Картер Браун - Шелковистый кошмар

– Я понял тебя, Дюк, – сказал Саммерс, его улыбка застыла на губах, – не…

– Я еще не закончил! – сказал Дюк тем же мягким голосом, но появившийся в нем холодок дал понять, что его терпение на пределе.

– Извини! – произнес Макс натянуто. – Пожалуйста, продолжай.

– Ты уже распределил доли. – Дюк невесело засмеялся. – Доли от чего? Всем понятно, что десять процентов может быть очень много. Но это может быть также мелочью! Я хотел бы услышать от тебя, во сколько ты оцениваешь результат операции, тогда цифра процентов будет иметь какое-то значение.

– Я понимаю твои чувства, Дюк. – Макс попытался улыбнуться, но это ему не удалось. – Но ты знаешь, что сначала идет главное. Я… – Он неожиданно замолчал, увидев, что Дюк медленным неторопливым движением поднял руку и посмотрел на часы.

– Я хочу знать, что это за работа и какой ожидается доход, – холодно повторил он. – У тебя две минуты, Макс. Если я не услышу этого, то ухожу отсюда и больше не вернусь.

Слабые розовые пятна выступили на щеках Саммерса. Он закусил нижнюю губу, потом заговорил.

– Пока я не собираюсь говорить о деле ни тебе, Дюк, ни кому-то еще, – сказал он сердито. – Слишком многое поставлено на карту, чтобы рисковать возможностью утечки информации. Мы не хотим, чтобы кто-то перехватил наше дело и оставил нас с носом. И тем более мы не хотим, чтобы агенты ФБР поджидали нас на месте. Я скажу только одно: начало операции через две недели, и еще чертовски много предстоит сделать, чтобы все подготовить. Работы более чем достаточно, чтобы занять всех вас на ближайшие две недели.

Дюк пожал своими широкими плечами.

– Ладно, – сказал он, кивнув. – В этом что-то есть, и я принимаю это пока. А во что оценивается доход?

– Ну, это я как раз сказать могу, – ответил ему Макс, сделав паузу для психологического эффекта. Магическое обращение к деньгам сделало эту паузу ненужной, все и без того слушали его с полным вниманием. – Джентльмены, – его голос приобрел самодовольное звучание, – я могу обещать вам, что общая сумма будет не менее чем полмиллиона долларов.

– Полмиллиона? – Глаза Сэма расширились. Он вытер слюну с подбородка рукавом пиджака. – Десять процентов от этого будет ровно пятьдесят тысяч, верно?

– Пятьдесят тысяч долларов! – дрожащим голосом проговорил парень с песочными волосами по имени Билл, чудотворец в механике. – С одного захода!

– Не забывай, что их у нас еще нет, Билл! – холодно произнес Макс. – Это не будут легкие денежки, падающие с рождественской елки прямо в наши вытянутые руки. У нас будет очень плотный распорядок дня, поскольку только тогда работа может быть выполнена, когда она будет отрепетирована до мелочей. Стоит только одному из нас нарушить этот распорядок, и вся работа автоматически сорвется. Помните это!

– Конечно, я буду помнить это, мистер Саммерс, – нервно ответил парень.

– Джонни? – Макс сосредоточил свое внимание на мне. – Как твои отношения с «Винчестером-70»?

Я чуть было не соскочил со стула, но успокоил себя, решив, что он не мог знать о Луисе и его ружье.

– С какого конца, Макс? – спросил я.

– Очень смешно, – перебил он. – Теперь…

– У меня не было практики, – ответил я. – Имеется в виду использование «винчестера» с оптическим прицелом?

– Да, – сказал он, – это не проблема, Джонни. Мы устроим тебе хорошую практику на неделю. Ларри посвятит тебя в подробности. – Через секунду он обо мне забыл. – Сэм! Я хочу, чтобы ты и Билл зашли ко мне, и мы посмотрим кое-что, с чем уже сейчас возникли проблемы. Мне необходима сначала ваша помощь, потом я смогу дать Дюку особую задачу. – Он тихонько хихикнул. – Жизнь может усложниться. – Он расслабленно поднялся. Чемоданчик был в его правой руке. Он снова стал самоуверенным чиновникам из верхнего эшелона власти. Я на мгновение закрыл глаза и попытался представить его в комнате обольщения с Полночью, но мне не хватило воображения.

– Все! – сказал Макс оживленно. – Надеюсь, мы все обговорили. Ларри будет поддерживать связь, и вам не о чем беспокоиться. Может быть, у кого-нибудь есть какие-то проблемы?

– Есть. – Дюк уныло улыбнулся. – Как не сойти с ума в этой деревне? Что, если нас увидят вместе? Я имею в виду, если мы встретимся в баре, чтобы выпить или еще чего-то? Это имеет значение?

Макс на мгновение замешкался, затем покачал головой.

– Не думаю, Дюк. Почему бы и нет. Полагаю, мне не нужно объяснять, что операция пройдет в другом городе. Мы используем Свинбурн только как тренировочный лагерь.

Дюк повернулся ко мне, по-деловому почесав голову длинными пальцами, какие бывают только у хирургов и музыкантов.

– Ты не готов составить мне компанию, Джонни? – спросил он нетерпеливо. – Мы могли бы выпить пару стаканчиков.

– Было бы неплохо, – ответил я.

– Ладно, тогда поехали, – промычал он. – Ты знаешь, от всех этих напыщенных разговоров у меня разболелся живот и поднялась температура.

Это положило начало прекрасной дружбе.

На третий вечер мы нашли лучший в городе бар, укромно пристроившийся возле аллеи в южной части Главной улицы. Его владельцем оказался человек по имени Донован, переполненный жгучей ненавистью ко всему человечеству. Он был убежден, что является самым большим неудачником в мире. Только однажды удача улыбнулась ему, – рассказывал он нам, – это когда его жена сбежала от него с заезжим коммерсантом, да и то через пару дней он обнаружил, что, прежде чем сбежать, они обчистили полки с его лучшими напитками и сняли все деньги со счета в банке.

Это было человекообразное существо с блуждающим взглядом диких глаз и разрозненными кустиками седых волос, которые редкими оазисами украшали его рябой загорелый череп.

Он не верил ни в дантистов, ни в искусственные зубы, и поэтому самое пугающее зрелище открывалось, когда он улыбался, обнажая оставшиеся зубы, торчавшие, словно гнилые пеньки в болотистой трясине. Хотя бы из милосердия это существо следовало уничтожить сразу после рождения.

С тех пор мы все вечера проводили в этом баре. Снова наступил понедельник. Уже поняв, что не может вести себя с нами нагло, он принялся полностью нас игнорировать. Он притворился глухонемым и оставался счастливо рассеянным ко всем просьбам и крикам, несшимся в его сторону. Это продолжалось целый час, а поскольку мы были единственными посетителями в баре, нас стало это по-настоящему раздражать.

– Донован! – Дюк сильно ударил по стойке обоими кулаками. – Если ты не хочешь обслуживать своих посетителей, то поставь хотя бы сюда бутылку бурбона, а? – Никакой реакции. – Ты только посмотри на этого подлого старого ублюдка! – ревел Дюк. – Просто необходимо возвести посредине улицы постамент и выставить на него эту карикатуру на человека. Я бы купил танк и расстреливал его по выходным.

– Мне кажется, он сейчас умрет! – громко сказал я. – Он же прямо валится с ног…

– Мне не хотелось бы здесь быть, когда это случится. – Дюка передернуло от этой мысли. – Представь себе, какое будет зловоние.

– Слушай, – подыграл я, – если правильно приложить руки к этому, то можно разбогатеть. Забальзамируем его и будем возить по всей стране. Это будет лучшее шоу в любом месте, где мы остановимся. А назвать можно было бы так: чудовище, замаскированное под человека! За один взгляд на Донована Забальзамированного можно брать приличные деньги. Думаю, никто не догадается, что он когда-то был человеком.

– Наверное, в этом что-то есть, – кивнул Дюк, задумавшись. – Но как ты сможешь объяснить любопытным, что это за странные пучки растут у него на голове? По виду они больше всего напоминают заплесневевший сорняк.

– Он был чудовищем, прибывшим из космоса, – медленно пояснил я. – Ему понадобились волосы, потому что он хотел стать похожим на человека. Он взял немного того сорняка, что растет в монгольской пустыне, и пересадил его на свой череп. Но он не прирос.

– А знаешь почему? – прошептал Дюк доверительно. – Потому что эта трава удобряется проходящими по пустыне верблюдами, которые время от времени останавливаются и… ну сам понимаешь.

– Да, – поддержал я, – та же проблема у него с зубами. У него их тоже нет. А те обломки, что он носит сейчас, он взял…

Бутылка бурбона опустилась со страшным грохотом прямо перед нами.

– Захлебнитесь вы оба с первого глотка! – завопил нам в лицо маньяк с бешеными глазами. – Пусть поганки и плесень прорастут в ваших глотках! Чтоб вы задохнулись до смерти!

– Чучело, все это уже есть на твоей башке, – произнес Дюк рассудительно.

Донован тут же затрясся, как будто ему нанесли смертельный удар. Затем, издав дикий пронзительный вопль, схватил обеими руками пучки своих волос и дернул их с неистовой силой.

– Ага! – завопил он спустя несколько секунд. – Видите? Не выдернуть ни одного волоска, даже если тащить краном! – Он стоял, счастливо моргая, а слезы, вызванные причиненной самому себе болью, катились по его лицу.

– Это было восхитительно. – Дюк небрежно зажег сигарету. – У тебя в запасе есть еще трюки вроде этого, Донован? – Затем громко, в мою сторону: – Если мы упросим его продолжать, он сам убьет себя, и тогда все, что нам понадобится, – это немного бальзамирующей жидкости.

– Ха! – дико усмехнулся Донован, затем неожиданно потерял к нам интерес и ушел в другой конец бара.

– Не знаю, – Дюк беспомощно пожал плечами, – вряд ли одна бутылка бурбона стоила столько волнений.

– Ты на самом деле так считаешь, приятель? – сказал я ему, наполняя свой бокал.

– А ты когда-нибудь вспоминаешь о своих друзьях? – холодно спросил он.

Я налил ему тоже, укоризненно взглянув на него, как бы давая понять, что я сделал бы это в любом случае. После десяти долгих дней и ночей в Свинбурне даже такая маленькая хитрость может доставить удовольствие!

– Как прошел день, дружище? – спросил небрежно Дюк.

– Сам знаешь, – проворчал я. – Точно так же, как и предыдущий, и тот, что был до него, и еще раньше. Ларри забирает меня из гостиницы каждое утро и увозит в пустынное место, где я не смогу кого-нибудь случайно подстрелить, а днем увозит обратно. В промежутке я изображаю Даниеля Буна, разбрасывая по округе пули калибра ноль сорок пять. По-настоящему волнующая жизнь.