— Я тут поразмышлял и пришел к выводу, что тебе действительно лучше заняться разведением цыплят. Ты не будешь возражать, чтобы им отрубали головы?

— Какая разница, будут ли пользоваться топором или…

— Это не оправдание тому, что ты сделала, ты прекрасно знаешь.

— Было только два возможных варианта.

Фуллер не узнавал Хильду. Она только вяло защищалась. Куда делась ее энергия и напористость?

Закурив сигарету, инспектор раздраженно спросил:

— Давно ты знала об этом?

— О чем?

— О том, что так пыталась скрыть Тони Роуланд. То, чем ее шантажировал Герберт Джонсон.

— Я ничего не знала. У меня были разные версии. Прежде всего я настаивала, чтобы кто-нибудь осмотрел руку Нины Роуланд и никто этого не хотел делать, — сказала она осуждающе. — Вчера вечером я все же заставила ее показать мне руку. Это было явно не то, чего боялись все окружающие ее люди. Я ей об этом сказала.

— Понятно. И именно из-за этого она…

— К этому я не имею никакого отношения, — поспешно ответила мисс Адамс.

— Но ты с самого начала подозревала, что там что-то не так? — продолжал упорствовать Фуллер.

— Если бы я знала наверняка, то Алиса была бы жива. В чем я была уверена с самого начала, так это в том, что Тони не была душевнобольной и не стреляла в свою мать во сне.

— Но ты думала, что именно она стреляла в нее?

— А что я должна была думать? Особенно вначале. Не успела я появиться в доме, как Тони сказала, чтобы я и носа не показывала в комнату Нины. И пока Тони не убедилась, что я лишь выполняю свои прямые обязанности, она держала дверь комнаты своей матери на запоре.

Фуллер усмехнулся. Мысль о том, что Хильда, работая на него, выполняла лишь свои прямые обязанности сиделки, позабавила его.

— Хорошо, положим, сначала ты всецело была поглощена уходом за Алисой. Но потом что-то ведь заставило тебя заинтересоваться этим делом?

В комнате наступила тишина, и только канарейка негромко чирикала, готовясь ко сну. Когда же наконец Хильда заговорила, ее голос звучал устало и опустошенно.

— Я не особенно разбираюсь в девичьей психологии, но насколько мне известно, они, как правило, не запирают своих матерей в комнатах. К тому же появился этот Герберт. Он тоже должен был как-то вписаться в версию.

— Только не говори мне, что он вызвал у тебя интерес лишь потому, что ударил и обокрал тебя.

Хильда словно не слышала эту ядовитую реплику.

— Мне тогда было далеко до разгадки того ребуса. Было ясно, что у Тони есть какая-то тайна, и этот Герберт имел к ней прямое отношение. Но я никак не могла понять, зачем использовать «Британику» для удержания двери.

— Энциклопедию? — с изумлением спросил инспектор. — Какое она имеет отношение ко всему этому?

— Ты когда-нибудь прочел целый том энциклопедии от корки до корки? Должна заметить, что это нелегкий труд. Но одна страница была слегка испачкана.

— И, конечно, это сразу же все объяснило.

Хильда словно не заметила его сарказма.

— Эта страница навела меня на одну мысль и кое-что объяснила. Почему, например, по ночам Тони сжигает в плите повязки с руки матери. Но и тогда я не была уверена в правильности своей догадки.

— Боже, почему ты тогда не поделилась со мной хотя бы этой версией?

— А для чего? Тогда никто еще не был убит. Если у Тони и был секрет, даже такой, то это было ее дело, не мое. Герберт также знал о нем. Должна была существовать какая-то причина, почему она выкупила мои часы. Ясно, что она не хотела допустить его ареста. Она продала несколько своих платьев, включая свадебное. Значит, ей нужны были деньги, возможно, чтобы заплатить за его молчание. Но мои подозрения возросли, когда я поговорила со Стеллой, кухаркой. Оказывается, он работал в этом доме дворецким как раз перед тем, как Тони разорвала свою помолвку и пыталась убить мать, а затем и себя. Ты же сам дал мне ключ к разгадке, прежде даже чем я начала работать в доме Роуландов.

— Я дал тебе ключ?! — изумленно воскликнул Фуллер.

— Да, ты. Помнишь в парке в тот вечер ты сказал, что при убийстве очень часто не принимают во внимание один важный мотив преступления. Отчаяние. Любому дураку было ясно, что Тони была именно в отчаянии.

Фуллер улыбнулся. Теперь это была настоящая Хильда, а не то съежившееся существо, которое он увидел, придя сюда.

— Первое, что меня заинтересовало, почему Тони запирает дверь комнаты своей матери. Потом она перестала это делать, но должна же была быть для этого причина. Зачем эта разорванная помолвка. Никто, включая Нину, не знал о причине такого шага. После того, как на сцене появился Герберт, я подумала о шантаже, но и он не объясняет всего. Для меня было странным, что Нина, казалось, ни о чем не знает. Она с удовольствием рассказывала о Герберте и его сестре Делии, своей прежней служанке. Я уже начала думать о связях с японцами, о любовнике Нины Роуланд, дошла до того, что заподозрила Алису в попытке застрелить свою невестку. Потом я встретила миссис Хейес. Ее поведение насторожило меня. Она говорила лишь о том, что ее сын должен держаться подальше от Тони. Мать Джони была явно потрясена. Речь шла даже не о свадьбе. Она настаивала, чтобы он вообще не появлялся около нее. Я думаю, Тони рассказала ей правду или вернее то, что она считала правдой.

— Тогда ты прочла «Британику»? — Фуллер посмотрел на нее с уважением. — Все двадцать четыре тома, включая атлас с картами?

— Нет, только один том, который она подставляла под дверь.

— Ну вот, наконец, я понял, для чего могут понадобиться эти глыбы.

Хильда не разделяла его насмешливое настроение.

— Потом она заменила «Британику» на фарфорового слоника. Но я нашла этот том в библиотеке. К сожалению, у меня не было возможности пролистать его до того, как убили Алису Роуланд. За это я себя казню. К тому же у Алисы было письмо, которое она получила из Гонолулу. Она спрятала его. Обычно почту получала Тони, а в тот день ее не было и письмо почтальон вручил мне, а я передала его Алисе.

Фуллер был удивлен.

— Какое письмо? О чем ты говоришь?

— Письмо, в котором подруга Алисы написала, почему Делия не поехала вместе с Ниной в Штаты. Это письмо все и раскрыло.

— Где сейчас это письмо?

— Оно у меня. Я нашла его вчера поздно вечером. Но может быть, лучше я расскажу свою версию убийства Алисы?

И вот история этого убийства, как ее рассказала мисс Адамс. Ее версия, как выяснилось позднее, полностью соответствует действительности.

Глава XVI

Тони не спала в ту ночь. Она ждала пока дом успокоится, чтобы сжечь в плите очередную повязку с руки матери. Кроме этого ее взволновала встреча с Джони Хейесом. Когда она проскользнула в комнату Нины, та не спала и была раздражена.

— Ты опять плакала, — сказала миссис Роуланд, внимательно глядя на дочь. — Я тебя не понимаю, Тони. Тебе мало, что ты спутала всем планы, включая меня. Что ты бродишь повсюду, как привидение?

— Прости, мама. У меня все в порядке.

— И для чего вся эта секретность? Почему не сказать об этом Алисе и покончить со всем этим раз и навсегда? Что она сможет сделать?

— Ты же знаешь ее, мама. Она поднимет шум, вызовет доктора Винанта.

Нина сразу сдалась. Она просто ненавидела доктора Винанта. К тому же у нее не было уверенности и в дочери. Взять хотя бы ту ночь, когда Тони стреляла. Находилась ли она в состоянии сна? Или все же права Алиса, которая утверждает, что Тони не совсем нормальна?

В это время Тони занялась перевязкой. Рука выглядела лучше, но девушка не отметила это, и Нина с обидой замолчала. Откинувшись на подушки, она подождала, пока Тони вымоет руки в ванной.

— Что ты сделала со свадебным платьем? Я случайно узнала, что оно пропало.

Тони молча заворачивала старые бинты в полотенце, и, не получив ответа, Нина раздраженно продолжала:

— Не кажется ли тебе, что ты уже достаточно поиграла в свою дурацкую игру? Что произошло между тобой и Джони Хейесом? Я думаю пригласить его мать и узнать, что она думает об этом. Я знаю, что она сейчас в нашем городе. Об этом писали в газетах.

Тони вся напряглась.

— Если ты это сделаешь, мама, я тебе никогда не прощу.

— Я делаю то, что считаю необходимым. Если это выглядит ненормальным, то здесь я ничего не могу поделать.

Тони вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь, и направилась в кухню. В доме все было спокойно, и как обычно, положив бинты в плиту, девушка подожгла их. В кухне царила темнота, но когда она зажгла спичку, вдруг раздался тихий стук в окно.

Тони застыла, боясь пошевелиться. Взглянула в окно, на фоне света, падающего от уличного фонаря, она различила знакомую фигуру.

— Это я, Герберт, — донеслось с улицы. — Быстрей впусти меня. За мной охотится полиция.

Секунду Тони стояла в нерешительности. Затем подошла к двери, отперла ее, и в кухню быстро, тяжело дыша, вошел Джонсон.

— Кто натравил легавых на меня? Если ты, то тебе известно, чем это может кончиться?

— Нет, не я. А почему вы считаете, что вас преследует полиция?

— Я знаю, что говорю. Это все проклятые часы. Давай закрой шторы и включи свет. Мне нужно поесть и поспать. Как там моя прежняя комната?

Тони страшно нервничала, но старалась не показывать это.

— А для чего нужно было приходить сюда? Вы же знаете, что здесь небезопасно. В любом случае нужно будет уйти, прежде чем утром сюда придет Стелла. Вы представляете, что будет, если она вас здесь найдет.

— А что будет? Ладно, дай мне прежде что-нибудь поесть.

Тони поняла, что оказалась в ловушке. Она боялась его всегда, даже в Гонолулу. На всю жизнь она запомнила, как, придя на пароход, уходящий в Штаты, он отвел ее в сторону и рассказал о Делии. Никому и никогда она не рассказывала об этом страшном разговоре.