено все до мелочей, желала, чтобы были выяснены цены всех возможных фирм. А ведь речь идет о таких ничтожных суммах, что это не имеет никакого значения. Что же до Беркенхедов, то это очень надежная фирма. Мне кажется, викарий, вам не следует сидеть на этом камне.

– Вы считаете, что не подобает? – засомневался викарий.

– Ах нет! Я совсем не об этом! Я хочу сказать – камень, вы понимаете, он холодный, и вы можете простудиться. А при вашем ревматизме... – проговорила она, бросив в то же время вопросительный взгляд на Таппенс.

– Позвольте мне познакомить вас с мисс Блай, – сказал викарий. – А это... это... – Он замялся.

– Миссис Бересфорд, – представилась Таппенс.

– Ах да, я видела вас в церкви, верно? – затараторила мисс Блай. – Вы пришли ее посмотреть. Я бы непременно подошла к вам и указала на кое-какие интересные вещи, но была слишком занята, мне нужно было все закончить.

– Мне самой следовало подойти к вам и помочь, – самым любезным тоном проворковала Таппенс, – но толку от меня было бы немного, я ведь не знаю в отличие от вас, какие цветы нужно ставить и куда именно.

– Очень любезно с вашей стороны так говорить, однако вы совершенно правы. Я расставляю цветы в церкви уже... даже и не упомню, скольколет. Во время праздников мы разрешаем ребятишкам приносить полевые цветы и ставить их в вазы, но они, бедняжки, конечно, понятия не имеют, как это делается. Мне казалось, что им следовало бы кое-чтоподсказать, однако миссис Пик возражает. Она очень упряма и считает, что подсказки ограничивают детскую инициативу. Вы хотите здесь пожить? – спросила она Таппенс.

– Я направляюсь в Маркет-Бейзинг, – ответила Таппенс. – Не могли бы вы мне порекомендовать приличный отель, в котором можно было бы остановиться?

– Боюсь, что вы будете разочарованы. Это крошечный городишко, туда редко кто-нибудь приезжает, и они совершенно не умеют обслуживать. «Синий дракон», правда, имеет две звезды, но, по моему мнению, эти звезды иногда решительноничего не значат. Мне кажется, в «Овечке» вам будет лучше. Спокойнее. Вы надолго в наши края?

– Да нет, дня на два, на три, не больше. Хочется осмотреть окрестности.

– Здесь у нас нет ничего особенно интересного. Никакой старины. Чисто сельскохозяйственный район, – сказал викарий. – Зато у нас тихо. Тихо и спокойно. И, как я уже говорил, встречаются редкие виды полевых цветов.

– Ах да, – кивнула Таппенс. – Вы уже об этом говорили, и мне хотелось бы собрать небольшой гербарий, пока я буду заниматься поисками подходящего дома.

– Боже мой, как это интересно! – воскликнула мисс Блай. – Вы собираетесь поселиться в наших краях?

– Мы с мужем еще ничего окончательно не решили и не выбрали определенного места, – пустилась в объяснения Таппенс. – Нам некуда спешить. Муж собирается выйти в отставку только через полтора года. Однако мне кажется, что всегда лучше как следует осмотреться заранее. Вот я и собираюсь пожить здесь дней пять, составить список домов и участков, которые можно купить, и все их осмотреть. Ведь было бы слишком утомительно приехать из Лондона всего на один день и осмотреть только один дом.

– Ах, так вы здесь на машине?

– Да, завтра утром я отправлюсь к агентам в Маркет-Бейзинг. Здесь, наверное, совсем негде остановиться?

– Почему же негде? – оскорбилась мисс Блай. – У нас есть миссис Копли. Летом она сдает комнаты. Тем, кто приезжает сюда отдохнуть. У нее удивительно чисто. Во всех комнатах. Конечно, она предоставляет только ночлег и завтрак. Ну, иногда легкий ужин. Мне кажется, постояльцы приезжают к ней не раньше июля – августа.

– Может быть, я зайду к ней и узнаю, – сказала Таппенс.

– Она весьма достойная женщина, – заметил викарий. – Только вот язык у нее... – добавил он. – Говорит без умолку, не останавливается ни на одну минуту.

– В маленьких местечках всегда много болтают и сплетничают, – не стала отрицать мисс Блай. – Я думаю, будет неплохо, если я помогу миссис Бересфорд. Я могла бы проводить ее к миссис Копли и узнать, что к чему.

– Это будет очень любезно с вашей стороны, – сказала Таппенс.

– Тогда мы сразу и отправимся, – деловито проговорила мисс Блай. – До свидания, викарий. Все еще продолжаете свои поиски? Такое печальное поручение, и так мало шансов на успех. Я считаю, что было в высшей степенинеразумно обращаться с подобной просьбой.

Таппенс попрощалась с викарием, добавив, что с удовольствием поможет ему.

– Я могла бы потратить часок-другой и осмотреть некоторые могилы. У меня прекрасное зрение для моего возраста. Вы ищете именно фамилию Уотерс?

– Не обязательно, – ответил викарий. – Мне кажется, не меньшее значение имеет возраст. Надо искать ребенка лет семи. Девочку. Майор Уотерс считает, что его жена могла переменить фамилию и дать эту новую фамилию ребенку. Он фамилии не знает, потому-то все так сложно.

– Насколько я понимаю, задача совершенно невыполнимая, – заявила мисс Блай. – Вы ни в коем случае не должны были соглашаться, викарий. Просто чудовищно, что на вас взвалили подобное поручение.

– Бедняга был так расстроен, – ответил старик. – Вообще, ужасно грустная история, насколько я могу понять. Однако не буду вас задерживать.

Что бы ни говорили о болтливости миссис Копли, мисс Блай в этом смысле вполне могла с ней соперничать, думала Таппенс, когда та сопровождала ее к нужному дому. Непрерывный поток разнообразной информации, изрекаемой менторским тоном, так и лился из ее уст.

Коттедж миссис Копли оказался уютным и просторным. Он стоял несколько в стороне от деревенской улицы, перед ним был разбит цветничок, к входной двери с начищенной до блеска медной ручкой вело белое крылечко. Сама миссис Копли, казалось, сошла со страниц романов Диккенса. Маленькая и кругленькая, она выкатилась навстречу Таппенс, словно резиновый мячик. У нее были яркие блестящие глазки, тугие, похожие на колбаски локоны украшали ее голову, и вся она излучала неукротимую энергию. Поначалу она отнекивалась и мялась:

– Право же, я не знаю... Мы с мужем всегда говорим: «Вот когда люди приезжают летом – это дело другое». Все сдают, если только могут. Приходится. Но только не в это время года, теперь еще рано. Только начиная с июля. Впрочем, если всего на несколько дней и если мадам не станет обращать внимания на то, что не все как следует, тогда, возможно...

Таппенс сказала, что она внимания обращать не станет, и миссис Копли, внимательно ее осмотрев и не переставая говорить, предложила подняться наверх и взглянуть на комнату, после чего, если комната понравится, можно уже будет обо всем договариваться.

К этому времени мисс Блай вынуждена была удалиться – с великим сожалением, поскольку не успела расспросить Таппенс обо всем, что ее интересовало: сколько ей лет, чем занимается ее муж, есть ли у нее дети и так далее. Но ей необходимо было вернуться домой, потому что там у нее было намечено собрание, на котором ей предстояло быть председателем, и она никак не могла допустить, чтобы этот горячо желанный пост занял вместо нее кто-либо другой.