И уже довольно давно.

Потом вскочил со своего кресла за пишущей машинкой, схватил десять неудачных страниц рукописи и разорвал в мелкие клочья.

Проделав эту операцию, он хмуро уставился на бессловесную машинку. Та насмешливо оскалилась в ответ.

Зазвонил телефон, и Эллери схватился за трубку, как утопающий за соломинку.

— Уж на меня-то ты мог бы и не рычать, — раздался в трубке обиженный голос. — Я тут старательно развлекаюсь, как ты мне и предписал…

— Папа! Неужели я грубо ответил тебе? Прости. У меня просто никак не получается повесть. Как там на Бермудах?

— Голубые небеса, синее море и песок, песок, песок — докуда простирается взор. Я уже страшно хочу домой.

— Нет уж, — решительно сказал Эллери. — Я заплатил за эту твою поездку уйму денег и теперь тоже хочу кое-что получить взамен.

Вздох, который испустил инспектор Квин, был красноречивей всяких слов.

— Всю жизнь ты тиранил меня. Ты что же думаешь, я совсем уже старая развалина?

— Ты переработал.

— Может, я верну тебе часть денег и уеду отсюда пораньше? — предложил инспектор Квин со слабой надеждой в голосе.

— Тебе было дано поручение отдохнуть — хорошо отдохнуть, расслабиться, и при этом ни о чем не думать.

— Ну хорошо, хорошо. Тут напротив моей хибарки режутся в местную игру — кидаю подкову. Пойду, может меня примут.

— Так-то лучше, пап. Позвоню тебе завтра и узнаю, кто выиграл.

Эллери положил трубку и с тихой яростью посмотрел на машинку. Новых идей так и не появилось. Он осторожно выбрался из-за стола и принялся расхаживать по комнате. Судьба снова смилостивилась над ним: зазвонил колокольчик у входной двери.

— Оставь на столике в прихожей, — крикнул Эллери. — Деньги возьми там же.

Пришелец, однако, не последовал этому указанию. Его шаги неотвратимо приближались по коридору, и вот он предстал на арене, где принимал великие творческие муки гений пера.

— А, это ты? — проворчал Эллери. — Я думал, мальчишка из гастрономического магазина.

С непреклонностью зануды — зануды, стоившего, однако, не один миллион долларов — Грант Эймз Третий, в костюме от Братьев Брук, устремился прямо к бару Эллери. Там он положил большой коричневый пакет, который держал в руках, и взял бокал и бутылку шотландского виски.

— Ничего. Я тоже принес тебе кое-какой товар, — объявил он. — Думаю, поважнее, чем твои гастрономические деликатесы.

Он уселся в кресло.

— У тебя весьма недурственный виски, Эллери!

— Рад, что он тебе нравится. Возьми с собой всю бутылку и уходи. Мне надо работать.

— Ну знаешь, как поклонник твоего таланта, я имею право на некоторые поблажки. Я просто глотаю все твои книги.

— Предварительно стянув их у зазевавшихся друзей, — проворчал Эллери.

— Не очень-то любезно с твоей стороны, — заметил Грант, наливая. — Ты еще пожалеешь, что оказал мне такой прием, когда узнаешь, с каким я пришел поручением.

— Что еще за поручение?

— Я пришел, чтобы кое-что передать тебе.

— И что же?

— Вон, конверт. Рядом с бутылкой джина.

Эллери собрался было взять конверт, но Грант остановил его жестом.

— Маэстро, я настаиваю на том, чтобы предварительно посвятить тебя в обстоятельства этого дела.

Во второй раз звякнул колокольчик у входной двери. На сей раз действительно принесли сандвичи. Эллери вышел в коридор и вернулся, жуя.

— Почему ты, собственно, не работаешь, Грант? Подыскал бы себе местечко на холодильных фабриках отца. Или, например, поезжай убирать овес. Да чем угодно займись, только отстань от меня, ради бога. Мне надо работать— ты даже не представляешь, как. Просто позарез.

— Не отклоняйся от темы нашего разговора, — строго сказал Грант Третий. — Это у тебя что, не кошерные ли огурчики? Я просто без ума от кошерных огурчиков.

Эллери предложил ему огурец и в изнеможении упал в кресло.

— Ну хорошо, черт подери. Давай, выкладывай, что там у тебя. Во что ты там должен меня посвятить?

— В обстоятельства дела. Вчера пополудни у нас был пикничок в Вестчестере.

— Пикничок… — завистливо повторил Эллери.

— Мы поехали искупаться. Немножко поиграли в теннис. И все такое прочее. Народу там было немного.

— Большинство людей имеет отвратительную привычку работать в будние дни.

— Если ты надеешься устыдить меня такими глупыми замечаниями, то тебе не удастся, — парировал плейбой. — Тем более, что я оказываю тебе любезность. Я самым таинственным образом получил этот конверт и вот привез его тебе, как мне и было поручено.

— Поручено кем?

— Понятия не имею. Когда я вернулся с пляжа, он лежал на сиденье в моем «ягуаре». Кто-то написал на конверте: «Прошу передать Эллери Квину». Думаю, этот кто-то испытывает к тебе такое почтение, что просто не решается лично предстать пред твои очи. К тому же ему известно о нашей бессмертной дружбе.

— Ты употребляешь просто пугающие выражения. Признайся, Грант, ты сам придумал эту шутку? Я точно буду гореть в аду ясным пламенем, если поддамся в такой день на твои розыгрыши. Надо мной, как дамоклов меч, висит срок сдачи рукописи. Будь так добр, если тебе не терпится пошутить, пойди разыграй кого-нибудь из своих подружек.

— Итак, вам пакет, — Грант по-спортивному вскочил, взял конверт и подал Эллери. — Вот он. С доставкой на дом. Вручен лично в руки. Можешь делать с ним, что хочешь.

— И что я должен с ним делать? — с вызовом спросил Эллери.

— Понятия не имею. Это рукопись. Достаточно старая, я бы сказал. Наверное, тебе следует прочитать ее.

— Ты, значит, не преминул сунуть свой нос в конверт?

— Я просто счел это своим долгом. В конце концов, там могла оказаться анонимка дерзкого и оскорбительного содержания. Или даже порнография какая-нибудь. А я-то знаю, насколько у тебя чувствительная и ранимая душа, старый ты мой дружище. Потому и проявил осторожность.

Эллери нехотя прочитал надпись на конверте — правда, не без некоторого интереса.

— Почерк женский.

— В конечном итоге я пришел к выводу, что содержание послания для тебя опасности не представляет, — продолжил Грант, снова наливая. — Опасности не представляет, но вполне заслуживает внимания.

— Такие конверты продаются на каждом углу, — сказал сам себе Эллери. — Рассчитаны на стандартный лист: восемь с половиной на одиннадцать дюймов.

— Должен тебе заметить, Эллери, что у тебя душа бухгалтера. Ты что, не хочешь посмотреть, что там внутри?

Эллери открыл конверт и извлек из него тетрадку, на которой большими старомодными буквами было начертано: «Дневник».

— М-да, — заметил он. — Видимо, рукопись действительно старая.

Грант, улыбаясь своим мыслям, наблюдал, как Эллери раскрывает тетрадь, как, вытаращив глаза, изучает первую страницу, перелистывает, читает, перелистывает снова и читает опять.

— Бог ты мой, — заявил он в конце концов. — Да ведь это, если верить тому, что здесь говорится, не что иное как приключения Шерлока Холмса, оригинальная рукопись, собственноручно написанная доктором Ватсоном!

— Думаешь, она подлинная?

Серо-голубые глаза Эллери сверкнули.

— Выходит, ты уже прочитал ее?

— Признаюсь, не мог противостоять такому искушению.

— Тебе знаком стиль доктора Ватсона?

— Я — фанатик жанра, сказал Грант, любуясь цветом виски в своем бокале. — Шерлок Холмс, Эллери Квин, Эдди По. Да, я взялся бы утверждать, что она подлинная.

— Что-то чересчур бойко ты раздаешь свои сертификаты, дружок.

Эллери нахмурил лоб и еще раз поглядел на пишущую машинку. Та, казалось, отодвинулась далеко-далеко.

— Я думал, тебя это обрадует.

— И обрадовало бы, если бы хоть чуть-чуть походило на правду. Но неизвестная история из жизни Холмса — это уж…

Он продолжал листать дальше.

— Да еще, похоже, целый роман! Неизвестный роман!

Он недоверчиво покачал головой.

— Ты, выходит, не веришь.

Грант, я уже в трехлетием возрасте перестал верить в Санта-Клауса. А в тебе вера во всякие чудеса просто неискоренима.

— Ты думаешь, это подделка?

— Я еще ничего не думаю. Но шансы на то, что это — подлинник, мизерны.

— Но зачем, спрашивается, кому-то было делать впустую такую огромную работу?

Да по той же причине, по которой альпинисты лезут на гору. Просто забавы ради.

— Ты мог бы прочитать по крайней мере первую главу.

— Грант, у меня нет на это времени.

— Нет времени на новый роман о Шерлоке Холмсе?

Эймз подошел к бару и налил себе еще шотландского

виски.

— Я пока сяду тут, посижу и подожду. Не буду тебе мешать.

Он вернулся на диван и с удовольствием вытянул свои длинные ноги.

— А, гори все ясным огнем!

Эллери поглядел на дневник долгим сердитым взглядом. Потом вздохнул — совсем как его отец, бывало — откинулся на спинку кресла и принялся читать.

Из дневника доктора Джона Ватсона

Первая глава. Хирургический набор

— В этом вы совершенно правы, Ватсон. Потрошителем вполне могла быть и женщина.

Стояло свежее осеннее утро 1888 года. В то время я уже не жил на Бейкер-стрит, 2216. Ведь после того, как я женился, возложив на себя тем самым обязательство доставлять содержание существу женского пола — в высшей степени приятное, впрочем, обязательство — мне пришлось заняться врачебной практикой. Моего друга мистера Шерлока Холмса, с которым нас некогда связывали столь тесные узы дружбы, я видел теперь весьма редко.

Сам Холмс называл эти мои нечастые визиты к нему «спекуляцией на моей отзывчивости» — причем без всяких на то оснований. Визиты мои случались тогда, когда я мог быть полезен ему в роли помощника или доверенного лица.