Агата Кристи - Щелкни пальцем только раз

– Присядьте, пожалуйста, а я принесу чай, – сказала миссис Перри.

– Позвольте вам помочь.

– О, не беспокойтесь, это не займет и минуты. У меня уже все приготовлено, стоит на подносе.

Из кухни послышался свисток. Это, по-видимому, чайник возвестил о том, что вода закипела. Миссис Перри вышла и через одну-две минуты вернулась с подносом, на котором стояло все необходимое для чая: тарелка с овсяными лепешками, банка варенья и три чашки на блюдечках.

– Боюсь, что наш дом разочаровал вас, когда вы вошли внутрь, – сказала миссис Перри.

Это было весьма проницательное замечание, близкое к истине.

– О нет, – возразила Таппенс.

– А я бы на вашем месте непременно почувствовала разочарование. Они же совсем не похожи, верно? Я имею в виду – фасад дома и его задняя половина. Однако жить в нашей части удобно и приятно. Правда, комнат здесь не слишком много и света маловато, зато разница в цене достаточно велика.

– Кто же поделил этот дом на две части и почему?

– О, это было много лет тому назад, как мне кажется. Тот, кто это сделал, думал, наверное, что дом слишком велик или неудобен. Он, вероятно, собирался приезжать сюда только на уик-энд. Вот и оставил себе лишь хорошие комнаты – столовую и гостиную, а из кабинета сделал маленькую кухоньку; наверху остались несколько спален и ванная. Затем он отгородил свою часть стеной, а ту половину, где была кухня, старинная буфетная и прочие хозяйственные помещения, привел в порядок и сдал внаем.

– А кто живет в фасадной части? Или они только приезжают на уик-энд?

– Там сейчас никто не живет, – ответила миссис Перри. – Возьмите еще лепешечку, дорогая.

– Благодарю вас.

– По крайней мере, за последние два года никто сюда не приезжал. Я даже не знаю, кому теперь принадлежит та часть дома.

– А тогда, когда вы только что здесь поселились?

– Тогда здесь бывала молодая женщина, говорят, она была актрисой. По крайней мере, так мы слышали. Но мы ее почти никогда не видели. Так, изредка, мельком. Она приезжала поздно вечером в субботу, после спектакля, наверное. А в воскресенье вечером уже уезжала.

– Таинственная особа, – сказала Таппенс, поощряя собеседницу к дальнейшим рассказам.

– Именно такой она мне и казалась. Я придумывала о ней целые истории. Иногда воображала, что она – Грета Гарбо. Понимаете, так же как та,она всегда приезжала в темных очках и надвинутой на глаза шляпке. Господи, а у меня-то на головеэтот дурацкий колпак! – Смеясь, она сняла остроконечную шляпу. – Это для пьесы, которую мы собираемся ставить в нашем приходе в Сэттон-Чанселоре, – объяснила она. – Нечто вроде сказки, главным образом для детей. Я играю там ведьму, – добавила она.

– Ах вот как, – отозвалась Таппенс растерянно и торопливо добавила: – Как замечательно!

– Правда? Вы согласны? Я как раз подхожу для этой роли. – Смеясь, она дотронулась до своего подбородка. – У меня именно такое лицо, которое нужно для этой роли. Надеюсь, люди не станут воображать, что у меня дурной глаз или еще что-нибудь в этом духе.

– Не думаю, что у них возникнут такие мысли, – возразила Таппенс. – Я уверена, вы будете играть не ведьму, а добрую волшебницу.

– Рада, что вы так считаете, – сказала миссис Перри. – Так вот, я говорю, что эта актриса – не помню, как ее звали, кажется, мисс Марчмент, а может, как-нибудь иначе, – вы не поверите, чего я только о ней не выдумывала. Я ведь ее почти никогда не видела, почти никогда с ней не разговаривала. Иногда мне казалось, что она ужасно застенчивая и нервная, что за ней гоняются репортеры, но она их избегает. А еще я воображала – вам покажется это ужасной глупостью – разные жуткие истории о ней. Например: а что, если она от кого-то прячется, не хочет, чтобы ее узнали? Может, она вовсе и не актриса? Может, ее ищет полиция, потому что она преступница? Страшно интересно выдумывать всякие истории. В особенности если ведешь замкнутую жизнь, ни с кем особо не встречаясь.

– И ее никто никогда не сопровождал?

– В этом я не уверена. Конечно, стена, которую возвели, когда делили дом пополам, не такая уж толстая, так что иногда можно слышать голоса и прочие звуки. Мне кажется, она иногда кого-то с собой привозила на уик-энд. – Миссис Перри покивала, словно подтверждая свою мысль. – Какого-то мужчину. Возможно, им нужно было уединиться и они искали место, где бы их никто не видел.

– Он, верно, был женат, – сказала Таппенс, захваченная этой игрой воображения.

– Ну конечно, женат, как же иначе? – уверенно сказала миссис Перри.

– А вдруг этот человек, с которым она приезжала, был ее муж? И он специально купил этот дом вдали от всего, потому что собирался ее убить и закопать тело где-нибудь в саду.

– Ну и воображение у вас, дорогая, – заметила миссис Перри. – Мне бы это и в голову не пришло.

– И все-таки кто-тодолжен о ней знать, – продолжала Таппенс. – Агенты, с помощью которых был куплен дом. Кто-то подобного рода.

– Да, вы, наверное, правы, – согласилась миссис Перри. – Но я-то предпочитаю незнать – вы понимаете, что я имею в виду?

– О да, отлично понимаю.

– У этого дома особая атмосфера, возникает такое ощущение, что здесь может случиться все, что угодно.

– К ней кто-нибудь приходил убирать и вообще делать что-то по хозяйству?

– Здесь очень трудно кого-нибудь найти.

Входная дверь открылась. Вошел грузный мужчина, который до этого копался в саду. Он подошел к раковине, открыл кран, очевидно, для того чтобы вымыть руки, и после этого вошел в гостиную.

– Это мой муж, – сказала миссис Перри. – У нас гостья, Эймос. Это миссис Бересфорд.

– Здравствуйте, как поживаете? – поздоровалась с ним Таппенс.

Эймос Перри был высокий неуклюжий человек. В комнатах он казался еще больше и грузнее, чем она его себе представляла раньше. Несмотря на то, что двигался он медленно и ходил волоча ноги, все равно он производил впечатление крепкого и сильного мужчины. Он сказал:

– Приятно с вами познакомиться, миссис Бересфорд.

Он улыбался, и голос у него был приятный, однако Таппенс на какой-то момент показалось, что у него, как говорится, «не все дома». В его взгляде сквозило простодушие дурачка, и Таппенс подумала, что миссис Перри выбрала это удаленное место для того, чтобы скрыть умственную неполноценность своего мужа.

– Он так любит наш сад, – сказала миссис Перри.

С приходом мистера Перри возникла какая-то напряженность. Разговор поддерживала в основном миссис Перри, однако теперь она вела себя совершенно иначе. В ее речи чувствовалась нервозность, и все ее внимание теперь было устремлено на мужа. Она старалась втянуть его в разговор: так обычно делает мать, желая показать перед гостями своего застенчивого ребенка с наиболее выгодной стороны и опасаясь, что он окажется на это неспособным. Допив свой чай, Таппенс встала.

– Мне нужно ехать, – сказала она. – От души благодарю вас за гостеприимство, миссис Перри.

– Вы должны сначала взглянуть на наш сад. – Мистер Перри поднялся с места. – Пойдемте, я вам его покажу.

Они вместе вышли из дома, и он повел ее по аллее в дальний угол, еще дальше того места, где он прежде копал землю.

– Славные цветочки, не правда ли? – сказал он. – У нас здесь есть розы, только теперь этот сорт не в моде. Видите, вот эта? Белая с красными полосками.

– «Командор Борепэр», – назвала сорт Таппенс.

– Мы-то называем ее «Ланкастер и Йорк», – сказал Перри. – «Алые и Белые Розы». Помните, была такая война? Приятно пахнет, правда?

– Изумительно.

– Гораздо лучше, чем эти новомодные гибриды.

Сад выглядел трогательно жалким. На клумбах оставалось еще порядочно сорняков, хотя они, по-видимому, иногда выпалывались, а вот цветы были старательно, хотя и непрофессионально, подвязаны.

– Яркие краски, – проговорил мистер Перри. – Люблю яркие краски. К нам часто приходят смотреть наш сад. Я рад, что вы тоже к нам пришли.

– Спасибо большое, – ответила Таппенс. – Мне очень нравятся и сад ваш, и дом. Я нахожу, что у вас очень мило.

– Вам бы посмотреть его с другой стороны.

– А что, ту, вторую, половину собираются сдавать или продавать? Ваша жена сказала, что там никто не живет.

– Мы не знаем. Мы никого не видели, и на нем нет никакого объявления о продаже или сдаче внаем, к тому же никто не приезжает смотреть.

– В этом доме, должно быть, приятно было бы жить.

– А вам нужен дом?

– Да, – мгновенно нашлась Таппенс. – Да, по правде говоря, мы подыскиваем дом с садом в каком-нибудь тихом месте на то время, когда мой муж отойдет от дел. Это будет еще через год, но мы хотели бы заранее присмотреть что-нибудь подходящее.

– Здесь очень спокойно, если вам нужен именно покой.

– Да, наверное. Я могла бы переговорить с местными агентами. Ведь вы через них покупали этот дом?

– Сначала мы увидели объявление в газете. А потом обратились к этим агентам, да, так оно и было.

– А где их можно найти? В Сэттон-Чанселоре? Ведь вы принадлежите к этой деревне?

– В Сэттон-Чанселоре? Нет. Агенты находятся в Маркет-Бейзинге. «Рассел и Томпсон» – вот как называется фирма. Можете обратиться к ним и все узнать.

– Прекрасно. Так я и сделаю. А как далеко отсюда до Маркет-Бейзинга?

– Две мили до Сэттон-Чанселора, а до Маркет-Бейзинга – семь миль. От Сэттон-Чанселора идет настоящая дорога, а здесь у нас только узкие, проселочные.

– Понятно. Всего хорошего, мистер Перри, и спасибо большое за то, что вы показали мне свой сад.

– Обождите минутку.

Он остановился, сорвал огромный пион и вдел его в петлю на отвороте ее жакета.

– Вот, – сказал он. – Это вам. Очень красиво.

На какое-то мгновение Таппенс сделалось страшно. Этот грузный, неуклюжий и добродушный человек вдруг испугал ее. Он смотрел на нее с улыбкой. Но в его улыбке было что-то безумное, она была похожа скорее на плотоядную усмешку.