Артур Конан Дойл - Сэр Найджел Лоринг; Белый отряд: Романы

— Клянусь, хорошо сказано, моя золотая птичка, — прервал хозяин Шэлфорда. — А теперь и я кое-что добавлю. В своих неучтивых речах вы, леди Мэри, не пожелали признать за мной ни одной добродетели; и все же вы должны согласиться, что у меня, по крайней мере, есть довольно терпения, — я ведь не натравил собак на ваших друзей, которые нарушили мой покой. Однако терпенью даже самых добродетельных приходит конец и простые человеческие слабости могут возобладать над духом; а посему прошу вас, удалитесь, да прихватите своего священника и доблестного странствующего рыцаря. А не то ваш уход, когда вам все-таки придется уйти, может оказаться более поспешным и куда менее достойным. Сядь, любовь моя, и давай займемся ужином. — Он жестом указал Эдит на стул и налил ей и себе по чаше вина.

С той минуты, как Найджел вошел в залу, он не произнес ни слова, но с лица его не сходило выражение решимости, а задумчивый взгляд ни на миг не отрывался от глумливого лица горбуна, хозяина Шэлфорда. Теперь он быстро, словно приняв окончательное решение, повернулся к Мэри и священнику.

— Всё, — сказал он тихо, — вы сделали все, что могли; теперь мой черед сыграть роль, как я сумею. Прошу вас, Мэри, и вас, добрый отец, подождите меня снаружи.

— Что вы, Найджел, если есть опасность…

— Мне удобнее, если вас тут не будет, Мэри. Пожалуйста, уйдите. Так мне проще говорить с этим человеком.

Она бросила на него вопросительный взгляд и пошла к двери.

Найджел тронул священника за рясу.

— Скажите, пожалуйста, отец, требник у вас с собой?

— Конечно, Найджел, он всегда у меня на груди.

— Достаньте его, отец.

— Зачем, сын мой?

— Откройте его на двух местах: там, где венчальная служба, и там, где заупокойная. А теперь идите за леди Мэри, отец, и ждите, когда я вас позову.

Он затворил за ними дверь и остался наедине с этой странноватой парой. Оба они повернулись и посмотрели на него: Эдит с вызовом, Поль де ла Фосс с кривой усмешкой на губах и лютой ненавистью в глазах.

— Как! — выдавил он. — Странствующий рыцарь еще здесь? Правда, мы наслышаны о его славолюбии. Чего он ждет? О каком новом подвиге мечтает?

Найджел подошел к столу.

— То, что мне приходится сделать, не подвиг и славы мне не прибавит. Но я приехал с определенным намерением и выполню его. Я слышал от вас самой, Эдит, что вы не оставите этого человека.

— Раз у вас есть уши, значит слышали.

— Вы, как вы сказали, свободная женщина и никто не может противостоять вашим желаниям. Но ведь я знаю вас, Эдит, с детских лет, еще когда мы вместе играли в вересках. И я намерен спасти вас от коварства этого человека и вашей собственной глупой слабости.

— Что вы хотите сделать?

— Там, за дверью, ждет священник. Сейчас он вас повенчает. Я не уйду отсюда, пока вы не станете замужней женщиной.

— А иначе? — презрительно бросил Поль де ла Фосс.

— А иначе вы сами никогда больше не выйдете из этой залы. Не надо, не зовите слуг и собак. Клянусь святым Павлом, я обещаю вам, что все это останется между нами троими. А если по вашему зову сюда войдет четвертый, сами вы не увидите, чем все это кончится. Что вы теперь скажете, Поль де ла Фосс? Женитесь вы на этой женщине или нет?

Эдит вскочила и, раскинув руки, бросилась между ними.

— Отойдите, Найджел. Он мал и слаб. Вы не причините ему вреда. Разве не вы говорили об этом сегодня вечером? Ради Бога, Найджел, не смотрите на него так. У вас в глазах смерть.

— Змея тоже мала и слаба, Эдит, и все же всякий порядочный человек раздавит ее каблуком. А теперь отойдите в сторону — я не отступлюсь.

— Поль! — закричала она, обратив взгляд на бледное, но глумливое лицо. — Подумай, Поль! Почему ты не хочешь сделать то, что он просит? Какая тебе разница — сейчас или в понедельник? Прошу тебя, милый Поль, ради меня, сделай, как он говорит. Твой брат прочитает службу еще раз, если ему так хочется. Давай обвенчаемся прямо сейчас и все будет хорошо.

Поль встал со стула и оттолкнул ее трогательно протянутые к нему руки.

— Ты, глупая женщина, — прорычал он, — и ты, спаситель хорошеньких девиц, молодец против калеки! Знайте вы оба: хоть я слаб телом, во мне живет дух моего рода. Как! Жениться только потому, что этого хочет хвастливый велеречивый деревенский сквайр? Ну нет, клянусь Господом Богом, я скорее умру, чем уступлю. Мы обвенчаемся в понедельник и ни днем раньше. Вот вам мой ответ.

— Такой ответ я и хотел услышать, — сказал Найджел. — Брак этот не будет счастливым, и лучше решить все иначе. Отойдите в сторону, Эдит.

Он осторожно отвел ее в сторону и обнажил меч. Увидев это, де ла Фосс громко вскрикнул.

— У меня нет меча! Не станете же вы меня убивать! — проговорил он, откидываясь назад на стуле. Лицо его осунулось, глаза горели. В свете ламп блеснула сталь. Эдит отшатнулась, закрыв лицо руками.

— Возьмите этот меч! — сказал Найджел и протянул рукоять горбуну. — Ну, — добавил он, вытаскивая охотничий кинжал, — убей меня, Поль де ла Фосс, если сможешь, а не то я убью тебя, да поможет мне Бог.

Почти без памяти, словно завороженная, смотрела Эдит на это странное единоборство. Минуту горбун стоял как бы в нерешительности, держа меч в бессильных пальцах. Потом вдруг сообразил, какое преимущество дает ему меч против кинжала, и чувственные губы его плотно сжались в жестокой улыбке. Опустив подбородок на грудь, медленно, шаг за шагом, стал он продвигаться вперед. Глаза его сверкали из-под густых, кустистых бровей, как пламя сквозь хворост. Найджел ожидал, спокойно и внимательно глядя на него. Левую руку он вытянул вперед, кинжал держал у бедра.

Все ближе и ближе, еле заметно скользя по полу, подходил к нему Поль де ла Фосс и вдруг, взревев от переполнявшей его ненависти, прыгнул вперед, чтобы поразить врага. Удар был хорошо рассчитан, но в схватке с гибким телом и упругими ногами острие кинжала победило клинок меча. С быстротой молнии Найджел рванулся к врагу и оказался вне досягаемости меча; левой рукой он изо всей силы прижал к себе его рукоять, так что рассек руку, и в следующее мгновение горбун был на полу, а кинжал — у его горла.

— Ты, пес! — прошептал Найджел. — Теперь ты в моей власти. Последний раз, да побыстрее, пока я не всадил тебе нож в глотку, говори: женишься или нет?

Ушиб от падения и острие кинжала у горла сломили дух Поля де ла Фосса. Он побледнел, на лбу выступила испарина, в глазах стоял страх.

— Убери кинжал, — закричал он, — я не хочу умирать, как теленок на бойне!

— Ты женишься?

— Да, да, женюсь. Девка она хорошая, могла попасться и хуже. Дай мне встать! Говорю тебе, я женюсь на ней, чего тебе еще надо?

Найджел стоял над ним, держа ногу на уродливом теле. Он подобрал меч и приставил его острие к груди горбуна.

— Это еще не все. Теперь ты подождешь вот так, как ты есть. Раз уж тебе выпало жить, — а моя совесть вопиет против этого, — по крайней мере, венчанье твое будет по твоим грехам. Лежи и не шевелись, как раздавленный червяк! — Тут он повысил голос и позвал: — Отец Атанасий, эй, отец Атанасий!

Старый священник прибежал на зов. Прибежала и леди Мэри. Удивительное зрелище представилось их глазам: в ярком круге света стояла едва помнящая себя девушка, а на полу распростерлось тело горбуна, над которым, уперев в него меч, возвышался Найджел.

— Вашу книгу, отец! — закричал Найджел. — Не знаю, хорошо ли мы поступаем или плохо, только их надо обвенчать, другого выхода нет.

Но тут девушка у стола вскрикнула и, обняв сестру, разрыдалась, уткнув нос ей в шею.

— О, Мэри, слава Богу, что ты приехала, слава Богу, что ты приехала вовремя. Что он сказал? Что он, де ла Фосс, не станет венчаться под угрозой меча. Душа моя потянулась к нему. А я-то разве не Баттесторн? Мне никто не может сказать, будто я вышла за человека, которого вели к алтарю с мечом у горла. Да, теперь я вижу, каков он на самом деле — подлая душа да лживый язык. Я по глазам его вижу, что он обманывал меня, что он бросил бы меня, как бросал других! Отвези меня домой, Мэри, сестра моя. Сегодня ты вытащила меня из преддверия ада.

И так хозяин Шэлфорда, бледный и злой, остался один со своим вином, а златокудрая красавица из Косфорда, сгорая от стыда, со слезами, струившимися по прекрасному лицу, покинула дом бесчестья и вступила в тишину и покой мирной звездной ночи.

Подходила пора безлунных ночей, и планы короля уже созрели. Все приготовления велись в глубокой тайне. Гарнизон Кале, состоявший из пяти сотен лучников и двух сотен копейщиков, уже мог бы, предупрежденный вовремя, отразить любое нападение. Однако в намерения короля входило не только отразить нападение, но и захватить врага в плен. Кроме того, ему хотелось найти подходящий случай, чтобы вступить в одну из тех рискованных схваток, которые принесли ему славу образцового главы странствующего рыцарства во всем христианском мире.

И все же в подготовке нужна была особая тщательность. Прибытие в Кале подкреплений, даже просто высадка любого известного воина, встревожило бы французов и показало бы, что заговор раскрыт. Поэтому избранные для дела воины и оруженосцы переправлялись в Кале по двое и по трое на каракках и грузовых судах, постоянно курсировавших от берега к берегу. В Кале прибывшие проходили ночью через водные ворота прямо в замок, где вплоть до самого начала действий можно было укрыться от любопытных глаз городского люда.

Найджел получил от Чандоса приказ встретиться с ним в Уинчелси, на постоялом дворе «Под цветком дрока». За три дня до встречи Найджел с Эйлвардом во всеоружии выехали из Тилфорда, готовые к бою. Найджел ехал верхом в нарядном охотничьем костюме, а его драгоценные доспехи и небольшой багаж покоились на спине еще одной лошади, которую вел в поводу Эйлвард. Сам Эйлвард восседал на славной гнедой кобыле, тяжелой и неповоротливой, но очень сильной, — она легко несла его могучее тело. На нем была кольчуга и стальной шлем, сбоку висел огромный прямой меч, из-за плеч виднелся длинный желтый лук; снаряжение дополнял колчан со стрелами на малиновой перевязи. Словом, это был воин, которым вправе был бы гордиться любой рыцарь. Когда они медленно поднимались по пологому склону Круксберийского холма, весь Тилфорд высыпал из домов, чтобы проводить их.