– Как это не уезжаешь? А что скажет Кэрол? – Беглер, как и Джейкоби, хорошо знал Кэрол.

– Но если нет денег, то уж какие могут быть путешествия, – твердо сказал Лепски, хотя и испытывал угрызения совести.

Они с женой спорили по любому пустяку, хотя, говоря по правде, очень любили друг друга. К большому неудовольствию Тома, практически всякий спор выигрывала жена. Это его удручало, но на сей раз, убеждал он себя, ей придется согласиться с фактами и уступить.

– Ха, Том! Ставлю десять против одного, что вы все же поедете, – сказал Беглер, коварно улыбаясь.

Глаза Лепски засверкали:

– Это я ставлю сто против одного, что останусь в городе!

Беглер покачал головой:

– Знаю я тебя, скрягу. Чтобы заполучить эту сотню, ты готов себе ногу сломать.

Зазвонил телефон. Чарли Тэннер, дежурный сержант, сообщил, что у богатой старушки пропал кот.

– Иди и разберись с ним, Том, – изнывая от тоски, сказал Беглер. – Это поможет тебе убить время.

В половине седьмого вечера Лепски поехал домой. Стало чуть прохладнее, и он решил поговорить с Кэрол на тему отпуска, даже если та и заставит его подстригать газон. В уме он уже составил план действий: проклятые газоны, потом ужин, а на десерт он осторожно объяснит Кэрол, почему в этом году они не смогут никуда поехать.

Подъехав к своему уютному домику, Лепски резко нажал на тормоза: визг покрышек сообщил соседям о том, что знаменитый детектив явился домой. Те прервали свои занятия в саду, чтобы поглазеть на это зрелище. Помахав им рукой, Лепски подошел к калитке, открыл ее и, в свою очередь, широко распахнул свои глаза. Его газон был безупречен. Утром, когда он уходил, трава была дюйма в два высотой, сейчас же лужайка была ровной, как бильярдный стол! Даже бордюр был аккуратно подстрижен, чего он сам никогда не делал. Вот это да! Кэрол?

Лепски сдвинул шляпу на затылок. Этого не может быть. Кэрол полная тупица в том, что касается движущихся устройств. Однажды он уговорил ее попробовать, и результатом были разбитые ворота и уничтоженная клумба с розами.

Пораженный этим зрелищем, Лепски зашагал по дорожке к дому. Открыв дверь, он испытал вторично шок: его ноздри уловили восхитительные ароматы, доносившиеся из кухни. Обычно встречающий его запах из кухни заставлял Лепски волноваться, не горит ли дом. Хотя Кэрол и любила готовить, ее усилия неизменно оканчивались крахом.

Тихо пройдя через холл, Лепски заглянул в гостиную. Еще один удар: на столике в центре гостиной красовалась ваза, полная роз на длинных стеблях. Обычно Кэрол срезала розы, которые уже начинали вянуть, но здесь… Такие розы дарят только кинозвезде в надежде затащить ее в постель!

Холодок пробежал у Лепски по спине. Может быть, какой-нибудь юбилей? Лепски никогда не помнил семейных годовщин. Если бы не Макс Джейкоби, всегда напоминавший мужу о дне рождения любимой жены, Лепски обязательно бы забывал о нем.

Так какая же годовщина? Лепски тупо уставился на розы, пытаясь вспомнить дату своей свадьбы. Он знал, что не может быть день рождения Кэрол. Всего пять месяцев назад Джейкоби спас его от страшного позора. Что же происходит сейчас?

Кэрол всегда болезненно реагировала, если он забывал какие-то даты. Лепски считал, что она совершенно сдвинулась из-за такой ерунды. Кэрол полагала жизненно необходимым, чтобы он помнил дату рождения ее и свою, день их свадьбы, день, когда он получил звание детектива первого класса, день, когда они въехали в свой домик. И если Лепски забывал хоть одну из этих дат, она терзала его не меньше недели.

Лепски собрался с мыслями. Что ж, ему придется сыграть без подготовки. Если бы только он мог вспомнить дату их свадьбы; она считалась очень важной. Лепски знал, что, если он пропустит эту годовщину, его будут шпынять минимум месяц.

На кухне загремели кастрюли, а затем Лепски услышал, что жена поет. У него заныли зубы. У Кэрол не было слуха, зато были хорошие легкие. Совершенно обалдевший Лепски двинулся на кухню и застыл столбом в дверном проеме, глядя на красавицу жену, танцующую на кухне, отбивая такт ложкой.

«О Господи, – подумал он. – Она добралась до моего виски!»

– Хэлло, беби, – хрипло сказал он. – А вот и я.

Увидев мужа, Кэрол бросила поварешку и повисла на шее у Тома, наградив его таким страстным поцелуем, какого он не помнил с медового месяца.

Том тоже решил не оставаться внакладе. Обняв жену, он крепко прижал ее к себе. Но Кэрол решительно освободилась от его объятий.

– Не сейчас, дорогой. Вот, займись делом. – Она провальсировала к холодильнику и вытащила бутылку шампанского. – Открой. Ужин будет через несколько минут.

Челюсть Тома отвисла, и он чуть не уронил бутылку.

– Но, беби… – только и смог пролепетать он.

– Давай открывай.

Кэрол перевернула на сковородке два огромных бифштекса, обильно посыпанных подрумянившимся луком, затем помешала жарившуюся картошку.

Лепски раскрутил проволочку, и пробка с громким хлопком вылетела, ударившись о потолок кухни. Кэрол тут же подставила два бокала. Лепски наполнил их, все еще ничего не соображая.

– За нас! – с пафосом произнесла Кэрол, взяв у него бокал. – За самых лучших в мире!

– Угу, – ответил Лепски и мысленно задал себе вопрос, осталось ли что-нибудь от его бутылки «Катти Сарк».

– Ну, давай есть, – воскликнула Кэрол и осушила свой бокал. – Открой вино. Оно на столе.

– Конечно.

Лепски решительным шагом направился в их маленькую столовую. Стол был накрыт. В центре его стояла ваза с розами и бутылка лучшего калифорнийского красного вина.

Лепски начал в уме подсчитывать: шампанское, вино, розы… О Боже! Она, похоже, истратила все деньги, предназначенные на хозяйство.

Кэрол внесла две тарелки с бифштексами, жареным луком и картофелем фри. Зрелище было впечатляющим. Лепски вдохнул дивный аромат, и все его сомнения улетучились. Давно он не ел такого чудесного мяса. Челюсти Тома активно заработали.

– Восхитительно, – промычал он с набитым ртом.

Но затем сомнения с новой силой охватили его.

– Такой кусок мяса стоит уйму денег!

– Он и стоил, – очень довольная собой сказала Кэрол. – Я купила мясо у Эддис.

Холодок пробежал по спине Тома, в груди екнуло. Эддис – самый дорогой мясной магазин в Парадиз-Сити. Он сам частенько заглядывался на нежнейшее сочное мясо в витрине, но, увидев цены, в ужасе торопился прочь.

– У Эддис, вот как?

– Это лучшее мясо.

– Ага… – Том начал жевать медленнее. – Я вижу, ты подстригла газон, солнышко. Выглядит неплохо. Но я мог бы и сам.

– Мне не хотелось заставлять тебя работать в такую жару. Я попросила Джека.

– Джека? Этот коротышка из соседнего бунгало?

– Конечно. За пять долларов он готов даже собственного отца застрелить.

– Пять долларов? Ты дала этому ублюдку пять долларов?

– Вообще-то он запросил десять, но мы сошлись на пяти.

Лепски закрыл глаза.

– Ешь, милый. Не сиди здесь с таким видом, как будто на тебя наехала машина. – Кэрол хихикнула. – У меня есть для тебя один сюрприз.

Лепски открыл глаза и посмотрел на жену.

– Послушай, дорогая, может быть, я забыл о каком-то празднике? Иначе с чего такие траты? Ты же знаешь, что у нас нет таких денег.

– Я знаю, что у тебя нет, но у меня есть.

Глаза Тома превратились в две щелки.

– С каких это пор?

– С сегодняшнего утра. Ты помнишь мистера Бена Айзекса, моего клиента, когда я работала в «Америкэн экспресс».

– Как же! Это тот старый пройдоха, который всегда залезал тебе под юбку, стоило ему войти в офис.

– Не будь таким вульгарным, Лепски. Мистер Айзекс никогда себе такого не позволял.

– Может, и нет, но всегда хотел это сделать. Это одно и то же.

– Послушай, Лепски! Мистер Айзекс был очень милым, порядочным старым джентльменом с золотым сердцем.

– Вон оно что! Ты хочешь сказать, что он сыграл в ящик?

– Да, он умер и был так добр, что упомянул меня в своем завещании.

Лепски отложил нож и вилку.

– И сколько же?

– Не суть важно. Разве это не показывает его доброту? В конце концов, я ведь только добросовестно исполняла свои обязанности. И он…

– Сколько? – прорычал Лепски голосом копа.

– Успокойся, Лепски. – Кэрол снова принялась за еду. – Твой ужин остывает.

– Скажешь ты или нет?! – рявкнул Лепски.

Кэрол драматически вздохнула, но глаза ее смеялись.

– Ну, если ты так хочешь знать… Тридцать тысяч долларов.

– Тридцать тысяч! – взвыл Лепски, вскакивая.

– Разве это не чудесно? Сядь и доешь ужин. Веди себя прилично.

Лепски сел, но аппетит напрочь исчез. Тридцать тысяч!.. Огромные деньги! Он подумал о своих долгах. Вот и выход! Кто бы мог подумать, что этот старикашка Айзекс завещает им такие деньги!

– Так это правда, что у нас есть тридцать тысяч долларов? – спросил он хрипло.

– Я этого не говорила.

Лепски уставился на жену.

– Подожди, ты ведь только что сказала…

– Я знаю, что я сказала. Я сказала тебе, что у меня есть тридцать тысяч долларов. Я ничего не говорила о том, что у нас есть тридцать тысяч, – твердо сказала Кэрол.

Лепски улыбнулся своей обольстительнейшей улыбкой:

– Это одно и то же, беби. Мы ведь супруги и все делим пополам. Значит, и эти деньги…

– Ничего подобного! – Кэрол доела бифштекс и откинулась на спинку кресла. – Послушай меня. Мы уже пять лет женаты, и всякий раз, как только подходит время отпуска, ты начинаешь ворчать о том, что у нас нет денег. Большую часть отпуска ты занят подсчетами и без конца объясняешь мне, что мы не можем себе позволить омара или даже кока-колу! Теперь я хочу настоящего отпуска, Лепски! Я сама все устрою и сама буду тратить свои деньги! И если у меня появится желание, я буду заказывать шампанское к завтраку! Я собираюсь в Европу, в Париж, Монте-Карло… Я хочу съездить в Швейцарию полюбоваться Альпами! Я буду останавливаться в лучших отелях, обедать в лучших ресторанах. И все это благодаря мистеру Айзексу, пусть он покоится с миром!